Александр Штепенко - На дальнем бомбардировщике (Записки штурмана)
На малой высоте держим курс на юг, туда, где высоко стоит яркое солнце в чистом голубом небе. А под нами всё лес и лес. Могучий, зелёный, густой лес. Как же его много в нашей стране! Летели с востока на запад - был лес. Сейчас на юг повернули, а он всё такой же кругом - необъятный, густой... А там, далеко на юге, обширные необозримые поля и среди них богатые сёла и большие города.
И перед моими глазами встаёт вся моя страна, от края и до края, могучая и богатая страна, которую никому не сломить.
- Эй, штурман! О чём задумался? Как у нас с курсом? - прерывает мои мысли Водопьянов.
- Думаю всё о том же, о чём вы все думаете. А курс у нас самый правильный. Настоящий курс, какой должен быть у каждого патриота.
- Это ты верно говоришь. Курс наш самый правильный, и никакая сила не заставит нас свернуть, - и Водопьянов крепче сжал руками штурвал самолёта.
Из дремучих вологодских лесов мы выскочили на широкое, кажущееся безбрежным Рыбинское озеро. Над водным простором торчат похожие на маяки купола колоколен. Стаи уток поднимаются впереди самолёта. Одинокий паровой катер дымит трубой, и за кормой его вода рябит, и волны клином расходятся, ломая зеркальную поверхность.
Волга далеко справа от нас блестит узкой лентой, уходит в даль. Под нами уже московские леса, московская земля. Вот, вот ещё немного - и покажется она, родная...
Откуда-то снизу неожиданно вынырнул юркий истребитель и близко проскочил у нас под носом, качая крыльями. Глаза наши устремлялись вперед, истребитель мало нас занимал. Но что это? Впереди нас, наискось, он пустил длинную трассирующую очередь.
- Что за чорт! Что ему надо? - проворчал Водопьянов.
А истребитель вновь подходит и опять сигнализирует и режет нам путь.
- Приглашает следовать за собой, наверное хочет нас посадить, - говорит Пусэп.
- Куда посадить, кругом земля, слепой он, что ли, что не видит перед собой гидроплан? Куда я на лодке за ним сяду, на землю, что ли? Водопьянова начинает раздражать поведение истребителя. Он открывает верхний люк над головой и вылезает по самые плечи наружу. Ветер треплет его густую седую шевелюру.
Истребитель сбавляет скорость, подстраивается к нам. Водопьянов рукой приглашает его ещё ближе подойти. Расстояние между самолётами всё более сокращается. И вот машина уже совсем близко, рядом. Можно человека в лицо узнать.
Водопьянов стучит пальцем по лбу, показывает рукой на истребитель и грозит кулаком. Истребитель смущённо улыбается, кивает головой: мол, "понял всё, обознался", и, показав нам рукой в сторону Москвы, отвалил и скрылся позади.
Последние минуты. Мы над Химкинским водохранилищем, местом нашей посадки. С соседнего аэродрома взлетают два истребителя и направляются в нашу сторону. Водопьянов выпустил поплавки, резко повёл машину на посадку, как бы говоря: теперь-то я без вашего приглашения сяду.
Истребители подошли, когда уже самолёт бежал по воде, покрутились над нами и пошли на посадку к себе на аэродром.
* * *
- Ну, ребята, вот мы и доехали, с чем вас всех и поздравляю, - сказал Водопьянов.
В легковой машине едем мы в город, а навстречу непрерывным потоком движутся военные машины, окрашенные в защитный цвет. У шлагбаума на переезде Окружной железной дороги задерживаемся, пропускаем воинские эшелоны.
Стройные ряды пехоты чётко отбивают шаг под звуки марша. Растянувшимися рядами с мешками за плечами идут вновь призванные, ещё не обмундированные...
Девушки в гражданском платье с белыми повязками и красными крестами на руках стараются итти в ногу, но часто сбиваются.
Чем ближе к центру, тем больше людей. В воздухе гремит песня:
Если завтра война, если враг нападет,
Если темная сила нагрянет,
Как один человек, весь советский народ
За свободную родину встанет.
Новыми глазами смотрели мы на Москву - Москву военную.
- Здравствуйте, здравствуйте. Что, на войну захотелось? Быстро же вы смотались! Я только сегодня отправил вам радиотелеграмму, чтобы вы оттуда вылетали, а вы уже здесь, - так встретил нас Папанин.
- А мы, Иван Дмитриевич, не сомневались в том, что вы нас вызовете, и поспешили, - ответил Водопьянов.
- Ну, докладывайте. Вы, говорят, там какой-то рекорд новый поставили? Так показывайте ваши рекорды.
Разложив на столе карты, мы подробно докладываем обо всём, что успели сделать в Арктике.
- Ладно, ребята, большое вам спасибо. Карта остаётся у меня, а вы идите домой, попрощайтесь с семьями и начинайте воевать. Желаю вам больших успехов!
Простившись с Папаниным, мы вышли на улицу.
- Вот что, ребята, - обратился к нам Водопьянов, - сегодня вы свободны, а завтра утром - ко мне.
Мы с Пусэпом жили в Доме полярника, в одной квартире. Возле дома заметно оживление, стоят несколько грузовиков, на которые грузятся домашняя утварь семей полярников. Один из администраторов, ведавший погрузкой, увидев нас, оживился.
- Вот и хорошо, что вы приехали, а то ваши жёны сидят на вещах, а грузиться не хотят. Так вы там дома готовьтесь, через час пришлю вам машину.
- Не надо присылать машину, - ответил я, - никуда наши жёны не поедут.
Оставив озадаченного администратора, мы поднялись к себе. В коридоре и в комнатах были навалены ящики, тюки, чемоданы и узлы.
- Вот хорошо, что ты приехал, - бросилась ко мне жена, - а то я совсем замучилась. Тебя нет, сама не знаю, что делать, а приказывают выезжать. Я уже и деньги на переезд получила.
- Никуда ты не уедешь, распаковывай вещи да готовь обед. Тебе и здесь работа найдётся.
- Ты-то будешь воевать, а вот что я буду делать?
- Будешь делать то, что весь народ делает. Иди сюда, смотри и слушай. Я открыл дверь на балкон. В комнату ворвалась песня.
И линкоры пойдут, и пехота пойдёт,
И помчатся лихие тачанки.
Как один человек, весь советский народ
За свободную родину встанет.
На следующее утро мы собрались у Водопьянова. Наш командир, как всегда, был немногословен.
- Нам с вами предложено изучить новый тяжёлый бомбардировщик дальнего действия. Летать придётся в основном ночью, на большой высоте и на дальние цели. Как скоро мы начнём на нём воевать, зависит целиком от нас самих, от того, как скоро мы его изучим и освоим. А посему времени терять зря нечего, получайте документы, сегодня же на самолёте улетайте на завод и приступайте к работе. Сам я закончу здесь некоторые дела и через пару дней тоже там буду.
В тот же день мы улетели на восток.
* * *
Завод работает день и ночь. Кругом стук, грохот, скрип и режущая слух дробь автоматической клепки.
В перерывах тысячные толпы рабочих собираются у репродукторов. Известия приходят всё более тревожные. Прослушав очередное сообщение, рабочие, уже сменившиеся, возвращаются снова на свои места, к своим станкам. Многие совсем домой не уходят, здесь и живут. Короткий отдых, два-три часа сна, и вновь у станка.
