Збигнев Войцеховский - Иван Поддубный. Одолеть его могли только женщины
Она говорила, и было все равно, что именно она говорит. Главное – слышать ее голос, подобный песне жаворонка в небе. Иван сам толком не помнил, как взял ее за руку, повел за собой к кургану, как усадил. Опомнился, когда уже сидел рядом, так и не выпустив ее руку из своих могучих ладоней. Иван тоже говорил что-то несуразное о том, какие виды в этом году на урожай пшеницы, сколько сена они заготовили с отцом и братьями. И ни слова о том, что у него творится на душе. Он чувствовал, как иногда Аленка сжимает пальцы, словно отвечает его невысказанным словам.
– Ой, родители что подумают, я сказала им что с девчатами пойду гулять, а они, наверное, уже вернулись, – спохватилась Аленка.
– Я тебя провожу, – пообещал Иван.
Шли не по деревне, а задворками. Тропинка то и дело пропадала в темноте. Пахло тем, что растет на огородах – чесноком, луком, укропом, петрушкой, любистком.
– Ну, вот и пришли, – немного грустно произнесла Аленка.
Так не хотелось выпускать ее руку! Иван нагнулся и неумело поцеловал девушку в губы. Просто коснулся ее губ своими. Аленка отпрянула, беззвучно вскрикнула, а затем засмеялась.
– Глупый ты, глупый.
После чего, приподняв подол, заспешила к дому. Вскоре Иван уже слышал ее голос. Аленка рассказывала матери «где гуляла с подругами, что видела». И самое удивительное, ее рассказ звучал настолько убедительно, словно так все и было на самом деле.
Вернувшись к себе, Иван даже не стал заходить в дом, устроился на сеновале. Спать не хотелось. Он лежал, вдыхая запахи родной земли, смешанные с ароматами ночи. На небе горели звезды. Будущее казалось ему светлым и радостным. Ведь как же еще может быть, если он поцеловал Аленку, а она не стала противиться? Сон подкрался незаметно. Иван даже и не заметил, как провалился в него. Там он вновь оказался у кургана с Аленкой Витяк, они стояли, взявшись за руки, а навстречу им выезжала золотая карета шведского короля. Но так и не узнал Иван Поддубный, куда она должна их завезти. Проснулся от крика петуха. Нахальная птица высилась на балке прямо перед ним, хлопала крыльями и радостно кричала, встречая восходящее солнце…
…Потом еще были встречи с Аленкой – и тайные, у Шведских могил, и в селе, на глазах у людей. Теперь Иван уже не испытывал робости в разговорах с ней. Она стала для него близким, но, как оказалось, не до конца своим человеком. И вот однажды он твердо сказал отцу, что хочет посвататься к Аленке.
Максим Иванович выслушал сына и тяжело вздохнул.
– Я тебя понимаю. Красивая она, хорошая и хозяйкой стоящей будет. Но не пара она тебе.
– Почему же?
– Не пара, и все. Отец ее за тебя не отдаст. Мы не голытьба какая-нибудь, но и не сильно богатые. А он деньги считать умеет. Отдаст только за того, кто богаче его. Сам сколько раз от него слышал.
– Но любит она меня. И я ее люблю.
– Сегодня любит, завтра за другого пойдет. Женщины все такие, – не оставлял попыток образумить сына Максим Иванович. – Найдешь ты еще свое счастье.
– Зачем искать, если оно уже рядом?
Не занимать было упрямства Ивану, настоял-таки, и отец согласился заслать к Витякам сватов. Сделали все честь по чести, как заведено. Иван даже на колени перед старым Витяком стал, нагайку перед ним положил. Мол, если что, тот может и ударить будущего зятя. Аленка подсматривала за этим из-за занавески. Витяк Ивана выслушал, с коленей поднял, только и сказал, чтобы шел во двор со сватами, ответа дожидался. Какого ответа, так и не сказал.
О чем говорили в хате дочь и отец, только они и знали. Наконец, когда Иван и его приятели устали ждать, дверь отворилась и на крыльцо вышла Аленка – бледная, как той ночью, когда она к Шведским могилам на первую встречу к нему шла. Сразу же Иван недоброе почувствовал, но не хотел об этом и думать, подбежал, шумно выдохнул.
– Ну?
Аленка не стала ему в глаза смотреть, но слезы ее Иван увидел…
Когда Иван к дружкам вернулся, только и сказал:
– Отказала.
И сразу же Иван Поддубный показался всем другим, таким, каким они его никогда прежде не видели, не знали. Куда только подевалась радость, даже жизненная сила, казалось, его покинула. Три дня он не показывался людям на глаза. То на сеновале сидел, то уходил до рассвета за село. Мать уже беспокоиться стала, хотела с ним поговорить, чтоб, чего доброго, руки на себя не наложил, но Максим Иванович остановил супругу:
– Каждый человек должен свое горе в себе пережить, пока оно из него не выйдет, как пот во время работы.
И вот однажды Иван стал перед отцом и сказал ему, что хочет податься в город на заработки. Максим Иванович, хоть и было по хозяйству еще много неоконченной работы, не стал его удерживать. Знал, что не может больше Иван жить в Красеновке. Невыносимо ему каждый день Аленку видеть и знать, что не может подойти к ней, поговорить даже не может.
– И чем заняться думаешь?
– В грузчики пойду, – не раздумывая, ответил Иван. Видно было, что все для себя он уже решил.
– В грузчики можно, силы в тебе хватает. Ты бы у наших расспросил, где и как можно устроиться. Хорошее место подсказали бы.
– А чего советоваться? Грузчики в любом порту нужны. Отпускаете?
Назавтра, расцеловав отца и мать, получив их благословение, распрощавшись с сестрами и братьями, Иван отправился в дорогу.
Мы не знаем, смотрела ли Аленка из-за занавески тайком на то, как уходит ее любимый, плакала ли. Наверное, плакала. Но, возможно, не тогда, а потом, когда узнала от других людей, что Иван Поддубный покинул Красеновку надолго. Не знаем мы также, имел ли он точный план, знал ли, куда именно направляется, в какой город. Скорее всего, о таких вещах Иван не задумывался. Какая ему разница, где пытать счастье? Особых друзей-знакомых у него в городах не было. А работящие люди, которые не боятся трудностей, везде себе применение найдут. Где пешком, где на попутных возах и телегах продвигался он на юг. Случай мог привести его и в Одессу, и в Севастополь, и в Феодосию, и в Керчь.
Глава 2
Пять фунтов хлеба под бутылку пива. Искушение картами. Проходимцы и биндюжники. Счастливая кобыла. Геркулес, разрывающий пасть льву, и гадание цыганки. Дом у теплого моря.
Итак, 1893 год. Двадцатидвухлетний Иван Поддубный в широком войлочном пальто, войлочной же крестьянской шляпе, с самодельным саквояжем, плетенным из ивовых прутьев, в сапогах и штанах домашней работы оказался в Севастопольском порту. В планах у него было заработать много денег, вернуться в Красеновку и завоевать Аленку. Как именно это будет происходить – то ли она сама придет к нему, то ли придется бросить деньги к ногам ее жадного отца, Иван еще не знал. Но твердо верил, что главное – поставить перед собой цель, а уж добиться он ее сможет.
