Н. Мамонтова - Иван Шишкин 1832 - 1898
В мюнхенских мастерских он услышал имя цюрихского живописца и гравера Рудольфа Коллера, известного в Германии и Швейцарии. Его пейзажные и анималистические работы заинтересовали Шишкина, и в марте 1863 года он уехал в Цюрих, чтобы заниматься в мастерской Р. Коллера, который был всего на четыре года старше самого Шишкина. Занятия заключались в копировании этюдов мастера и в работе с натуры над изображением животных. От этого времени сохранился этюд «Бычок» (1863). Показывая его на своей выставке 1891 года, Шишкин сделал специальную пометку в каталоге: «Писан в мастерской Коллера в Цюрихе».
Летом 1863 года он отправился на этюды в местечко Горьо в Бернском Оберланде, где вплоть до середины октября работал с натуры вместе с пейзажистом Л.Л. Каменевым, своим младшим однокашником по Московскому училищу живописи и ваяния. Швейцарские виды воплотились в написанных там работах, таких как «Буковый лес в Швейцарии» (1863). Картина эта по выбору мотива и его трактовке близка валаамским пейзажам Шишкина. Вместе с тем его палитра высветляется, обогащается красочными акцентами, растет и композиционное мастерство, благодаря чему картины становятся более обобщенными и целостными. Заметно, что художник увлечен не красотами швейцарской природы, а особенностями растительного мира этой местности и свойствами световоздушной среды. «Не привыкши к горной местности, эффектам освещения этого края, я был поражен первое время: глаз видел многое, но долго всматривался я в новую для меня природу, не решаясь приняться за работу», - писал Шишкин28.
Стадо под деревьями. 1864
Холст, масло. 72,4 х 104 см
Государственная Третьяковская галерея, Москва
Буковый лес в Швейцарии. 1863
Холст, масло. 85,5 х 124 см
Государственный Русский музей, Санкт-Петербург
Бычок. 1863
Холст на картоне, масло. 35,9 х 42,8 см
Государственная Третьяковская галерея, Москва
Буковый лес в Швейцарии. 1863
Холст, масло. 51 х 61,5 см
Государственный Русский музей, Санкт-Петербург
Занятия у Коллера он продолжил с осени 1863 до весны 1864 года и, увлеченный этой работой, в письмах планировал постройку мастерской в Дубках близ Сестрорецка именно для того, чтобы писать животных. На основе натурных штудий Шишкин создает в это время несколько пейзажных видов со стадом коров и овец. В этих картинах использованы пейзажные этюды, написанные в Бернском Оберланде. Первой отчетной работой, посланной Шишкиным в Петербург в 1864 году, стала картина «Стадо в лесу». Одновременно с ней были, вероятно, написаны еще две известные в настоящее время картины - «Стадо под деревьями» (1864) и «В лесу (Стадо в лесу)» (1864). В каталоге академической выставки 1864 года значатся четыре картины Шишкина: «Стадо в лесу», «Спуск с горы», «Две коровы у ручья», «Пастушка и коровы под деревом».
Кроме того, Шишкин продолжал работать над заказной картиной, изображающей лес со стадом коров, для петербургского коллекционера Н.Д. Быкова - это обязательство вместе с денежным авансом он взял на себя перед отъездом в пенсионерскую командировку29.
Много времени Шишкин уделяет и рисунку, обретая известность в кругах местных художников и коллекционеров: «От моих рисунков здесь просто рот разевают, да немного того и от моих этюдов. Говорят, что мало бывало здесь художников таких», - пишет он другу30.
Знакомясь со швейцарской школой пейзажа, он посещает художественные музеи, выставки, мастерские известных художников не только в Цюрихе, но и в Женеве, Берне, Базеле.
В Цюрихе Шишкин узнает о «протесте конкурентов» - выпускников Академии во главе с И. Крамским, отказавшихся писать программу на Большую золотую медаль. «Ай да молодцы, честь и слава им. С них начинается положительно новая эра в нашем искусстве», - провидчески восклицает он в письме31.
Летом 1864 года из Швейцарии Шишкин перебрался в Дюссельдорф, куда звал его Каменев, который благожелательно отзывался о пейзаже этих мест, считая его более похожим на русскую природу, нежели надоевшие швейцарские виды. В Дюссельдорфе было больше русских, и работать Шишкину стало легче. Кроме того, в самом художнике произошло столь необходимое ему накопление творческой энергии, которая реализовалась в значительных пейзажных работах.
