Святослав Рыбас - Красавица и генералы
- Может, дать телеграмму в Харьков? - предложил Симон. - У нас солидные связи... Ваша беда, что вы аутсайдер, и никакое общество не считает вас своей. Но мы...
- К черту ваш Харьков! - Нина встала и ткнула кнутовищем прямо перед Симоном. - Я сказала: сегодня! Слышите?
- Нина, я, честное слово, вам помогу.
- Сегодня! - прикрикнула она.
- Это неразумно с вашей стороны, - сказал он и тут же вскинул руки, закрывая голову.
Витой сыромятный кнут вытянул его по плечу. Симон отшатнулся, потом кинулся вперед, под новый удар, остановивший его и отогнавший к стене.
- Это за несравненную богиню! - сказала Нина. - Я приду завтра.
Она стояла, готовая ударить снова.
Ей было страшно. Казалось, сжавшийся как пружина Симон сейчас же убьет ее. На мгновение она забыла, чего хотела, и лишь смотрела в его глаза, ожидая, что он сделает с ней.
- Мы квиты, богиня, - сказал он, морщась и не двигаясь с места. Убирайтесь к дьяволу!
- Я приду завтра, - вымолвила она, тряся кнутовищем. - Я не отстану!
- К дьяволу, мадам! - повторил Симон.
Она увидела, что ему больно, но он не бросится убивать ее, и ее страх стал сменяться иным чувством.
Она ощутила, что на нее как будто смотрит некое существо, знающее ее с малых лет. Она прерывисто вздохнула, издав горлом резкий протяжный звук, и выбежала из кабинета.
- На Игнатенковский! - велела она Илье. - Что стоишь?
- Кнутик-то верните, - ответил кучер, мрачно глядя в двери дирекции.
"Знает?" - мелькнуло у нее.
Но нет, вряд ли Илья что-нибудь знал.
6
На хуторе Нина столкнулась совсем не с тем, на что надеялась. Схватив обеими руками старинный штуцер за ствол, Хведоровна трясла им в воздухе и поносила злой руганью начальника поселковой милиции Зотова и родного внука Виктора.
- Вам курятинки хочется, сукины дети? - кричала она и предлагала взамен нечто такое, что нельзя было назвать съедобным.
Растерявшийся Зотов кивал на Виктора, говорил, что тот его пригласил из патриотических соображений и что раз такое дело, то готов заплатить наличными деньгами.
Возле крыльца собрались хозяева во главе с Родионом Герасимовичем и работники, в том числе два австрийца.
Зотов и Виктор отступали к автомобилю. Возле него стоял, опершись задом на черное крыло, длинный парень в студенческой фуражке.
Из коляски Нине было хорошо видно два желтых приклада лежавших на заднем сиденье винтовок.
- Эх, бабушка! - сказал парень. - Как бы курятинка боком тебе не вышла! Ведь мы должны жить с любовью во Христе, а не то, часом, спалят недобрые люди твой хутор, и никто не заступится.
- А ты не кабазись! - отрезала Хведоровна. - Гляди, чтоб тебе боком не вышло, куроед!
- Спалят, и никто не заступится, - с усмешкой повторил парень. - Небось слыхала, что народ вытворяет?
Хведоровна повернулась к своим. Вперед вышли Родион Герасимович и Москаль, стали говорить сдержанно-сильными голосами, что не надо ссориться. Зотов сказал парню:
- Все! Поехали! - и спросил у Виктора: - Ты с нами?
- Конечно, - ответил Виктор и, не глядя в сторону родни, полез в автомобиль.
- Витя! Я тебе запрещаю ехать! - сказала Анна Дионисовна.
- Ты куда, негодник? - воскликнула Хведоровна.
- Брат, не уезжай, - позвал Макарий, протянув руку. - Останься.
Он один не знал, что приехала Нина. Остальные видели ее и не замечали.
- Макарий, к тебе мадам Григорова прибыла, - сказал Виктор. - А меня оставьте! Десятка кур пожалели!..
