Михаил Марголис - Затяжной поворот: история группы «Машина времени»
Владимир Сапунов
Под такие акции, как концерт на Красной площади, главное найти хорошего промоутера. Мы выбрали для 35-летия «МВ» того же человека, с которым делали и 30-летие группы в «Олимпийском», члена совета директоров холдинга SAV Entertainment Владимира Зубицкого. Другим вопросом стал поиск подходящего помещения для репетиций. Я нашел большой ангар во Внуково, куда мы доставили необходимую аппаратуру и специальные газовые горелки. Концерт состоялся в конце мая, но репетиции начались в апреле, и погода была еще прохладная.
Андрей Макаревич
Концерт Маккартни на Красной площади проходил в прекрасный теплый вечер, на огромной сцене, с хорошим звуком. Я тогда подумал, блин, а у нас скоро очередной юбилей, чего я терпеть не могу, но народ не поймет, если мы его не отметим. Почему бы, в таком случае, нам не сделать, что-то подобное выступлению Маккартни. И у нас уже, слава Богу, техника позволяет поставить сцену соизмеримую по качеству с той, на которой он работал.
Это все ты обдумывал пока на сольник Маккартни не заглянул Путин?
Я пришел на тот концерт вместе с сыном и мы с ним сидели на своих местах. Через некоторое время ко мне подошел человек из президентской команды и сказал: «Андрей Вадимович, извините, пожалуйста, вы не будете возражать, если мы вас попросим пересесть туда?». И указал куда. Я спросил: «Почему?». Он ответил: «Должен президент подойти, вы не против посидеть рядом с ним?». Каких-то особых чувств такое предложение у меня не вызвало. Я был слишком поглощен концертом. Как знать, может я Маккартни в тот момент видел первый и последний раз в жизни? А, что мне давало соседство с президентом, кроме нескольких фотографий в журналах? Я – не Никас Сафронов, уверяю тебя, и мне специально таких снимков не нужно. Я палец о палец не ударил, чтобы та ситуация произошла. Заметь, не я к Путину напросился. Меня, от его имени, пригласили пересесть на ряд для почетных гостей. Так, кто прогнулся под изменчивый мир? Сын мой, кстати, остался на прежнем месте.
О чем вы говорили тогда с Путиным?
Он появился к середине концерта и, когда мы с ним оказались в соседних креслах, он сказал: «Сегодня я Маккартни с его женой по Кремлю водил. И журналистов не было никаких. Показываю ему достопримечательности, а он спрашивает: Вы на мой концерт придете? – А я не собирался, и отвечаю, наверное, не приду, поскольку очень занят. И тут он предложил: давайте, я вам сейчас спою. И представляешь, сел за пианино и запел для меня „Let It Be“. Не для телекамер, а просто для меня. Тогда я решил, что точно пойду на его концерт». Мне Путин в этом проявлении дико понравился.
Но тебя, после таких задушевных разговоров с главой страны, критики еще громче стали упрекать в придворности, прогибании…
Объясни мне, почему нахождение в соседнем с президентом кресле на концерте Пола Маккартни, искалеченным советским сознанием воспринимается, как прогиб? Тем более, что меня абсолютно не раздражает власть Путина. Я за эту власть бился, между прочим.
Вот и говорят, что тебя эта власть не раздражает, потому что ты с ней хорошо дружишь?
А не наоборот? Я дружу с ней, потому что она меня не раздражает. Только и всего. Что мне такая дружба дает? Я у нынешней власти ничего ни разу не просил, ни квартир, ни машин, ни дач.
Но получил два ордена и громких юбилея: на Красной площади и в «России» с трансляцией на Первом канале…
Ордена хорошо подкладывать под ножки стола. А упомянутые юбилеи я делал без помощи властей.
Флэшбэк № 4. Код Макара.
Сколько бы не декларировали «машинисты» свое равноправие внутри коллектива, как бы не желали того, чтобы «МВ» воспринималась общественностью исключительно, как сплоченная группа, этого уже никогда не достичь. Для широких масс «Машина» равняется Макару. И если звучит где-нибудь, предположим, тема «Давайте делать паузы в словах…», то в девяти случаях из десяти на реплику о том, что это не «МВ», а сольное творчество Андрея Макаревича, получаешь ответ: «А какая разница!?». Макар как-то непринужденно, но давным-давно и накрепко взял себе роль лидера и носителя духа «Машины Времени». За ним наблюдают, к нему прислушиваются, ему же адресуют всю хулу и похвалу предназначенную «Машине».
Алексей Романов
Такого Макара, какого мы знаем сейчас, раньше не существовало. Он сумел буквально выстроить свой характер, что совсем не просто. Прежде он выглядел застенчивым, закомплексованным юношей и на поверхность его выносила одаренность. Природная одаренность. Человек талантливо рисует, талантливо играет, талантливо сочиняет песни. Ему удалось правильно распорядиться тем, что ему было дано. Это большая редкость.
Сегодня Андрей – крепкий, решительный дядька, с обветренной физиономией, ногой открывающий любую дверь. Этакий Хемингуэй. Он остался тем же романтиком, что и прежде, только на нем еще наросли доспехи.
Для меня очень дорого то, что в отношениях со старыми друзьями у Макара не довлеет карьерная компонента. Она для него, похоже, предмет, вообще, чисто игровой. Он не зарубается на этом.
Казалось бы Кутиковым написаны несколько основополагающих хитов «МВ», но даже его (не говоря уже о других участниках) можно «вынуть» из группы и она сохранится. А Макара из «Машины», конечно, не вынешь. Без него команды не будет.
Максим Капитановский
Я за Макаром слежу с молодых лет и к его чести и хвале замечу, что он дорос до звездной болезни лет на 15 позже, чем мог бы, в соответствии с популярностью «Машины». Но-таки дорос. Думаю, это произошло в конце 80-х, после поездки в Америку и других зарубежных гастролей, начавшихся у группы. Запомнился один момент: у «МВ» идет какая-то репетиция, настройка, прямо перед выступлением. Уже зрителей в зал запускают, а «машинисты» все не покидают сцену. Наконец, они, в том числе Макаревич, подхватив какие-то свои «примочки» убежали за кулисы. Я пришел в гримерную и говорю: «Ребят, надо раньше сцену освобождать. Нехорошо, когда зрители заходят, а артисты у них на глазах разбегаются за кулисы, как мыши». И тут Андрей слегка напрягся и сказал: «Ладно, Максиму, и только ему, еще позволительно сравнивать нас с мышами…». А мне-то и в голову не пришло, что в моей фразе таилось что-то обидное. Так, разговорный оборот, по ходу дела. Однако, в дальнейшем я стал в оценках более сдержанным, поскольку понял, что Макар уже иначе, чем в прежние годы, на все смотрит.
Если внимательно приглядеться к истории ранней «Машины», Макаревич никогда, ведь, настойчиво вперед не лез, ту же роль фронтмена он запросто уступал любому музыканту, вокалисту, которого считал выше уровнем: Ильченко, Грачеву, Дегтярюку, Романову…
