Рефат Аппазов - Следы в сердце и в памяти
- Что вам здесь надо?
Так обычно кричат женщины, вошедшие в раж, когда ссорятся друг с другом. Не ожидавший такого резкого тона, я чуть растерялся и не знал, с чего начать:
- Извините меня, пожалуйста, я только хотел спросить вас, вернее попросить... - но она не дала мне договорить:
- Вам здесь нечего делать, - с ещё большим ожесточением произнесла хозяйка комнаты.
- Но я вас очень прошу, послушайте, пожалуйста, что я хочу вам сказать, - говорил я, боясь, что она захлопнет дверь перед моим носом, - много лет тому назад я жил в этой комнате, и хотелось бы просить вас разрешить хоть одним глазом... - но она опять не дала договорить, грубо перебив:
- Жили - хорошо, а если бы не жили, было бы ещё лучше.
Тем временем я пытался разглядеть внутренность комнаты. Сразу бросилась в глаза странная картина: комната была разделена висящими белыми простынями на три или четыре части, причём они не производили впечатление высушиваемых после стирки, а скорее напоминали ширмы, так как висели не сложенные вдвое, а во всю длину. Справа от двери я успел заметить не прикрытую ничем печку-буржуйку, которой мы изредка пользовались, чтобы обогреть комнату в самые холодные дни. Это была точно та самая буржуйка. Из-за белых перегородок ничего другого я заметить не сумел. Из комнаты шёл запах то ли заплесневевшего сыра, то ли заплесневевшей колбасы. Я не очень понял смысл сказанных женщиной слов, да и не вникал в него, и попытался ещё раз по инерции повторить свою просьбу, хотя желание войти в эту комнату, кажется, у меня уже пропало:
- Поймите, я ведь ничего вам плохого не желаю, - только и успел сказать, как дверь с треском захлопнулась, и было слышно, как её изнутри заперли на ключ. На прощанье я услышал тот же крик:
- Вон отсюда, нечего здесь делать!
Так завершилась моя попытка побывать в своей квартире. Не зря ноги не шли сюда, не зря что-то удерживало меня от этого посещения. Видимо, женщина эта была либо чем-то или кем-то сильно озлоблена, либо она была не вполне психически нормальным человеком. Других объяснений я не мог найти.
Я вышел на улицу с твёрдым намерением никогда больше в этом доме не появляться. Даже отпала охота ещё в каких-то местах побывать, на которые нацеливался. Впору было возвращаться "домой", чтобы успеть пообедать, отдохнуть, перед ужином искупаться в море... Так бы и поступил, если бы не вспомнил вчерашний инцидент в Севастополе и свой "побег" из санатория, чтобы продлить хотя бы ещё на один день своё пребывание здесь. Совсем рядом находился базар - туда и направил свои стопы.
В небольшом крытом павильоне с полукруглым стеклянным верхом и сквозным проходом, который местные жители называли "пассажем", по-прежнему торговали мясопродуктами и рыбой, если под словом "торговля" понимать пустые прилавки. Свежей рыбы не было заметно, только в одной точке продавалась какая-то мороженая заморская рыба, за которой несколько человек стояли в очереди. Мяса тоже было мало. За одним прилавком торговали свежей свиной печенью и очень жирной парной свининой, а за другим - очень тощей, костлявой говядиной. Я посмотрел на часы - было уже одиннадцать - и, видимо, самое оживлённое время торговли уже прошло. На выходе из пассажа стоял немолодой мужчина с несколькими вязанками солёных рыб. Я поинтересовался, чем же он торгует. У него оказались бычки, ставрида и ещё какая-то незнакомая рыба, похожая на океаническую: светлая, довольно широкая, сантиметров 20-25 в длину, с круглыми глазами, на вид довольно жирная, с приятным запахом свежевяленой рыбы. Он мне сказал что это вумер, рыба, попавшая сюда из Средиземного моря, но пока встречающаяся не очень часто (раньше мне такое название не было знакомо). Я купил у него три рыбы не только ради удовлетворения своего любопытства, но и потому, что очень соскучился по хорошей рыбе. Рыба оказалась, действительно, вкусной, ароматной, достаточно мясистой и, я бы сказал, чистой. Пока шёл процесс купли-продажи, я успел перекинуться с ним и несколькими словами, из которых понял, что барабулька (или султанка) вовсе исчезла, всё меньше остаётся черноморской скумбрии и кефали. Дальше из разговора я узнал, что он местный житель, здесь живёт давно.
- А где вы живёте? - поинтересовался я, так как видел, что мужчина попался разговорчивый.
- В Васильевке, - отвечал он, - я там живу со дня приезда в Крым.
Я подумал, что это название какого-то нового жилого района Ялты, но на всякий случай спросил:
- А где это - Васильевка?
- Да вот там, на горке, - указал он свободной рукой в сторону гор и уточнил, - как только пройдёте Ущельное, километра два вверх.
- А где Ущельное? - не унимался я, услышав ещё одно новое название.
- Надо выйти к речке, - тут он махнул головой в сторону речки, - пройти вдоль неё. Это недалеко, минут пятнадцать пешком.
- Дерекой что ли? - не удержался я, высказав осенившую меня догадку.
Мой собеседник не очень удивился и пояснил:
- Это старое название, татарское. А откуда вы его знаете? - в свою очередь спросил он.
Вместо ответа я задал очередной вопрос:
- А Васильевка - это Ай-Василь?
- Ну да, это тоже татарское название, так она называлась, когда я сюда переехал.
Мужчина охотно отвечал на мои вопросы, и мне интересно было пополнить свои знания новыми сведениями. Неужели он в самом деле полагал, что Ай-Василь - татарское название? Однако это можно допустить. Что же думали те, которые переименовали города и сёла? Вероятно, их смутило слово "Ай" - по татарски - Луна, вот его-то и надо было ликвидировать! В Крыму ещё есть подобные названия: Ай-Тодор, Ай-Даниль, Ай-Гурзуф... Значит, они стали теперь Тодоровкой, или Фёдоровкой, Даниловкой. Но вот с Ай-Гурзуфом я не знал, как можно было поступить. Мне ещё в детстве было известно, что частичка или слово "Ай" означает "святой", кажется, в переводе с греческого. Жаль, что пострадали не только татарские, но и другие, не менее значимые и просто-таки красивые названия.
Разве можно сравнить: Ай-Василь и Васильевка, Дерекой и Ущельное?
Я решил продолжить нашу непринуждённую беседу:
- Вы давно сюда переехали? - поинтересовался я.
- Уже скоро пятнадцать лет будет - я сюда переехал, как только татар выслали, из-под Пскова я.
Ему явно нравилось, что нашёлся собеседник, который слушает его с интересом. У каждого из нас бывают минуты, когда хочется высказаться, и лучше, когда тебя слушает случайный человек, которого больше никогда не увидишь. Я его не перебивал и не подталкивал, и он продолжил:
- Там у нас ничего не было, кроме комнатушки, а здесь дали участок с домом, подъёмные, да ещё ссуду на хозяйство. Вот и переехал я с женой да дочкой. Сначала было хорошо. Завели мы коз и свиней, ну и, конечно кур. Очень много было винограда, инжира, абрикосов. То, что не успевали продать или переработать, доедали свиньи, они ведь всё едят.
