Женщины-чекистки - Бережков В. В.

9 мая 1918 года состоялось еще одно заседание ЦК партии, на котором обсуждалась уместность расстрелов пленных белогвардейцев в связи с тем, что на финляндском фронте происходили массовые расстрелы финских и русских красноармейцев. ЦК отмечал, что «в настоящее время было бы нецелесообразно произвести массовые расстрелы, но против расстрела нескольких человек никто не возражает».

В Петрограде предполагалось «усилить работу по эвакуации», а решение вопроса по использованию военных специалистов поручить Свердлову и Троцкому.

Бедственное положение Советской России благоприятствовало разгулу шпионажа. Недавно созданная Всероссийская Чрезвычайная Комиссия не имела достаточного опыта борьбы с этим явлением. Кроме того, часть опытных разведчиков и контрразведчиков царской России либо бежала из страны, либо перешла на службу зарубежным хозяевам, либо оказалась в войсках белой армии.

В Петрограде наибольшую активность проявляли английская и немецкая разведки. Приведем несколько малоизвестных фактов по этой теме, упомянутых в материалах из архива ФСБ.

Николай Николаевич Жижин (он же фон Майснер, он же Балашов) был сыном крупного астраханского рыбопромышленника, ротмистром Таманского гусарского полка, а в период Временного правительства — офицером особых поручений Общественного градоначальства. После октября 1917 года по рекомендации члена ЦК партии эсеров Сперанского он перешел на службу в английскую разведку, где выполнял задания лейтенанта Кроми. В своем распоряжении Жижин имел конспиративные квартиры в Петрограде и его окрестностях для встреч со своими агентами, которые исчислялись десятками и работали в различных учреждениях города, воинских частях и на флоте. Жижину поручалось собирать информацию на всевозможные темы. В том числе, о формировании воинских частей и даже о настроениях рабочих.

После убийства Кроми с Жижиным стал работать другой разведчик — Гиллеспи, который требовал от бывшего ротмистра еще и переправлять своих агентов на известные передаточные пункты в Мурманск. После ареста, во время следствия, Жижин показал, что это делалось для того, «чтобы в определенное время выступить провокационным путем в тылу Красной Армии».

Его сподручным по шпионской деятельности был фон Экиспаре (он же Орг, он же Ельц) Александр Николаевич, сын прибалтийского барона, есаул 1‑го Аргунского казачьего полка, военный корреспондент газеты «Утро России» при Ставке Верховного Главнокомандования. По заданию английской разведки фон Экиспаре организовывал террористические акты против работников советской власти. Этот барон якобы устроил акцию, направленную на уничтожение Ленина в Петрограде, и подготовил первое покушение на Урицкого, которое по не зависящим от плана причинам не удалось.

Еще одним ценным агентом был Николай Дмитриевич Мельницкий (он же Скарбек), бывший морской офицер с крейсера «Новик». Он собирал и передавал информацию о положении на флоте через Жижина лейтенанту Кроми.

Помогал Жижину и Василий Михайлович Окулов, сотрудник царской контрразведки. Он переправлял через финскую границу нужных людей (туда и обратно), иногда брал за это взятки, не гнушался заниматься контрабандой.

В шпионской группе находился еще один человек: Леонтий Николаевич Пашенный, бывший статский советник, бывший помощник начальника русской контрразведки.

16 ноября 1918 года члены этой организации были арестованы и приговорены к расстрелу.

А на немецкую разведку работал Сергей Антонович Бутвиловский, сын крупного помещика, флотский офицер. Он участвовал в создании кооператива «Мирный труд», где проводились встречи с агентурой. Также Бутвиловский участвовал в переправе офицерских кадров в Псков в распоряжение немецких оккупантов, тогда еще не потерявших надежду захватить Петроград.

Но вернемся к нашей героине. В середине 1918 года начальником отдела по борьбе с преступлениями была назначена Варвара Николаевна Яковлева. Она стала единственной женщиной за всю историю органов государственной безопасности, занявшей столь высокий пост.

В тот период Яковлеву направили в Петроград для координации работы по раскрытию и ликвидации «заговора послов». Дело в том, что зарубежные «послы» решили использовать антибольшевистские силы для свержения советской власти. Для этого они провели ряд мероприятий по подготовке вооруженного мятежа, создали агентурную сеть на территории Советской России. Одним из главных заговорщиков был Локкарт, английский журналист, разведчик, с января 1918 года — глава специальной английской миссии при советском правительстве. После ликвидации заговора его арестовали и в октябре 1918 года выслали из страны. В Петрограде раскрытие этого дела завершилось налетом на помещение английского посольства и изъятием оттуда документов. Операцию возглавлял начальник комиссаров и разведчиков Петроградской ЧК Семен Леонидович Геллер, которого лично инструктировал Дзержинский. (О Геллере подробнее мы расскажем ниже).

