Юрий Фельштинский - Троцкий против Сталина. Эмигрантский архив Л. Д. Троцкого. 1929–1932
Большая опасность
Опасность, как мы сказали, состоит в том, что новый кризис капитализма во Франции может застигнуть врасплох авангард французского пролетариата. Опасность в том, что благоприятные ситуации могут быть одна за другой упущены, как не раз уже бывало в разных странах после войны. Наша задача — предупредить эту опасность путем настойчивого обращения к классовому сознанию и революционной воле пролетарского авангарда.
Мы меньше всего склонны, однако, отрицать или смягчать тот факт, что между партией, как она должна быть, и партией, как она есть, огромное различие, отчасти — прямая противоположность. Краткую оценку французской коммунистической партии мы дали выше. Плачевные результаты этой политики: упадок авторитета, понижение числа членов, ослабление активности. Но мы далеки от того, чтобы поставить на партии крест и пройти мимо нее.
Официальная партия объединяет ныне два-три десятка тысяч членов. Она руководит — убийственно! — профессиональной конфедерацией, насчитывающей около трехсот тысяч членов. На последних выборах партия собрала свыше миллиона голосов[240]. Эти цифры дают картину не роста партии, а скорее упадка. Но они же свидетельствуют, что возникшая из потрясений войны под действием Октябрьской революции партия, несмотря на ужасающие ошибки руководства, все еще объединяет очень внушительную часть пролетарского авангарда. В этом факте мы видим прежде всего бесспорное выражение того, как велика потребность пролетариата в революционном руководстве.
Мы не враждебны и не безразличны по отношению к коммунистической партии. Конечно, не из симпатии к ее чиновникам. В партии есть мужественные рабочие, готовые на все жертвы: это им мы хотим помочь выработать правильную политическую линию на основе здорового партийного режима и правильного коммунистического руководства. К тому же вокруг партии рассеяны десятки тысяч коммунистов или просто революционных рабочих, готовых стать коммунистами, но отталкиваемых политикой бессилия (метаний), скачков, борьбой классов и маленькими дворцовыми переворотами. Одна из основных задач коммунистической оппозиции — это воспрепятствовать тому, чтобы законное возмущение негодным руководством не приводило в дальнейшем к разочарованию в коммунизме и революции вообще. Достигнуть этого можно, только развивая марксистскую оценку событий и устанавливая правильно тактику, вытекающую из самой обстановки.
Партия и профессиональные союзы
Политика, которая превращает профессиональные союзы во второе увеличенное издание партии или делает их лишь своим добавлением, — есть глупость и преступление. Совершенно правильно революционная партия пролетариата стремится завоевать влияние в профессиональных организациях. В противном случае она обрекает себя на бесполезную «революционную» болтовню. Но она должна это делать методами, которые вытекают из природы профессиональных союзов и содействуют их усилению, вовлекая новые элементы, способствуя выработке хороших методов борьбы с предпринимателем. Рабочий видит в профессиональных союзах прежде всего инструмент […][241] [об]ластях, для пролетариата, как для партии и СЖТУ[242] — гибельных последствий. Он показывает абсолютное непонимание работы, которую нужно совершить, воображая, что можно немедленно достигнуть целей, к которым нельзя прийти иначе, как путем долгих и упорных усилий.
В результате — картина, которая у нас перед глазами. По мере того как коммунистическая партия расширяет свое влияние на какую-либо организацию, эта организация слабеет. Коммунистическая партия завоевала АРАК[243]. Но после завоевания она (АРАК) начала замирать (или умирать?). То же с СЖТУ. Конечно, СЖТУ более прочна, она, к счастью, прошла тяжелую жизнь, так что недостаточно плохой политики, чтобы ее разрушить. Но что именно легко сделать — это уменьшить число ее членов, деморализовать и сделать их недоверчивыми в отношении к руководству, которое ошибается без перерыва и без перерыва снова начинает сначала. Это как раз точно то, что делает коммунистическая партия в течение последних лет. Следствием всех этих зигзагов явилось то, что наиболее ясные и верные понятия стали теперь затемнены. Ничего не продвинуто к фактическому разрешению ни одного важного вопроса. Даже наоборот, во многом пошли назад. Но вопрос живет. Разрешить его, не вспоминая главнейшие ошибки [Парижской] Коммуны и не отдавая себе отчета в беспредельном опыте русской революции, — это значит отказаться от наиболее верных данных и приготовлять новые катастрофы.
Три течения в Интернационале
Наше отношение к Интернационалу основано на тех же началах, что и наше отношение к французской коммунистической партии.
С конца 1923 года Интернационал жил и живет под дулом револьвера, на рукоятке которого была сперва рука Зиновьева, затем Сталина. Все обязаны были мыслить, говорить и особенно голосовать «монолитно». Это умерщвление идейной жизни жестоко отомстило за себя ростом фракций и группировок.
Основные течения, нам кажется, можно характеризовать так.
Коммунистическая левая выражает исторические интересы пролетариата. В результате поражений пролетариата, революционного отлива, стабилизации буржуазии и бюрократических «побед» левая снова представляет сейчас меньшинство, плывущее против течения.
Правая группировка в коммунизме сознательно или бессознательно стремится занять то место, которое занимала довоенная социал-демократия, т. е. место реформистской оппозиции по отношению к капиталистическому обществу, тогда как сама социал-демократия стала сейчас, и не случайно, одной из правящих партий буржуазии.
Не может быть и речи о том, чтобы правые долго удержались на этой позиции. В нынешнюю империалистскую эпоху, которая все вопросы ставит ребром, правые проделают эволюцию в сторону буржуазии несравненно быстрее, чем совершила ее социал-демократия.
Третье течение — центризм — занимает промежуточное положение и характеризуется политикой колебаний между революционно-пролетарской и мелкобуржуазной национально-реформистской линией. Центризм является сейчас господствующим течением в официальном коммунизме. Это объясняется как историческими причинами, так и характером переживаемого периода. Центризм в СССР представляет собою наиболее естественную форму сползания от большевизма к национал-реформизму. Господство центризма является одним из политических признаков того, что термидор серьезно подкопал устои диктатуры пролетариата, но что он еще далеко не завершился. Власть не перешла в руки буржуазии и не сможет перейти без больших классовых боев. Те «ультралевые», которые легкомысленно кричат, что термидор совершился, только помогают буржуазии разоружить пролетариат.
