Евгений Полищук - «Ахтунг! Покрышкин в воздухе!». «Сталинский сокол» № 1
Они встрепенулись, быстро выполнили его команду.
4
Совещание у Верховного началось около полудня. Первый заместитель начальника Генерального штаба Антонов обстоятельно изложил Верховному Главнокомандующему свои выводы об обстановке на Северном Кавказе, а затем перешел к рассмотрению плана возможного использования сил и средств, имеющихся на Северо-Кавказском фронте и прибывающих туда в ближайшее время.
Сталин, с неизменной трубкой в руках, неспешно прохаживался по ковровой дорожке вдоль стола совещаний, на котором были разложены карты. Он был недоволен результатами наступления главным образом потому, что не состоялось окружение таманской группировки немцев. В ходе предварительной беседы накануне Антонов высказал мысль о том, что для выяснения причин, не позволивших осуществить хорошо продуманный план, и для того, чтобы наметить операции на будущее, неплохо бы послать на Кавказ группу во главе с маршалом Жуковым, чтобы она на месте могла ознакомиться с обстановкой и наметить планы дальнейших действий. Сталин ничего не ответил, да и Жукова еще не было в Москве.
Накануне вечером он вернулся из Белгорода и сейчас, сидя за столом напротив Антонова, сосредоточенно слушал его доклад.
– А что по этому поводу думает товарищ Жуков? – обратился Верховный к маршалу после того, как Антонов закончил свой доклад.
– Я не исключаю, товарищ Сталин, – спокойно начал излагать свои соображения маршал, – что немецкое командование намеревается использовать 17-ю армию, засевшую на Тамани, в наступательных операциях весной и летом нынешнего года. Считаю целесообразным ликвидировать как можно быстрее таманский плацдарм, отбросив противника в Крым.
Некоторое время Сталин молча прохаживался вдоль стола, потом подошел к его концу, ближнему к сидящим военным, остановился и, вглядываясь маршалу в глаза пристальным внимательным взглядом, произнес:
– Неплохо бы вам лично разобраться во всем на месте. Последнее время у Масленникова что-то не ладится. Усилия фронта ощутимых результатов не дают.
Он замолчал и пыхнул трубкой. Все ожидали продолжения, что он скажет еще.
– Возьмите с собой от Генштаба Штеменко и еще кого сочтете нужным, и побывайте там сами…
На этом же совещании Верховный дал согласие на использование особой дивизии НКВД из резерва Ставки под командованием полковника Пияшева. Эта дивизия имела наибольшую укомплектованность – 11 тысяч бойцов.
На следующее утро, 18 апреля, Георгий Константинович вместе с командующим ВВС Новиковым и наркомом Военно-морского флота Кузнецовым прилетели в Краснодар. На аэродроме их встречал командующий фронтом Масленников.
– Может, пообедаем? – предложил генерал-полковник.
Жуков отказался.
– Пусть накормят оперативный состав, – сказал он, кивнув головой в сторону спускавшихся по трапу сопровождающих его группу офицеров. – А мы давайте сначала поговорим о деле.
Масленников повез маршала с генералами в свой штаб, где уже находились вызванные заранее командующие 56-й, 9-й и 37-й армиями. Жуков заслушал доклады командующих и решил:
– Будем искать решение задачи южнее Кубани. Завтра же выедем на место.
На этом совещание закончилось, и представители Ставки решили перекусить – день клонился к вечеру.
На следующее утро Жуков и Штеменко прибыли на командный пункт 56-й армии в районе станицы Абинской. В ходе недавнего наступления эта армия наносила главный удар в обход Крымской, с юга, а вспомогательный – в обход с севера. Немцы бросили в бой свежие силы пехоты и танков. В воздухе господствовали люфтваффе. В результате 56-я только подошла к Крымской, но овладеть ею не смогла. Наступающие дивизии остро ощущали нехватку боеприпасов, нуждались в мощной поддержке артиллерии и танков.
Командарм Гречко, кратко доложив обстановку, прямо заявил:
– Товарищ маршал! Наступление, назначенное на завтра, не подготовлено!
Видно было, что командующий армией сильно волнуется.
Жуков, глядя на высоченного Гречко снизу вверх из-под козырька надвинутой на лоб фуражки, сурово произнес:
– Знаю! С твоим мнением согласен! Даю тебе на подготовку пять дней. Начнем 25-го. К этому времени подвезут боеприпасы, горючее, подойдет артиллерия РВГК, новые силы авиации. Кроме того, тебе придается полнокровная дивизия НКВД, с других участков фронта будут переброшены несколько дивизионов гвардейских минометов! Так что действуй!
У Гречко отлегло от сердца. С такими силами можно было воевать.
Осмотрев местность, маршал предложил Масленникову:
– Иван Иванович! Давай переводи свой НП сюда. Тут будешь ближе к войскам, и не надо тратить время на поездки в Краснодар!
Со свойственной ему решительностью Жуков приступил к делу. До начала наступления ему хотелось побывать в корпусах и дивизиях, посмотреть на все своими глазами. Он понимал – успешные действия на Кавказе обеспечат левый фланг в предстоящем сражении на Курской дуге.
5
Особого накала воздушные бои достигли 19 апреля. Сразу же большие потери понесли медлительные и слабозащищенные одномоторные бомбардировщики «Ю-87» полковника Купфера. Уже со следующнго дня они перешли только на ночные действия.
Покрышкин замечен армейским командованием: за неделю сбил девять немецких самолетов, а группа, которой он командовал, – тридцать. О нем написали в армейской газете.
Но сам он, поглощенный своими расчетами и планами, казалось, ничего не замечал вокруг себя и заботился только о том, как бы чего-то не забыть, не упустить возможности полного истребления вражеских самолетов.
Даже своими собственными воздушными боями он оставался недовольным. Ему казалось, что его действия еще не доведены до филигранного мастерства, когда каждая секунда заполнена полезной работой, когда все действия совершаются последовательно, четко, как хорошо отлаженный механизм. В воздушном бою он работал – так же обстоятельно и сосредоточенно, как когда-то на заводе, когда был слесарем-лекальщиком.
Еще больше его раздражали недостатки группового боя. Во взаимодействии между парами не было четкости, ведомые отрывались от ведущих, а те, увидев противника, забывали о подчиненных и сломя голову бросались на врага. Вон, уговорил Исаева разрешить вылет всем полком, и что?
– Неудачный вылет. Первый блин комом, – удрученно говорил он обступившим его летчикам после посадки.
– Почему неудачный? Нормальный, – пытался успокоить друга Фадеев.
– Хм, нормальный. Ненормальный! – с раздражением воскликнул Покрышкин. И пошел раскладывать все по полочкам: – Бомберов не встретили – раз, сбились в пчелиный рой, как бывало на «ишаках», – два. Разница только в том, что теперь рой был в вертикальной плоскости. И спрашивается, из-за чего, из-за двух паршивых пар «мессеров»… И все это из-за малой скорости патрулирования!