Дюссельдорф, в котором находилась широко известная Академия художеств, в середине XIX века стал одним из известнейших европейских центров изобразительного искусства, оказавших значительное влияние и на развитие русского пейзажа. Пенсионерские поездки и частные путешествия молодых русских пейзажистов нередко приводили их именно сюда, в знаменитую своими педагогами пейзажную школу. Помимо Л.Л. Каменева и И.И. Шишкина здесь в 1850-1860-е годы работали А.П. Боголюбов, А.Г. Горавский, Е.Э. Дюккер, В.М. Резанов.
Вид в окрестностях Дюссельдорфа. 1865
Холст, масло. 106 х 151 см
Государственный Русский музей, Санкт-Петербург
Домик в Дюссельдорфе. 1865
Холст, масло. 58 х 36 см
Нижегородский государственный художественный музей
Летом в поле. Первая половина 1860-х
Бумага, тушь, перо. 28,4 х 42,9 см
Государственная Третьяковская галерея, Москва
В роще. 1865
Холст, масло. 38 х 62,5 см
Государственный Русский музей, Санкт-Петербург
Обучение в дюссельдорфской академии характеризовалось взаимодействием позднего романтизма и реализма. В основном оно было нацелено на преодоление идеализирующих тенденций в пейзажной живописи, на утверждение реальных качеств пейзажа. В работах дюссельдорфских художников на первый план выходила гуманистическая суть природы, ее соединенность с человеком. Именно поэтому так популярны были здесь сельские и лесные пейзажи с фигурами - жанр так называемых «прогулок», которому отдал дань и Шишкин уже после возвращения на родину.
Главным методом обучения была натурная работа, этюд рассматривался как важнейшее средство соединения живописного произведения с реальной природой. И это оказало влияние и на русское искусство, пробуждая в нем все более последовательный отказ от сочиненных видов в пользу реальной натурной формы.
Перевоплощение академизма в реализм в работах европейских художников не ускользнуло от внимания Шишкина. В Германии и Швейцарии он отличает тех мастеров, которые обращаются к национальным мотивам в пейзаже, простым и реалистичным, - это дает основания для преодоления романтической идеализации. Природа окрестностей Дюссельдорфа в среднем течении Рейна давала самые богатые впечатления, сочетавшие поэзию и правду, и действительно была похожа на русскую природу. В четырех часах езды от Дюссельдорфа, в окрестностях Касселя Шишкин работал с натуры вместе с Львом Каменевым и Евгением Дюккером. Весьма привлекательным для пейзажистов был Тевтобургский лес, одно из исторических мест Германии - здесь в 9 году произошла битва между германцами и римлянами, остановившая продвижение римлян за Рейн. Природа этих мест особенно выразительна. Пейзаж Шишкина «Тевтобургский лес» (1865) отличается уверенностью письма, крепким рисунком, выразительностью мотива. Темные на светлом фоне стволы двух деревьев - это мощные природные организмы. Их шатровые кроны, взятые художником немного снизу, подчеркивают силу деревьев и красоту их свободного размаха. Шишкин ищет в природе ее естественную здоровую основу, и в этих приоритетах выражается его собственная натура. По воспоминаниям, русский богатырь-художник «в Тевтобургском лесу... всех изумлял также своей силой, беря с собой на этюды тяжелый железный мольберт, который едва могли поднять другие»32.
Годы, проведенные за границей, были трудны и, в общем, безрадостны для Шишкина. Он постоянно сокрушался о вяло идущей работе, сомневался в себе, не видел результатов своего труда и опасался по возвращении в Россию испытать осуждение коллег-художников за напрасно проведенное в Европе время. Он пишет Н.Д. Быкову: «Я здесь, за границей, совершенно растерялся, да не я один, все наши художники и в Париже, и в Мюнхене, и здесь, в Дюссельдорфе, как-то все в болезненном состоянии - подражать, безусловно, не хотят, да и как-то несродно, а оригинальность своя еще слишком юна и надо силу»33.
Париж манил его, и в 1864 году он просит Академию разрешить ему остаться за границей еще на год именно для того, чтобы ознакомиться с французским искусством. В Париже Шишкин побывал весной или летом 1864 года, но никаких явных впечатлений от него в переписке не сохранилось. Только в сентябре он писал И. Волковскому: «Едем с Каменевым на выставки в Брюссель и Антверпен. Надо же посмотреть и голландцев, и тогда довольно, домой. А Париж, брат, черт знает что такое. Вавилон, совершенный Вавилон»34. Его пребывание за границей заканчивалось. «А в Италию-то я все-таки не поеду, хоть бы и возможность была - не люблю отчего-то я ее, больно уж сладкая»35, - твердо решил Шишкин.
