Алексей Федоров - Последняя зима
Бандеровцы, стремясь к отделению Украины от Советского Союза, не гнушались в этих целях сотрудничать с Гитлером, были готовы принять немецкий протекторат над внешне "самостийной" державой. Националисты не стеснялись в средствах. Террор, предательство, разбой, разжигание национальной вражды - все шло в дело. Сам Бандера, став платным агентом абвера - военной разведки гитлеровского вермахта, числился в списках ее тайных агентов под кличкой Серый.
Конечно, всерьез считаться с Бандерой и удовлетворять его претензии немецкие фашисты не собирались. А вот использовать и бандеровцев, и бульбовцев, и мельниковцев, любую националистическую погань для борьбы с советскими партизанами - это можно, это оккупанты делали охотно. Атаманы украинских националистов вечно грызлись между собой, но в одном-то они всегда сходились с редкостным единодушием. Все они люто, по-звериному злобно ненавидели Советскую власть, и поэтому-то любые воинские формирования националистов оккупанты могли использовать в своих целях.
Вот и сейчас впереди выступивших против нас карателей шли бандеровцы и бульбаши, поддерживаемые гитлеровской техникой. Красноречивое, хотя еще и не вполне официальное содружество! Пройдет совсем немного времени, и бандеровцев очень точно будут называть украинско-немецкими националистами. Такими они были уже теперь. Что ж, повоюем и с украинско-немецкими, и просто с немецкими фашистами! Нам не впервые. Сегодня начнется новый поход, а пока надо потолковать с вызванными в штаб командирами и политработниками.
Совещание длилось недолго. Порядок выхода на марш, места подразделений в колонне, их задачи, способы связи, сигнализации, пароли все было предусмотрено приказом. Нам с Владимиром Николаевичем оставалось только напомнить о прописных истинах, касающихся дисциплины, бдительности, сбережения оружия, о чем сказать лишний раз никогда не мешает. Напомнили и о необходимости заняться выяснением формальной стороны нынешних взаимоотношений УПА с гитлеровцами. Потом ответили на возникшие у собравшихся вопросы. Наконец, как и положено, сверили часы.
Отпустив всех, мы задержали на несколько минут комиссара недавно созданной польской бригады Виктора Кременицкого, высокого, серьезного, всегда чем-то озабоченного человека.
- Вашим людям, Виктор, будет труднее других, - сказал я. - Знаю, что народ у вас необстрелянный, почти все новички... Поэтому с посланных к вам в бригаду старых партизан двойной спрос.
- Ясно, Алексей Федорович! Ветераны покажут пример, - заверил Кременицкий.
- Пример примером, но пусть и помогают полякам... Бывалый новичку в походе, в бою многим может помочь! И советом, и поддержкой, и выручкой. Паники не допускайте при обстрелах. Туда, где потруднее, где слабина, наших коммунистов и комсомольцев бросайте!
- Есть! Сделаем!
- Ну, идите... Наведываться к вам буду в пути.
Вскоре весь лагерь, как говорится в таких случаях, пришел в движение. Не знаю, быть может, в польской бригаде имени Ванды Василевской и не обошлось без нервозности, суеты, вполне простительных для новичков, но во всех других подразделениях партизаны собирались в путь спокойно, деловито и сноровисто. Виден у людей опыт, приобретенный во многих походах. Если грузят подводу, то так плотно, что ничего с нее не упадет и на самом крутом повороте. Если чистят оружие, то до зеркального блеска, так его отполируют, что ни винтовка, ни автомат, ни пулемет никогда в бою не откажут. Если переобувается человек, то с таким старанием, без единой складочки обернет портянкой ногу, что в сапоге ей и тепло и просторно. Если укладывает вещи в мешок, то пару белья отправит вниз, а сухари, кусок сальца положит сверху, да еще и надрежет сальце.
Но не все в Лесограде и его окрестностях готовились в поход. Мы не могли взять с собой обитателей гражданского лагеря. Поэтому мирных жителей пришлось эвакуировать в глубь леса. Помогли им сделать там временные землянки и шалаши, замаскировали все подходы, предварительно отвезли туда двухнедельный запас продуктов.
Не шел с нами, хотя и поднялся из своей "слободы", и 5-й батальон, или, как его еще называли, отряд имени Кирова. Ему предстояло выполнить сложную и ответственную задачу. Во-первых, заменить мелкими заслонами те взводы и роты выступающих в поход батальонов, которые держат сейчас оборону по окраинам леса, у дорог. Во-вторых, после нашего отхода за Стырь оттянуть эти заслоны, впустить фашистов в лес и как следует их здесь помытарить, увлекая из стороны в сторону и не допуская к временному гражданскому лагерю. В-третьих, кировцы должны выслать к железной дороге Ковель - Сарны мелкие, по принятой у нас терминологии, "москитные" группы минеров для подрыва проходящих поездов. В-четвертых, батальону приказано поддерживать со штабом соединения радиосвязь и сообщать обо всем, что будет происходить в районе междуречья.
Нелегкие выпали на долю батальона деда! Но 5-й - это один из лучших, в нем много закаленных ветеранов-черниговцев. Командир батальона Николай Николенко - опытный боевой офицер, комиссар Иван Караваев - отличный политработник. Не сомневаюсь, что кировцы свою задачу выполнят.
Сначала мы хотели освободить батальон от выходов на минирование, направив к дороге Ковель - Сарны людей из какого-нибудь другого подразделения, но кировцы запротестовали.
- Нам по лесу лазить, а кто-то на нашем участке будет себе эшелоны набирать! Где же справедливость?! - говорил Караваев. - Мы по числу подорванных эшелонов и так отстали! Вот у первого дело уже к сотне идет... Нет, нет, мы и на дороге, и в лесу справимся. Эшелоны счет любят!
Пришлось уступить...
В середине дня Дружинин поехал взглянуть, как готовятся к выходу на марш поляки, а я отправился в госпиталь к раненым. Медики кончали погрузку имущества, но раненые были еще в палатах. Захожу прежде всего к героям недавних оборонительных боев.
На крайнем топчане лежит комсомолец Миша Страхолет. Это совсем еще молоденький паренек с худеньким, наивным, почти детским лицом. Он проявил настоящее мужество, когда бандеровцы подошли к селу Серхов.
Был там у нас только один взвод с приданным ему отделением пулеметчиков. Бульбаши наступали в составе "куреня", то есть батальона. Почти по десятку бандитов приходилось на каждого нашего бойца. Но отдать им село - значило пропустить их на дорогу, ведущую к центральному лагерю. Партизаны заняли оборону.
Миша со своим "дегтярем" окопался на высотке у школы. Он хладнокровно бил по цепям подбиравшихся к селу националистов. Меняя диск, пулеметчик чуть приподнялся, и в ту же секунду пуля навылет пробила ему грудь. Говорят, что сначала Миша очень испугался и с ужасом глядел на залившую его кровь. Но после перевязки сразу повеселел, снова взялся за пулемет и продолжал расстреливать бандитов.
