Анна Маркова - Святитель Тихон. Патриарх Московский и всея России
Этот монастырь был основан Патриархом Никоном, который жил идеей Святой Руси, Третьего Рима – святой русской земли, наследницы Византии. В монастыре был построен храм – точное воспроизведение Иерусалимского собора Воскресения Христова, с «кувуклией», т. е. с пещерой – копией Гроба Господня, – в которой была устроена церковка. Здесь круглый год во время богослужений пели «Христос Воскресе». В верхнем храме стояли патриаршие престолы, или троны, такие же как в храме Гроба Господня в Иерусалиме, с тою разницею, что в Святом Граде патриарших престолов четыре, по числу Вселенских Патриархов – Константинопольского, Александрийского, Антиохийского и Иерусалимского (пятый, Римский, считался отпавшим), а у нас их было пять. Патриарх Никон поставил пятый, Русский, вместо отпавшего Рима. После низложения Патриарха Никона пятый престол было велено убрать, но потом его восстановили.
Новый Иерусалим расположен чудесно. Подъезжаешь к нему густыми зелеными лесами – и вдруг, как видение Апокалиптического Града, – белый монастырь…
В эту поездку в монастыре служил я.
Наше паломничество в Воскресенский монастырь, связанный с историческими традициями патриаршей власти, дало нам новый аргумент в пользу патриаршества; оно имело большое значение для членов Собора, внедряя в их сознание еще новую для них идею патриаршего единовластия.
Избрание Патриарха состоялось в храме Христа Спасителя (5 ноября) после Литургии. Церемониал был выработан особой комиссией.
Большевистская власть уже утвердилась в Кремле. У всех ворот стояла стража, охранявшая запертые входы. С большим трудом удалось получить разрешение принести древнюю икону Владимирской Божией Матери в храм Христа Спасителя. Литургию служил старейший из иерархов Киевский митрополит Владимир в сослужении сонма архиереев (я стоял в алтаре). Кандидаты в храме не присутствовали – они остались в своих подворьях.
Перед началом обедни на аналой перед иконой Владимирской Божией Матери был поставлен ларец с тремя записками, на которых были начертаны имена кандидатов. После Литургии служили молебен с чтением особой молитвы. Храм, вмещавший до 12000 молящихся, был переполнен. Все с трепетом ждали, кого Господь назовет… По окончании молебна Митрополит Владимир подошел к аналою, взял ларец, благословил им народ, разорвал шнур, которым ларец был перевязан, – и снял печати. Из алтаря вышел глубокий старец – иеросхимонах Алексий, затворник Зосимовой Пустыни (неподалеку от Троице-Сергиевой Лавры), ради церковного послушания участвовавший в Соборе. Он трижды перекрестился и, не глядя, вынул из ларца записку. Митрополит Владимир внятно прочел: «Тихон, митрополит Московский». Словно электрическая искра пробежала по молящимся… Раздался возглас митрополита: «Аксиос!», который потонул в единодушном «Аксиос!.. Аксиос!..» духовенства и народа. Хор вместе с молящимися запел «Тебе Бога хвалим»… Ликование охватило всех. У многих на глазах были слезы. Чувствовалось, что избрание Патриарха для всех радость обретения в дни русской смуты заступника, предстателя и молитвенника за русский народ… Всем хотелось верить, что с Патриархом раздоры как-то изживутся…
Когда мы расходились и надевали шубы, протопресвитер Шавельский сказал: «Вижу, Господом Церковь наша не оставлена…»
Все епископы и множество мирян направились в Троицкое Подворье – приветствовать Патриарха Тихона. Но прежде чем мы успели доехать, нашлись гонцы, которые его уже оповестили. Патриарх Тихон вышел к нам спокойный, смиренный. Архиепископ Антоний сказал приветственное слово – и поклонился ему в ноги. Мы, епископы, тоже земно ему поклонились. Он – нам. В ответном слове Патриарх со свойственным ему смирением говорил о своем недостоинстве, о непосильном для него тяжком бремени патриаршества, «но надо исполнить волю Божию…»
Интронизация Патриарха была назначена на 21 ноября, а пока Патриарх уехал в Троице-Сергиевскую Лавру молитвенно приготовиться к этому дню.
Торжество должно было состояться в Успенском соборе. Большевики уже расположились в Кремле и пускать нас туда не соглашались. После долгих переговоров разрешение было получено, но с условием, что вход в Кремль будет по билетам со штемпелями большевистских властей. Мы отыскали древний церемониал интронизации Патриархов и выхлопотали, чтобы нам дали из патриаршей ризницы кое-что из патриаршего облачения. Нам выдали мантию и крест Патриарха Никона, а также рясу святителя Гермогена. За несколько дней до торжества мы поехали в Лавру к Патриарху и ознакомили его с ритуалом интронизации.
Под 21 ноября я ночевал в Марфо-Мариинской обители. В Кремль я выехал на турковицких лошадках, в непогоду в метелицу… Дорогой повстречался мне архимандрит Вениамин со священником. Я их посадил в свой экипаж и довез до Кремля. Стража проверила наши пропуска, дальше мы пошли уже пешком.
Литургию в Успенском соборе служили три-четыре старейших архиерея. Остальные, в том числе и я, стояли на амвоне. Облачали Патриарха среди храма. Поверх подрясника надели «параман» – наплечник в виде креста. Патриаршая служба до «Святый Боже» ничем не отличается от архиерейской. Разница в том, что при пении «Святый Боже» Патриарха ведут к «горнему месту», где стоит патриарший трон. Архиереи усаживают Патриарха с возгласом «Аксиос!», Патриарх встает, они вновь его усаживают и возглашают «Аксиос!» – и так до трех раз. Потом Литургия следует по обычному архиерейскому чину. В слове своем Киевский митрополит Владимир говорил «о буре, которая бушует на Руси, о волнах, которые хотят поглотить корабль Церкви…». В ответном слове Патриарх Тихон смиренно исповедал волновавшие его чувства, говорил о недостатке мудрости, неуверенности в своих силах, об уповании на помощь Божией Матери…
Когда мы вышли из собора, я удивился разрушению кремлевских церквей. Октябрьский штурм был беспощаден… Дыры на куполе Успенского собора, пробоины в стенах Чудова монастыря. Пули изрешетили стены собора Двенадцати Апостолов. Снаряды повредили соборы Благовещенский и Архангельский. Удручающая действительность… Веяние духа большевистской злобы и разрушения – вот, что мы почувствовали, когда в высоком духовном подъеме вышли из Успенского собора… Полной радости не могло быть, только молитвенная сосредоточенность и надежда, что Патриарх, быть может, остановит гибельный процесс.
По древнему обычаю после интронизации Патриарх должен торжественно объехать Кремль, благословляя народ. Эта процессия обставлялась когда-то с большой пышностью. Теперь патриарший объезд Кремля являл картину весьма скромную. Патриарх ехал на извозчике с двумя архимандритами по сторонам; впереди, тоже на извозчике, – «ставрофор», т. е. крестоносец, иеродиакон с патриаршим крестом. Несметные толпы народу при приближении Патриарха Тихона опускались на колени. Красноармейцы снимали шапки. Патриарх благословлял народ. Никаких приветствий из толпы – благоговейная тишина… Большевистская кремлевская стража косо посматривала на процессию, но выражать неудовольствие не решалась.
