Джон Гибсон - Над нами темные воды
Вечером мы попрощались с ними и вышли из залива. Свет маяка, мигавшего с мыса Норт-Уэст-Кейп, вскоре скрылся в тумане.
Первое препятствие на пути в Сиамский залив могло ожидать нас в проливе Ломбок. Этот пролив, хотя и был в несколько миль шириной, имел дурную славу. Он являлся входом в Яванское море, и его охраняли вражеские суда, поджидавшие противника в тени гор острова Бали.
Мы решили преодолеть пролив под покровом ночи. Весь день наблюдали за небом и молили Бога, чтобы он отвел от нас гидросамолеты. Сторожевым катерам трудно обнаружить подводную лодку, если их не предупредят о ее приближении. Пролив бурлил сильными приливными течениями и водоворотами. Погружение в таких условиях связано с риском: лодка может уйти под воду слишком глубоко или вообще не погрузиться. Мы не собирались погружаться на протяжении ближайших семи миль и таким образом лишались своего главного преимущества. Нам предстояло совершить довольно опасный переход.
Нам удалось незаметно подойти к проливу, расположенному во впадине между горами. На карте он казался очень узким. Начинали сгущаться сумерки. Волны поблескивали в лучах заходящего солнца. Мы планировали пройти пролив за полтора часа, что отделяли заход солнца от восхода луны. Но и в это время не следовало рассчитывать на полную темноту. В этих тропических морях солнечный свет неохотно покидает западное небо.
Из штаба ВМС сообщили, что в западной оконечности острова Бали находится вражеская радиолокационная станция, поэтому мы двигались очень медленно и осторожно. Солнце зашло в семь. В восемь мы увеличили скорость и вошли в пролив. Лодка сразу завибрировала от приливного течения. Море осталось за кормой, слева и справа по носу были видны темные берега. Стоя на мостике, мы поглаживали стальную лодку, как гладит жокей свою лошадь перед решающим заездом.
В проливе нас встретила мощная приливная волна. Впереди в синеватых сумерках все пространство покрыто длинными белыми бурунами, которые вздымались и обрушивались на скалистые берега. Лодка вздрагивала и медленно продвигалась вперед. Мы внимательно всматривались в темноту.
Луна взошла, когда лодка преодолела только половину пути. В ее появлении было нечто зловещее: она гигантским желтым прожектором высветила ночь. Ближе и отчетливее стали утесы острова Бали, белые скалы и темные заросли. Мелькающие тени вызывали обман зрения: в эту ночь я увидел сотню вражеских патрульных судов.
Когда мы наконец успокоились, то поняли, что, кроме нас, здесь никого нет. Если на востоке у скал и ходили небольшие суда, то им до нас не было никакого дела.
К 21.30, преодолев сильнейший прилив, мы вышли на открытую воду. Вдали, где-то возле берега, замигал огонек. Это могло быть все, что угодно: костер, сигнальная лампа, сигарета или масляная лампа на джонке, то вспыхивающая, то затухающая от колыханий паруса.
Мы должны были соблюдать осторожность и быть начеку. Огни острова Бали вскоре остались за кормой. Взошедшая луна плыла среди коричневых облаков. Море было желтовато-серым. Дальние берега просматривались довольно отчетливо, на востоке больше не видно густых теней. На мостике прохладно. Наблюдатели внимательно всматривались в даль. На главном посту сидя дремал орудийный расчет в защитных очках с синими стеклами.
Все вздохнули с облегчением, когда пролив Ломбок остался позади. Впереди блестела в лунном свете бескрайняя гладь Яванского моря. Мы без труда могли спрятаться на его просторах. Моря и проливы, заливы и бухты, большие глубины и мелководье - вот что было нашей привычной средой, сферой деятельности. Тут же, рядом, днем и ночью ходили японские суда.
Лодка отошла от пролива на милю, когда кто-то сказал:
- Посмотрите, нас преследует какое-то судно.
Действительно появился сторожевой катер, но он прошел в стороне и исчез в синей дымке. Японцы не заметили нас. Можно сказать, нам здорово повезло. Впереди теперь было чисто. Мы замедлили ход и направились на север. На рассвете, когда горизонт на востоке позолотился, а светло-зеленое небо сулило жаркий день, лодка погрузилась под воду, оставив в одиночестве следовавших за нами птиц.
В первый же день в Яванском море нам встретился небольшой конвой, состоящий из двух торговых и двух эскортных судов, направлявшийся на восток, скорее всего к острову Борнео. Мы поплыли под водой, рядом с конвоем, намереваясь атаковать его. Поверхность воды была зеленоватой и ровной, как стекло, - не лучшие условия для атаки. Тем не менее мы сделали торпедный залп, погрузились на двести футов и стали ждать.
Можно было представить, что происходило в тот момент наверху. Востроглазые японские наблюдатели, скорее всего, заметили наши торпеды, и конвой теперь пытался избежать столкновения с ними. Раздавались визг рулей и возбужденные крики японцев. По следу торпед эскортные суда могли приблизиться к нам и бросить наугад несколько глубинных бомб.
Должно быть, именно так все и было. Мы услышали звуки разрывов в стороне. Суда сопровождения некоторое время носились у нас над головой и затем ушли на север. Очень осторожно мы поднялись на перископную глубину и осмотрели поверхность моря. Оказалось, конвой нашел убежище среди группы островов. Эскортные корабли патрулировали воды перед ними. Мы дождались вечера, приблизились и пригляделись повнимательнее. Отсюда были видны мачты торговых судов. Сопровождающие эсминцы находились рядом, хотя теперь выглядели не так агрессивно.
На закате мы были в двух милях от этих островов. Не уверен, что у нас имелся какой-то конкретный план, но ясно было, что мы должны попытаться обнаружить и потопить вражеский конвой. Наступила ночь. В темно-зеленом небе ярко сверкали звезды. Вдали проступали темные очертания островов. Мы тихо всплыли и встали наблюдать.
К несчастью, на эсминцах имелись какие-то очень чувствительные радары, от сигналов которых не могли спасти темнота и тишина. Японцы обнаружили нас, вероятно, сразу, как только подлодка всплыла. Помню, черная громада эсминца неслась на нас, а мы оставались на месте, надеясь, что он нас не видит, а просто лавирует. Эсминец приближался, из его дымовой трубы вырывались искры. Командир опустил бинокль, он больше не нужен. Противник приближался к нам со стороны кормы. Мы ждали, затаив дыхание.
Японцы открыли огонь из пушки. Когда раздались глухие хлопки и над нашими головами пронеслись синие трассирующие снаряды, командир бросил:
- Пора нам уходить отсюда.
И мы быстро и тихо погрузились в теплую темную воду. На поверхности остался только белый круг от наших винтов, который тоже вскоре исчез.
Вражеский эсминец сбросил несколько глубинных бомб и спокойно кружил над нами. Японцы не торопились. Вероятно, они собирались продержать нас под водой до рассвета и дождаться подкрепления. Они знали, что наши батареи скоро сядут. Мы израсходовали много электричества, когда преследовали конвой, и теперь двигались на одном моторе. Заряда батарей оставалось часа на два.
