Александр Байгушев - Русский орден внутри КПСС. Помощник М. А. Суслова вспоминает
К старости ностальгия по юным годам всегда бередит душу. На старости и Маленков стал псаломщиком в храме. Но не поздно ли пришло покаяние? Маленков ведь таки предал ослабшего старика Сталина и подыграл заговорщикам Хрущеву и Берии. На что надеялся? на что ставил? Хрущев ловко использовал его против Берии, а затем убрал со всех постов в «электрофикацию». Хрущев оказался жалостливее к своему закадычному другу — хоть не уничтожил его, как Берию.
9. Антиизраильская «Оттепель» антисемита Хрущева.
Троцкизм «Кузькиной Матери».
«Кухонная Свобода»
Итак, Сталин не доверял евреям, но государство Израиль… благословил. Я не думаю, что он искупал грех Святослава. Скорее умно понимал, что еврею тоже своя Родина нужна. А вот дурной бытовой «антисемит», не кавказец, а наш, вроде даже русский Никитка Хрущев повернул руль агрессивно против Израиля: мол, «бей жидов на их исторической Родине!» Сомневаетесь в бытовом антисемитизме «творца Оттепели»? Почитайте его мемуары, переданные им через друга семьи Шахмагонова «двойного агента» Леви за кордон: даже после лояльной «американской» (и советской?!) правки в них осталось рефреном — этот был еврей, но хороший человек. Как будто еврей заведомо должен быть плохим?!
Кузькина Мать (таковое у него было с юности прозвище, потому что он всем показать Кузькину Мать грозил) Хрущев сам не знал, кто он от роду: то ли Перельмутер, как его отца дразнили (это есть в хрущевских мемуарах!), то ли украинец, то ли русский отщепенец, подаривший Украине Крым. Но «антисемитизмом» щеголял, как Жириновский.
Бытовой «антисемитизм» Никитки «Перельмутера» спутал на русско-еврейском фронте все карты.
Все и раньше было не так просто. Что было, то было. Уже в конце правления товарища Сталина всем было не до иудо-марксизма. В общем-то все уже тогда прозрели, что это нам, русским, была хитро навязана закамуфлированная под классовую борьбу сугубо иудейская идеология, ловко придуманная сыном раввина Марксом. Замени в трудах Маркса и Энгельса термин «пролетариат» на его любимое «judentum» — «еврейство», и сразу вся подоплека обнажается. Иезуитская ловкость и беспардонное шарлатанство марксизма в том, что от имени «пролетариата» в нем действует еврейство. Ленин-Бланк даже и не скрывал этого: сквозной нитью через все его труды проходит объяснение; мы, большевики, действуем «от имени» рабочего класса. Ключевое слово здесь: «от имени!». Посмотрите на состав руководящих органов большевиков, свершивших революцию 1917-го года — сплошь евреи, многие под русскими псевдонимами. Рабочих нет. За довольно мнимых рабочих Андреева и Калинина Сталин в своем Политбюро держался, как за фиговые листки. К концу правления Сталина до чего это дошло: партбоссы делали своим детишкам «рабочий стаж», заставляя пару-другую месяцев поработать на заводе, прежде тем делать карьеру. Это позволяло им затем в анкетах писать, будто они — «рабочие, выдвинутые партией в политику».
Марксистская философия уже к концу жизни Сталина превратилась в сплошное и откровенное фарисейство. «Лениным-Сталиным» (такая была непременная связка!) еще кое-как козыряли. А Марксом-Энгельсом в правящих кабинетах если и пользовались (их красно-коричневые тома стояли в «некоторых» высоких кабинетах рядом с особенным кабинетным шиком — золотыми корешками энциклопедии Брокгауза и Ефрона), то как «цитатником», из которого отпетые партийные идеологи могли подобрать любую нужную цитату на любой вкус и цвет. Особым шиком считалось умение вывернуть цитату так, чтобы придать ей «новое диалектическое звучание». Каюсь, меня в МГУ профессора особо приметили за такой талант «наперсточника с цитатами», что предопределило мою специализацию по профессиональной контрпропаганде. Радовались: «Вот, оказывается. Не одни евреи умеют цитатами, как булавами, жонглировать — русский парень нашелся!»
А при Хрущеве стало с коммунистической теорией еще беспросветней — на потоке массовых «реабилитаций» покончили и с последним авторитетом — авторитетом Ленина-Сталина. Вместо того упрощенного ленинизма, как азбука для неграмотных, что «откомментировал» по «пунктам» сам товарищ Сталин, — который именно по пунктам требовали от всех учить наизусть, — появилось нечто еще более примитивное и жуткое. Поскольку освободили из заключения многих упертых «русофобов», недобитых троцкистов, то на волне реабилитации, при личном покровительстве Хрущева и его идеологического наставника престарелого троцкиста и масона Куусинена, надев маску «последовательного интернационализма», прорвался во власть ничего общего с ленинизмом не имеющий сущий космополитический троцкизм. Ленинизм хоть признавал строительство социализма в одной стране. А троцкизму непременно подавай Мировой Пожар!
Хрущев в молодости начинал как ярый троцкист, за что его постоянно потом попрекал Сталин. При Сталине однако Кузькина Мать предал своих троцкистских учителей (уж что-что, а предавать он умел виртуозно!) и, выслуживаясь перед Сталиным, самолично, отлично зная иудейско-троцкистскую среду, где кого брать, устроил в Москве на троцкистов показательные массовые облавы. Палача-доброхота на грязную работу всегда не так-то просто найти. Но антисемита Хрущева подмывало «им» насолить. За палачество Хрущев и полюбился Сталину. Но что заложено в генах юности, то все равно проявится под старость — Хрущев вернулся в троцкизм.
При товарище Сталине товарищ Хрущев уже неумеренно и часто вздорно «активничал», «булькал», как выражался Сталин, но хоть под контролем — под сталинским зорким пристальным взглядом. Несло Никитку прямо, как действительно Перельмутера, как дешевого малообразованного, но с огромными амбициями, нахального Донельзя местечкового еврея. Предлагал он Сталину самые бредовые инициативы. Почитайте мемуары Лазаря Моисеевича Кагановича, там очень хорошо про его любимого выкормыша все описано; как Сталин постоянно высмеивал «местечковые» инициативы «булькающего» Хрущева. Кстати, это не Лазарь Каганович, — тот только поддержал! — а это Хрущев придумал взорвать Храм Христа Спасителя, чтобы на его месте построить необъятный «Дворец Советов».
И вот с 1953 года мы на целых десять лет получили над собой «инициативного» антисемита, а по уровню мышления и образованию, увы, чисто «местечкового» наглеца. «Я все могу! я во всем понимаю! Хотите всю русскую культуру лично перетопчу?!» — и ведь в прямом смысле топтал — в бешенстве по замечательным картинам ногами. Сам я своими глазами, как верный пес, стоя за спиной Фурцевой (такая была работа), в ужасе видел этот шабаш своего тощашнего шефа в Манеже, тогда Центральном выставочном зале. Он сбросил под ноги и топтал картины Филонова. А как с кулаками он накинулся на скульптора Эрнста Неизвестного, чья круто еврейская физиономия пришлась Хрущеву «не по ндраву»?!
