Роджер Мэнвэлл - Генрих Гиммлер
В этом плане Гейдрих вторил мыслям Гиммлера. Продвигаясь на восток, говорил он, немецкая армия превратит низшие расы, которые не уничтожит, в армии рабов, которые протянутся от атлантического побережья до Уральских гор, чтобы защитить Великий Рейх от народов Азии. Восток с помощью своей рабской рабочей силы будет производить продукты питания для арийского Запада.
В отношении чехов, добавил Гейдрих, было бы мудро проявить определенный такт теперь, когда им продемонстрировали сильную руку СС. «Лично я, например, — говорил он, — буду поддерживать приятные общественные отношения с этими чехами, но буду осторожен, чтобы не переступить определенный барьер». Он завершил свою речь осторожной ссылкой на «окончательное решение», предупредив своих слушателей о секретности; он сказал, что ему понадобится полный расовый портрет чешского народа, полученный под различными предлогами список всего населения:
«С людьми хорошей расы, имеющими добрые намерения, все ясно — они будут германизированы. От других — людей низшего расового происхождения, настроенных враждебно, — я должен буду избавиться. На Востоке для них есть масса места… За короткое время, которое я здесь пробуду, я смогу положить много камней в основу процветания нации».
Гейдрих менее чем через неделю после своего назначения уже говорил как признанный нацистский лидер. Хотя идеи, которые он провозглашал, были достаточно знакомы из мифологии Гиммлера, Гейдрих теперь говорил от первого лица. В конце сообщения, которое он 27 сентября передал по телетайпу в штаб-квартиру Гитлера в России, чтобы известить о своем приезде в Прагу, Гейдрих ясно дал понять, что «все его политические отчеты и письма будет передавать рейхсфюрер Борман». Больше не было речи о том, что он будет общаться с фюрером через Гиммлера; по словам Шелленберга, которого Гейдрих пригласил отпраздновать свое новое назначение за бутылкой шампанского, Борман сказал Гейдриху, что в запасе у фюрера есть для него еще более высокий пост, который он займет в случае успешных действий в Чехословакии. Поэтому Гейдрих полагал, что не надолго задержится в Чехословакии, о чем и сказал на секретной конференции в Праге. В конце концов, он все еще был главой РСХА и не собирался прерывать связи с Берлином. Чтобы везти его в Германию и обратно, всегда был наготове самолет, но жену и детей он перевез в Прагу и поселил в прекрасном и роскошном поместье, предназначенном для протектора, в двадцати милях от столицы. В качестве поощрения за хорошее поведение он увеличил пайки чешских рабочих и, когда окончилась первая политическая чистка, принял роль друга Чехословакии, пытаясь в то же время повысить производительность промышленности страны на благо Германии. Несмотря на его непрерывную работу, регулярные поездки в Берлин, частые визиты к Гитлеру на Украину, он считал обязательным для себя выступать в роли покровителя искусств в Праге и субсидировал представления немецкой оперы.
Гиммлер все время поддерживал связь с Гейдрихом, и именно Гейдрих, а не Гиммлер осуществлял контроль за конференцией, организованной Эйхманом 20 января 1942 года в Ваннси, где с обычным циничным бюрократизмом обсуждались различные фазы «окончательного решения». Для 11 миллионов евреев и полукровок, проживавших, по оценкам Гейдриха, в Европе, обсуждались различные виды умерщвления перегрузками, депортация, стерилизация и уничтожение. Единственные евреи, которых временно освобождали от этих мер, были те, кто был занят на военных работах по срочному заказу министерства Геринга. Все присутствующие, как лидеры СС, так и правительственные чиновники, заверяли, что поддержат все вышеназванные акции, а Тирак, министр юстиции, официально благословил предложения и передал СС все полномочия, касающиеся еврейского вопроса. Подали коньяк, и докладчики заговорили громче и веселее. Затем Гейдрих, который, согласно показаниям, данным Эйхманом в 1961 году в Иерусалиме, созвал конференцию лишь из тщеславия и желания укрепить свою власть над судьбой евреев, уехал в Прагу, где 4 февраля провел другую секретную конференцию со своими помощниками с целью объяснить свой долгосрочный план для Чехословакии, заключавшийся в массовой депортации миллионов людей, которые не были отобраны для германизации. Под прикрытием общенациональной проверки заболеваемости туберкулезом, проводимой расовыми специалистами, были совершены первые шаги в национальном расовом исследовании.
Эйхман тоже с большим рвением приступил к работе. 6 марта он провел совещание с целью разрешить сложную транспортную проблему, связанную с эвакуацией евреев на восток, и обсудить проблему организованной стерилизации евреев, находящихся в смешанном браке, и их потомства. Гейдрих, вынужденный теперь дольше оставаться в Праге, оставил дела РСХА на Эйхмана и его штаб. Весной, во время визита к нему Шелленберга, Гейдрих был обеспокоен больше обычного. По его словам, Гитлер «все больше и больше полагался на Гиммлера, который… мог использовать свое влияние на Фюрера». Он, казалось, больше не хочет слышать советов Гейдриха, а Борман — Гейдрих чувствовал это — теперь завидовал ему и злился. «Конечно, между ним и Гиммлером, который тоже начинал завидовать, были разногласия». Но и Борман, и Гиммлер обижались на то, что Гитлер был готов совещаться только с Гейдрихом, и Гейдрих теперь был уверен, что Борман, его бывший сторонник, затеял против него интригу.
И при таком положении дел Гейдрих, который очень небрежно относился к собственной безопасности, покинул свой замок и поехал в аэропорт 27 мая, чуть позже 2 часов утра. У крутого поворота его уже поджидали два наемных британских агента, которых высадили с парашютами в Чехии еще в декабре, и ждали приказа об убийстве Гейдриха. У одного был автомат, у другого специальная граната. В решающий момент автомат заклинило, и второй агент швырнул гранату в автомобиль. Гейдрих, который, казалось, не пострадал, выпрыгнул из машины и бросился за своими противниками, паля из револьвера, а они пытались спрятаться от пуль за двумя остановившимися автомобилями. Внезапно Гейдрих упал; у него было внутреннее повреждение основания позвоночника в результате взрыва гранаты. Прибыла чешская полиция и спешно повезла страдавшего от страшной боли Гейдриха в больницу. Оба агента в это время скрылись, но они погибли через три недели, оказав сопротивление при аресте.
Гитлер и Гиммлер были каждый в своем штабе в Восточной Пруссии, когда Франк известил их о том, что Гейдрих тяжело ранен. По словам Вольфа, который был тогда с Гиммлером, рейхсфюрер разразился слезами, а затем поехал вместе с Вольфом к Гитлеру в Растенбург, находящийся на расстоянии 30 миль. Одержимые желанием спасти Гейдриха, они решили сразу отправить своих личных врачей на самолете в Прагу. Но никто из них не смог спасти Гейдриха от гангрены, которая у него началась от ран, и через неделю он умер, окруженный врачами. Гебхарт на «Процессе врачей» описывал следующую сцену:
