Джозеф Дилейни - Я Грималкин (ЛП)
Обзор книги Джозеф Дилейни - Я Грималкин (ЛП)
Джозеф Дилейни
Я Грималкин
Посвящается Марии
Грималкин вырезает символ ножниц на деревьях, чтобы отметить свою территорию или предупредить других …
В настоящее время Грималкин — убийца клана Малкин. Очень быстрая и сильная, у неё есть свой кодекс чести, и она никогда не прибегает к хитрости. Предпочитает вызывать своего противника на поединок. Хотя если честно, Грималкин также имеет темную сторону и, как считают, применяет пытки. Все боятся чик–чик её ужасных ножниц.
Она пользуется ими чтобы резать плоть и кости своих врагов… Любимым оружием для убийства у Грималкин является длинный клинок. Она хороший кузнец, сама делает себе оружие.
Взято из записной книжки Джона Грегори,
Бестиарий ведьмака
ГЛАВА 1
Посмотри внимательно на врага перед собой. Видишь его выпученные глаза и ярость берсерка? Видишь его волосатую грудь? Чувствуешь запах его немытого тела? Сохраняй спокойствие. Чего бояться? Ты можешь выиграть. В конце концов он просто человек. Научись верить мне. Я Грималкин.
Когда я достигла центра леса, то сняла тяжелый кожаный мешок с плеча и поставила перед собой. Встала на колени и развязала шнурок, стягивающий его — была встречена вонью того, что лежало внутри. Я поморщилась и вынула содержимое, держа перед собой за волосы, которые были жирными, слипшиеся и грязными.
Под деревьями было очень темно, луна не взойдёт ещё в течение часа. Но мои глаза — глаза ведьмы — видели ясно, несмотря на темноту, я смотрела на голову моего врага, голову самого Дьявола.
Это было ужасное зрелище. Глаза были зашиты, чтобы он не мог видеть; в его рот мной было засунуто большое горькое зелёное яблоко обёрнутое шипами роз, чтобы он не мог говорить. Мой враг хорошо смотрелся, выглядел так как заслужил. Не смотря на вонь, ни голова ни яблоко не сгнили; первое было результатом его силы, второе — моей магии.
Расположив мешок на земле, положила на него голову. Затем я села напротив скрестив ноги и стала тщательно рассматривать своего врага.
Каким–то образом голова выглядела меньше, чем до отсечения, но всё равно была в два раза больше обычной человеческой. Было ли это результатом отсечения от тела? Мне было интересно. Рога, торчавшие из его лба, были спирально изогнуты, как у барана; нос напоминал орлиный клюв. Выражение лица было жёсткое и оно заслуживало той жесткости, которую я причинила.
Всё моё тело было перетянуто ремнями, крепившими ножны, в которых я хранила своё оружие и инструменты. С самого маленького из них я вынула тонкий крюк на длинной ручке. Затолкала его в открытый рот злодея, воткнула его глубоко в зеленое яблоко, и вращая вытащила. Секунду было сопротивление, но затем содержимое было извлечено.
Освобождённый от кляпа рот закрылся. Я могла видеть сломанные зубы, которые выбила своим молотком когда вместе с ведьмаком и Томом Уордом связывала дьявола. Память об этом событии была яркой и я снова наблюдала это в своём воображении.
Давно я ждала возможность связать или уничтожить дьявола — моего злейшего врага. Ещё ребёнком я ненавидела его. Я наблюдала тонкие способы, которыми он всё больше и больше подчинял мой клан, наблюдала как шабаш ведьм лебезил перед ним. Они проводили большую часть года в ожидании Хэллоуина, дня когда вероятность его посещения наиболее высока. Иногда он появлялся в середине костра и они отчаянно бросались вперёд, чтобы коснуться его волосатой шкуры, невзирая на пламя, обжигающее их голые руки.
Моё отвращение было чем–то инстинктивным — врождённой ненавистью — и я знала, что если не буду действовать, это принесёт вред моей жизни, тень упадёт на всё, что я сделала. Он был умным, хитрым и неуловимым, часто не спешил в достижении своих целей. Прежде всего я боялась, что в один прекрасный деть я, как и многие другие ведьмы, выступившие когда–то против его, окажусь в его власти. Этого я бы не вынесла, я должна была сделать что–то, чтобы избежать этого.
Я точно знала, что есть один способ для ведьмы держать его на расстоянии. Это крайняя мера, но позволяет избавиться от него навеки. Ведьма должна один раз переспать с ним и понести от него ребёнка. После этого, увидев своего отпрыска, он не сможет приблизиться к ней. Если толь она сама не захочет этого.
Большинство детей от злодея оказываются чудовищами с ужасной силой, другие — могучими ведьмами. Но некоторые, не многие, рождаются прекрасными человеческими детьми, не испорченными злом. Я знала, что рискую родить монстра, но это стоила того, чтобы избавиться от врага.
Мне действительно повезло. Мой мальчик был красивым, хрупким и прекрасным во всех отношениях.
Я никогда не испытывала такой сильной любви к кому–либо. Чувствовать теплоту моего ребёнка своим телом, ощущать его доверие и сильную зависимость — это было прекрасным, нереальное блаженством; о таком я даже не мечтала. Этот ребёнок любил меня и я любила его в ответ, он зависел от меня и впервые я была действительно счастлива. Но в мире редко долго длится такое счастье.
Я хорошо помню ночь, когда моё закончилось. Это было тёплым летним вечером. Солнце только что село. Я вышла в сад на заднем дворе моего дома, прижимая дитя к груди, тихонько напевая убаюкивала его. Вдруг над головой сверкнула молния, я почувствовала дрожание земли под ногами, вокруг резко похолодало. Хотя я ожидала скорый визит дьявола, но вдруг осознала, что его появление теперь неизбежно, и мое сердце замерло от страха. В тоже время, я была рада, так как знала, что увидев своего сына, он меня больше не побеспокоит. И я бы избавилась от него до конца своей жизни.
Ранее дьявол всегда казался мне красивым молодым человеком с тёмными вьющимися волосами, голубыми глазами и с тёплой приветливой улыбкой в уголках рта. Но он может принимать многие формы, и на этот раз он появился в виде, который ведьмы с холма Пендл называют «его грозное величие»; это форма используется, чтобы запугивать и устрашать.
Он материализовал рядом со мной, и его зловонное дыхание было так близко к моему лицу, что пришлось бороться с тошнотой. Он был большой — в три моих роста — с изогнутыми бараньими рогами и огромным обнаженным телом, покрытым спутанными чёрными волосами. Не успел он появился, как с ревом ярости схватил моего невинного мальчика и поднял его высоко над землёй, готовый бросить его.
