Станислав Зарницкий - Чичерин
Ожесточенная дипломатическая борьба только началась — впереди было все: и шантаж, и подстрекательство, и вероломство. Впереди печально знаменитый ультиматум Керзона и битва в Лозанне.
Но гражданская война выиграна, должна быть выиграна и война дипломатическая. 6 июня 1920 года нарком писал Красину: «Твердость, но не увлечение — вот как мы должны держаться. Надо считаться с интересами не только сегодняшнего дня, но с нашими длительными интересами, а для этого иногда бывает лучше подождать, чем спешить, с решениями и соглашениями с противником. Главное — надо все больше расширять понимание общественным мнением необходимости примирения с нами».
Англия настойчиво проводила политику нажима. Она стремилась заставить Советскую Россию капитулировать, то есть добивалась иными средствами того, что ей не удалось путем вооруженной интервенции. В период англо-советских переговоров Чичерин предупреждал: «Я лично считаю совершенно невозможным просто так, за «здорово живешь», не в порядке заключения формального договора, капитулировать перед Англией в области нашей мировой политики, как того желает от нас Ллойд Джордж».
Особенно заманчивыми были переговоры о нормализации отношений с Германией. Они велись одновременно в Москве и Берлине.
Переговоры, завершившиеся триумфом советской дипломатии в Рапалло, были длительными и трудными. Как только изменялась обстановка в сторону улучшения отношений Германии с западноевропейскими странами, Берлин беззастенчиво менял свое отношение к Москве, пытался добиться односторонних уступок, как если бы Германия намеревалась «осчастливить» Россию, заключив с ней соглашение. Это было повторением той самой политики «за здорово живешь». При этом партнеры упускали из виду, что всякое политическое сотрудничество предполагает обоюдность.
Внимательно продолжал следить нарком за событиями внутри своей страны. Это было важно для внешнеполитических дел особенно теперь, когда партия наметила грандиозные планы на будущее.
Что должны были переживать сидящие в зале Большого театра делегаты VIII Всероссийского съезда Советов, люди, боровшиеся с разрухой, нищетой, голодом и сами истощенные многолетним недоеданием, когда перед ними приоткрывалась картина будущего невиданного расцвета страны, которую они отстояли с оружием в руках. Оскудевшие духом западные журналисты называли их нищими, они же были обладателями величайшего богатства — энтузиазма, их фантазии были земными и реальными.
Чичерин с большим вниманием следил за пояснениями Кржижановского у карты России. Советская дипломатия должна занять свое место в планах развития страны.
На заседании фракции РКП(б) Чичерин выступил с характеристикой международного положения. Он только что прослушал доклад Ленина, весь был захвачен его грандиозными идеями. И свое выступление начал с развития ленинской мысли о значении промышленного развития России. Да, с победой революции в его стране начался процесс распада всей капиталистической системы. Процесс необратимый, процесс исторический.
— Этот процесс, — говорил Чичерин, — есть процесс медленный, болезненный и тяжелый, и если наша политика по отношению к существующим правительствам есть политика установления мирных соглашений, вступления в торговое экономическое сотрудничество, то это вызывается не только тем, что мы сами нуждаемся в этой совместной работе для нашего собственного экономического восстановления, но и тем, что нынешний момент постепенного длительного распада старого мира толкает и его к той политике медленного и осторожного вступления в сношения между нами и всеми капиталистическими группами поодиночке. Это есть та политика, которую я назвал еще год тому назад мирным поединком между капиталистическими методами борьбы против мировой разрухи и нашими методами коммунистического восстановления хозяйства.
Чичерину была ясна вся глубина ленинской мысли, в нее он верил без колебаний.
— Lux aeterna… — задумчиво произнес Георгий Васильевич, когда шел в толпе делегатов съезда после заседания, и, увидев вопрошающие взгляды, пояснил: — Вечный свет… Я говорю не об электричестве. Я говорю о свете ленинской мысли!
В письмах советским представителям за границу нарком разъяснял историческое значение только что закончившегося съезда, новые моменты, появившиеся в советской внешней политике. Письма короткие, как конспекты, он стремился рассказать в них о главном: о плане восстановления промышленности, электрификации, поднятия сельского хозяйства, промышленной и отчасти административной реорганизации. Он требовал широко освещать в печати основные черты нового периода в жизни страны и подчеркивал: «Военная политика исключительно оборонительная. Мы не можем оставаться безоружными, пока нам угрожают ненавидящие нас враги, но мы помышляем исключительно об обороне, и все наше внимание устремляется на внутреннее восстановление».
Наступал новый, 1921 год. Управление делами НКИД получило от Московского Совета разрешение провести 31 декабря новогодний вечер сотрудников при непременном условии, чтобы вечер окончился не позже часа ночи. Это был скромный вечер, без шампанского и пышных тостов. Сотрудники собрались послушать новогодний концерт, в котором принял участие и Георгий Васильевич. Вдохновенно сыграл он любимые им творения Моцарта и Бетховена. И до положенного часа в зале, освещенном тусклым светом, в стоптанных сапогах и валенках, в шинелях, бушлатах и просто в каких-то немыслимых кацавейках танцевали советские дипломаты, курьеры, машинистки.
Дипломатия должна содействовать решению поставленных перед страной задач. Экономическая программа выдвигала специфические требования. Ведь в 1921 году промышленная продукция Советской России составляла всего лишь около одного процента мирового производства. Нужно было не только выжить, но и добиться признания. Хозяйственные потребности страны во многом определяли направление внешней политики.
Казалось бы, что общего с дипломатией имеет крестьянский вопрос, но для Чичерина это «главный вопрос», это «нахождение модуса вивенди с крестьянством». Вопрос этот очень сложен, подчеркивал он, ибо имеются различные мотивы и исторические течения, раздирающие между собой сознание и психологию крестьянства. Крестьянство нужно удержать на своей стороне, предоставив ему сельскохозяйственные орудия, инвентарь, в котором оно нуждается, товары в обмен на хлеб. Из-за границы везли не только паровозы, промышленное оборудование, но даже те товары, которые являлись исконными предметами русского экспорта: кожу, шпагат, зерно. Страна пыталась преодолеть острую нужду, чтобы начать восстановление сельского хозяйства, накормить город.