В то время Петроградскую ЧК возглавлял Моисей Соломонович Урицкий. (Он также был начальником комиссариата внутренних дел Петрограда). Урицкий, имея юридическое образование, пытался организовать деятельность правоохранительных органов на правовой основе. Однако ему не удалось осуществить задуманное, проявляя «сдержанность в репрессиях» нередко он совершая ошибки в подборе и расстановке кадров на ключевые должности.

Так с подачи Урицкого на работе в ЧК появились такие личности с преступными наклонностями, как начальник комиссаров и разведчиков С. Л. Геллер и заведующий следствием С. А. Байковский.

Геллер, уроженец города Вильно (его родители с 1917 года проживали в США), был принят в члены РКП(б) по рекомендации Урицкого. Исполняя обязанности начальника комиссаров и разведчиков, он использовал свое служебное положение для хищения ценностей, конфискованных ПЧК у арестованных, покровительствовал криминальным элементам, в частности, знакомя некоторых из них с материалами следствия. 10 января 1920 года президиум ПЧК приговорил Геллера и трех его сподвижников к расстрелу.

Станислав Александрович Байковский, выходец из Польши, до октября 1919 года находился на посту заведующего следствием ПЧК. Он принимал решения о судьбах арестованных жителей Петрограда и стоял у истоков таких методов допроса, которые позволяли получать в ходе следствия любые «нужные» показания. Байковский судил людей по анкетным данным. В 1938 году он был репрессирован.

После убийства Урицкого в августе 1918 года место председателя Петроградской ЧК занял Глеб Иванович Бокий. А как же Яковлева? После завершения дела «заговор послов» она не уехала в Москву. 16 сентября 1918 года ЦК РКП(б) принял решение «о необходимости самого тесного сотрудничества между Петроградом и Москвой в Чрезвычайной Комиссии, как Всероссийской, так и Петроградской, ввиду того, что многие дела возникают в одном месте, а нити имеют в другом». По этой причине Яковлевой было предложено продлить свое пребывание в Петрограде.

Так из «гостьи» Варвара Николаевна превратилась в полноправного сотрудника Петроградской ЧК, члена президиума комиссии и заместителя Бокия. В начальный период работы на новом месте Яковлева вела себя предельно осмотрительно, ограничиваясь лишь функциями наблюдателя из Центра. Вместе с тем она подписывала кое-какие документы, не имевшие, правда, существенного значения. Вполне возможно, что ее, женщину, местные чекисты не воспринимали в качестве руководителя такого ранга. А зря.

Бокий руководил Петроградской ЧК всего ничего — чуть более месяца. После чего Зиновьев, испытывая глубокую неприязнь к нему, с помощью интриг сумел не только снять Бокия с должности, но и вообще убрать из Петрограда.

10 ноября 1918 года новым председателем ЧК стала Варвара Яковлева.

В тот период в стране бушевал «красный террор». Вот что говорилось в постановлении СНК ст 5 сентября 1918 года: «Необходимо опубликовать имена всех расстрелянных, а также основания применения к ним этой меры». В октябре — декабре того же года в газете «Петроградская правда» за подписью Яковлевой появилось шесть списков расстрелянных. количество которых составляло в общей сложности 106 человек. В их числе, например, были: убийца Урицкого Каннигисер; четыре человека — по деду «об организации, поставившей себе целью вербовку на Мурмаи»; десять по делу «о выступлении матросов»; пять — бывших чекистов, а остальные — преимущественно бандиты, грабители, спекулянты и убийцы. Среди пяти разоблаченных и расстрелянных чекистов оказались люди, появившиеся на работе и комиссии еще при Урицком. Это комиссары Роман Иванович Юргенсон и Густав Иоганнонич Менам — «за намерение присвоить деньги, отобранные при обыске и затем бежать», бывший комиссар Иосиф Филиппович Доссель — «за шантаж и ряд мелких уголовных дел», бывшие сотрудники Алексей Васильевич Кузьмин и Георгий Степанович Кузнецов — по делу «о налете на восьмую роту».