Хлопнули дверцы. Москаль широкими шагами вперевалку кинулся к автомобилю, но автомобиль с подвыванием зарычал мотором и поехал, чуть не ударив Ивана Платоновича.
Лошади попятились, Илья натянул вожжи, останавливая их. Запахло вонью переработанного бензина.
- Дураки! - презрительно бросил Москаль. - Видели? - спросил у Нины.
Крылья его утиного носа подрагивали, глаза были прищурены.
- Здравствуйте, Иван Платонович, - сказала Нина, выходя из коляски. Кажется, я не вовремя? Но, упаси Бог, мне не надо кур! - Она попробовала шутить, чтобы скрыть неловкость.
Сейчас Нина увидела, что ей не найти здесь поддержки. И старуха со штуцером, и старик, и Анна Дионисовна, и Москаль, и Виктор-все они заслоняли от нее чистого, справедливого человека, к которому она стремилась.
- Чем же обязаны? - спросил Москаль.
- Сегодняшний митинг на Рыковском руднике не ваших ли рук дело? спросила она. - Свое добро пожалели для общественной милиции, а чужое не жалко?
- Ни сном ни духом, - сказал Москаль. - Может, объясните, Нина Петровна?.. Сейчас пасынок взбудоражил... Чего-то я недопонимаю в ваших упреках.
- Так уж недопонимаете! - бросила Нина. Макарий шел на ее голос. Она взяла его за руку и подумала: "Почему он слепой?"
Макарий улыбался грустной полуулыбкой калеки, глаза смотрели куда-то вдаль, на подбородке и щеке темнела засохшая кровь от бритвенного пореза, чернели пятнышки невыбритой щетины.
- Приехала в гости, - бодро произнесла Нина. - Не делайте трагедии, Витя еще мальчик... Когда все вокруг одурели, что требовать от мальчика?.. Ты меня не ждал?
Он не ответил, послышался голос его матери:
- Ниночка! Как благородно с вашей стороны, что вы не забываете нашего Макарушку.
Нину окружили все и докладывали, что Виктор привез друзей-милиционеров. Хотел угостить курами - в общем, повторяли известное.
- Пошли погуляем, - предложила Нина Макарию.
- Мы вас не пустим! - воскликнула Анна Дионисовна.
И не пустили.
Москаль говорил задиристо:
- Вот вы капиталистка! - Он одобрял действия рыковских рабочих, разрушающие деятельность рудника. - И ваше доброхотство, ваша воскресная школа, продуктовая лавка, амбулатория - это прикрытие хищных интересов. Сознайтесь, я прав?
Нина не собиралась ни в чем сознаваться. Москаль сделался ей неприятен.
- Ты чего к ней пристаешь? - прикрикнула Хведоровна-Что она тебе, ровня? К тебе приехала? А ну сиди тихо!
- Ой, - вздохнула Анна Дионисовна. - Вы, мамаша, казак в юбке. Вам бы кавалерией управлять.
- Шо ты говоришь? - спросила Хведоровна. - Кому оно надо, шо ты говоришь? Тю! - И обратилась к Нине, потчуя ее творогом с медом, варенцом и прозрачным абрикосовым вареньем: - Поешь, деточка, поласуйся. Тебе тоже несладко. Видпочинь у нас...
- И ты хорош, - упрекнула Анна Дионисовна мужа. Нина подняла голову, поглядела снизу на старую грушу, возвышавшуюся над большим столом.
Под деревом многие годы собирались Игнатенковы, и год за годом с ними незаметно что-то происходило.
Родион Герасимович завел разговор о земельных беспорядках в Бахмутском уезде у хохлов.
- Я его видел, этого Смыкалова, - сказал он. - Решительный господин. Сдавал землю в аренду. Заключит договор исполу, а потом требует себе две части. А ежели упрямятся, то Смыкалов подпоит веселых ребят, те спалят у арендатора хлеб и хату, все дочиста... Его и убивать хотели, да он выскочил в окно. А теперь вот - взорвали вместе с домом. Притащили с шахты динамиту и бабахнули.
