Мэй Пэнг - Любить Джона: Нерассказанная история
По соседству с моим домом мы обнаружили небольшой мексиканский ресторанчик и постоянно заходили туда отведать мексиканские комбинированные блюда. Больше всего Джон любил хопперы, и мы часто набирали их полную сумку и брали с собой домой. По вечерам мы иногда ходили в кино, стоя в очереди за билетами, как все. Больше всех нам понравился фильм «Как Все Было».
Вечером Джон также любил ходить в ресторан «Дом» Ричарда Росса. Ричард, которого я представила Джону, с удовольствием обслуживал его. Как только мы появлялись там, Ричард бросал все и не отходил от Джона, считая за честь принимать его у себя. Джон понимал, что нам нужны друзья. В обществе он чувствовал себя хорошо только с друзьями — музыкантами. Однако он полагался на таких людей, как Росс и Эллиот Минц. Джон всегда считал, что посторонние чего — то ждут от него, чего — то, что он может не выполнить, и поэтому он всегда боялся их. Он знал, что никогда не разочарует Ричарда: один лишь вид Джона приводил того в трепет. Порой казалось, что такое рабское преклонение перед Джоном позволяет ему чувствовать себя на публике раскованно.
Джон несколько раз напился в «Доме», а также один раз в японском ресторане, но не буянил.
Кроме хорошего настроения были и другие показатели того, что он в отличной форме. Он отчаянно хотел писать новые песни, но в течение предыдущих четырех месяцев к нему ничего не приходило. Почти сразу, как мы прибыли в Нью — Йорк, когда Джон ложился спать, он начинал записывать слова, фразы и образы в блокнот, который всегда был возле кровати с его стороны. По утрам он с восторгом рассматривал свои записи.
С каждым днем он становился все более уверенным в себе. В конце нашей первой недели в Нью — Йорке я заболела, а в доме не было еды. К моему изумлению Джон вызвался сам сходить в супермаркет.
«Чего ты хотела бы?» — спросил он.
«Я сама схожу», — сказала я.
«Нет, у меня есть деньги. Я могу сходить.»
Мы составили перечень продуктов, и Джон пошел в магазин. Через полчаса он вернулся с двумя мешками. Он ликовал. «Я не ходил в магазин уже с детства. Мне это ужасно понравилось!» — воскликнул Джон. Прогулка в супермаркет может показаться тривиальной, но для Джона это было большим делом, ибо он сам в такие общественные заведения никогда не ходил. Он горел желанием снова пойти в супермаркет, что и сделал. Скоро у него вошло в привычку выбирать, что он хочет поесть, вместо того чтобы есть, что ему дадут. Джон также стал спокойно расплачиваться в кассе. В Лос — Анджелесе ему нравилось, когда за него платили другие, потому что считать мелкие деньги, как и набирать номер телефона, было нудно. Мне же хотелось, чтобы Джон действовал независимо, и на эти походы в супермаркет я смотрела как на важный шаг в этом направлении, и очень ему радовалась.
Джон даже стал более решительно разговаривать с Йоко по телефону. Эти звонки начались в ту ночь, когда мы приехали. Оставаясь безучастным ко всему, что бы она ни говорила ему, он не желал тратить на нее много времени. Часто он отходил от телефона через три — четыре минуты. На следующий после приезда день Джон не на долго съездил в Дакоту. Это был визит вежливости, и он вернулся уже через полчаса. Йоко, видя отчужденность Джона, стала в конце концов звонить реже и, похоже, теряла интерес к руководству нами.
Через пару дней после нашего приезда была назначена встреча Джона с его адвокатами. Эту встречу проводили Гарольд Сидер, Дейвид Долдженос и Майкл Грэхем.
Если кто — либо из Битлов выпускал сольный альбом, как " M i n d G a m e s " Джона, деньги от продажи пластинок уходили в Эппл. В Англии эти гонорары были заморожены судом. Убежденный в том, что теперь у него будут самые успешные соло — альбомы, Пол МакКартни решительно хотел, чтобы гонорары за них шли непосредственно ему. Лучшим способом достичь этого было выработать удовлетворительное условие раздела Эппл. Пол, из БИТЛЗ настаивал на этом больше всех.
Разбирательство дел в Эппл выдвинуло новые проблемы. Предъявил иск Аллен Клайн. Он подал в суд на Джона, Ринго и Джорджа за нарушение контракта, а также на корпорацию Эппл, поскольку с ним было подписано соглашение об управлении этой корпорацией БИТЛЗ. Хотя Пол был партнером в Эппл и, как партнер, тоже попадал под иск Клайна, он не собирался отдавать ему деньги от своих сольных альбомов. Он настаивал на том, что остальные БИТЛЗ должны компенсировать ему деньги от его сольных альбомов, которые пойдут Клайну, если тот выиграет дело.
Было удивительно видеть, как много проблем возникало при разделе Эппл. Например, в недвижимое имущество корпорации входили и дома БИТЛЗ. Нужно было выработать решение, как разделить все имущество и состояние Эппл.
В добавок, все расходы Джона и Йоко в Нью — Йорке также относились к корпорации Эппл.
Джон сказал мне, что эти расходы оцениваются в два миллиона долларов. БИТЛЗ не хотели принимать их, а особенно расходы на выпуск альбомов Йоко. От Джона требовали, чтобы он вернул корпорации эти деньги.
Казалось, что Джону предстоит до бесконечности выяснять все эти проблемы. Во время встреч он внимательно слушал, время от времени задавая вопросы по каким — либо пунктам. Однако главное, что его заботило, был «конечный счет». Джон считал, что в любом случае он должен будет кому — то что — то отдать для решения проблемы. «Какую сумму мне придется отдать им? Придется ли мне отдать права на какие — нибудь альбомы или песни?» — спрашивал он в упор. Для него это было главным, и он не хотел, чтобы кто — то прибрал к рукам то, что, как он считал, по праву принадлежало ему.
В конце недели, когда одна из этих встреч подходила к концу, Дейвид Долдженос как — то нервно посмотрел на меня. Я поняла, что он хочет что — то обсудить с Джоном наедине. Джон тоже это почувствовал. Долдженос, однако, не попросил меня уйти, Джон тоже. Наконец адвокат сказал: «Есть еще один вопрос, который нам надо обсудить.» Он почувствовал себя еще более неловко. Потом, посмотрев на Джона, он сказал: «Мне трудно начать, потому что Йоко просит себе адвоката для развода.»
На лице Джона отразилось удивление. Однако он быстро овладел собой и мило улыбнулся. Так он улыбался, когда не хотел, чтобы кто — то понял, о чем он думает. В комнате стояла напряженная тишина, и Долдженос не знал, продолжать ли ему. Джон впился в меня взглядом, и я поняла, что он хочет, чтобы я вышла.
Я встала и, извинившись, вышла из комнаты и села в приемной. Должна признать, что я была удивлена, как и Джон. Эта новость застала нас обоих врасплох. Первой моей мыслью было, что она что — то задумала — что — то, чего я не понимала и чему не доверяла. Джон вел себя очень независимо, и мне казалось, что Йоко пытается подложить мину под его вновь обретенную уверенность в себе.
