Алексей Федоров - Последняя зима
Перевязала Страхолета медицинская сестра Аня Гапонова, которую потом ранило в обе ноги. Придя в себя, Аня взяла карабин и тоже начала стрелять по наступавшим. С такой же самоотверженностью сражались в Серхове все партизаны взвода Василия Азаренко, пока не подоспел к ним на выручку кавалерийский эскадрон.
Комсомолка Аня Гапонова лежит сейчас неподалеку от Страхолета и дремлет. Этой красивой, скромной, смелой девушке нет и восемнадцати лет, а в партизанах она уже второй год. Пришла к нам в Климовских лесах вместе с подругой, тоже ставшей хорошей медицинской сестрой. Анин отец во время гражданской войны партизанил в отрядах Николая Щорса, дрался с петлюровцами, предшественниками сегодняшних бандеровцев и бульбашей.
Аня дремлет, а Миша Страхолет, воспользовавшись моим приходом, спешит пожаловаться на врачей:
- Товарищ генерал Алексей Федорович! Они меня в тыл хотят сплавить... Что я там не видел, на Большой земле? Или у нас госпиталя нет? Я на Большую землю после войны поеду...
- После войны, Миша, никакой Большой земли не будет. И Малой не будет. Вся советская земля - одна, и без фашистов! А насчет отправки в тыл давай так решим... Самолетов пока нет, погода их к нам не пускает. А к приемке первого же самолета ты постарайся выздороветь! Тогда и спорить с врачами не придется. Идет?
Миша соглашается. Обхожу раненых, разговариваю с ними, потом спрашиваю главного хирурга Тимофея Константиновича Гнедаша, получила ли медсанчасть из хозяйственной роты двух дойных коров.
- Да! И хороших подобрали, - отвечает Гнедаш. - Каждая литров по пятнадцать дает. На всех-то раненых этого, конечно, маловато.
- Ничего не поделаешь, доктор. Больше брать с собой нельзя. За Стырью еще вам достанем. Да и население будет приносить молоко. Вот увидите!
После госпиталя побывал у артиллеристов и разведчиков. Все в порядке. Люди кончали обедать. Возвращаюсь к себе, чтобы тоже поесть горяченького. Наверно, в ближайшие дни питаться будем всухомятку.
Когда я, окончательно собравшись в путь, вышел из хаты, возле штаба и ближайших землянок уже хлопотали минеры. Навстречу попался высокий, кудрявый, вечно улыбающийся Володя Павлов, москвич, до войны студент, а теперь один из самых знаменитых наших подрывников.
- У вашей хатки, Алексей Федорович, хочу заложить посерьезней, с двойным зарядом. Жилище командира нам дороже всего! - говорит Павлов.
- Не надо двойную! Она так грохнет, что от жилища ничего не останется... И об экономии тола забыл, что ли? Поставь что-нибудь помельче.
- Можно и помельче. У меня широкий ассортимент! - усмехается Володя.
Этот парень уже столько подорвал эшелонов, столько исковеркал паровозов и вагонов, что его, как я шутя любил говорить, не примут после войны обратно в институт инженеров железнодорожного транспорта, где он раньше учился.
У нагруженных подвод стоит с пустым мешком в руках старшина штаба Семен Михайлович Тихоновский и манит к себе козочку Зойку. По дороге на Волынь, когда мы стояли на реке Уборть, партизаны поймали в лесу двух новорожденных диких косуль, козленка и козочку, стали выкармливать, приучать к людям. Козленок все-таки убежал, а козочка, названная Зойкой, быстро одомашнилась, привыкла к нам и стала Любимицей комендантской роты.
Вот посаженная в мешок Зойка привычно высунула наружу голову через сделанную для этого прорезь и с высоты телеги Тихоновского смело поглядывает по сторонам.
Зойка погрузилась, минеры работают, значит - конец сборам, значит можно выступать.
С западной стороны по-прежнему время от времени доносятся глухие разрывы.
* * *
Ровно в 16.00 колонна двинулась по узкой лесной дороге. Впереди идет 7-й батальон Федора Ильича Лысенко, этот же батальон выслал головную походную заставу. Разведка выступила еще раньше.
Командир 7-го батальона по довоенной своей профессии - педагог, историк. Но всякий, кто не знает этого, увидев энергичную, подтянутую фигуру Лысенко, его хорошо подогнанное обмундирование, услышав, как четко и сжато отдает он приказы, обязательно подумает: военная косточка, кадровик! Война быстро меняет людей. Батальон у Лысенко боевой, закаленный, тоже из тех, что сформированы еще на Черниговщине. Федор Ильич - член нашего подпольного обкома.
Начал накрапывать нудный мелкий осенний дождь. Это и хорошо, и плохо. Плохо, что мокро, зябко, труднее двигаться, но зато нет в небе самолетов. Наша колонна растянулась на три километра, но скоро к ней должно еще пристроиться подразделение соседнего партизанского отряда.
Соседей в этом партизанском крае у нас немало. Восточнее и южнее действовали отряды соединения генерал-майора В. А. Бегмы, секретаря подпольного Ровенского обкома партии. Там же находились отряды специального назначения полковника Д. Н. Медведева, подполковников Н. А. Прокопюка, В. А. Карасева и А. П. Бринского. Одно из подразделений Бринского, расположенное по эту сторону Стыри, и должно было пойти с нами.
В каких-то особых, но абсолютно непонятных мне конспиративных целях все командиры у Бринского фигурировали под довольно странными псевдонимами. Сам Антон Петрович именовался "дядей Петей". Его начальника штаба Перевышко величали "дядей Сашей". Были там и "дядя Ваня", "дядя Миша", "дядя Лева", в общем, все "дяди". Меня эти клички всегда раздражали. Ладно, берите себе псевдонимы, если нравится, хотя время для них и прошло, но не такие, от которых веет чем-то панибратским, отнюдь не воинским. Кстати сказать, как раз партизаны ближайшего к нам "дяди" не отличались особой дисциплинированностью. В этом пришлось сегодня лишний раз убедиться.
Вдруг мне докладывают, что в середину колонны вклинились какие-то повозки с гражданскими людьми, отчего задержалось движение. Поворачиваю своего жеребца Адама и рысью еду к месту происшествия. Вскоре открывается следующая картина.
Из боковой просеки выезжает огромная вереница подвод, пытаясь влиться в нашу колонну. Повозки нагружены домашним скарбом; сверху, на узлах, сидят бабы, ребятишки. Ко многим подводам привязаны коровы, где-то повизгивает поросенок, кудахчут куры. Кто это? Откуда? Но тут я замечаю сопровождающих обоз вооруженных людей с красными ленточками на шапках, вижу восседающего верхом на коне "дядю" и начинаю понимать, что произошло.
Оказывается, соседи двинулись в поход вместе со всеми мирными жителями, группировавшимися вокруг их лагеря. К тому же они хотят занять в колонне совсем не то место, которое им предназначено.
- Почему нарушаете порядок? Зачем с вами гражданские? - спрашиваю я командира.
- А куда их девать?!
- Мы еще три дня назад об этом говорили: спрятать в лесу, дать продуктов, оставить охрану...
