Аркадий Стругацкий - Стругацкие. Материалы к исследованию: письма, рабочие дневники, 1972–1977
2. По повести «Пикник на обочине».
Нам представляется, что редакция не права, утверждая, будто «ожившие покойники» не «стреляют» в повести. Не будем говорить о том, что эти «покойники» являются элементом общего фона повествования. Обратим Ваше внимание на другое. Главным в повести является, как очевидно, образ Рэдрика Шухарта. По нашему замыслу в его жизни, как в фокусе, сосредоточивается все самое страшное, что творится в Хармонте. Возвращение в семью давным-давно умершего отца — это новый жестокий удар, нанесенный Рэдрику «равнодушным хаосом», один из тех ударов, которые определяют его дальнейшую судьбу. Ведь именно ужас, поселившийся в его семье, толкает его на страшную жестокость в финале. С другой стороны, отношение Рэдрика к «живому покойнику» разве мало характеризует его как человека и как сына, разве не добавляет новой важной грани в его образ? Уберите вернувшегося отца, и как сразу все упростится, сделается плоским и тривиальным! Вместо отчаявшегося, загнанного в угол человека, в финале появится заурядный грязный авантюрист типа Стервятника Барбриджа, а образ Рэдрика, признаваемый многими, как один из самых сложных и удачных в нашем творчестве, существенно обеднится и потеряет большую частицу теплоты и обаяния. Поэтому мы настоятельно просим редакцию пересмотреть свою идею «убрать покойников совсем». Иное дело — эстетика этого элемента. Здесь мы не можем не признать определенной справедливости замечания. Поэтому мы произвели значительную чистку всех эпизодов, где появляются «живые покойники», а в третьей главе сочли даже необходимым разъяснить, что «покойники» эти собственно и не покойники вовсе, а муляжи людей, синтезированные в соответствии с той непостижимой программой, по которой живет и функционирует Зона.
Относительно пессимистичности конца повести. Нам хотелось бы лишний раз подчеркнуть, что повесть «Пикник на обочине» — это повесть о достаточно рядовом гражданине капиталистического государства, рассказ о человеке, энергичном и по-своему самобытном, судьба которого, и без того незавидная, неимоверно осложнилась обстоятельствами космического масштаба (научно-техническая революция). Это — ПО НЕОБХОДИМОСТИ горькая история человека, который терпит сокрушительное поражение в тот момент, когда судьба делает его как бы представителем человечества.
Это трагедия человека, которого не научили думать в мире «равнодушного хаоса», и поэтому в решительный момент он хватается за первые попавшиеся, импонирующие ему слова, потому что собственных слов у него нет. Вот почему вопрос о пессимизме и об авторском отношении к Золотому Шару здесь просто не стоит. Конец повести не может быть ни более оптимистичным, ни менее пессимистичным. Он может быть только таким, какой он есть. Повесть, как нам кажется, следует либо не принимать совсем, либо принимать только с этим неизбежным финалом.
3. О повести «Малыш».
Нас очень удивило, что, по мнению редакции, в Странниках есть нечто мистическое. Странники — гипотетическая сверхцивилизация Галактики — проходят в качестве элемента общего фона через все наши произведения, посвященные коммунистическому будущему («Попытка к бегству», «Полдень, XXII век» и др.). В некоторых произведениях они играли существенную сюжетную роль, в других они как бы символизировали огромную непознанную тайну космоса. (Между прочим, авторы сейчас планируют давно задуманную повесть, в которой Горбовский наконец находит Странников и встречается с ними.) В «Малыше» Странники выступают как фундаментальное звено сюжетной цепи. Если бы не было Странников, земляне еще долго не смогли бы разобраться в ситуации на планете. Если бы не было Странников, не было бы их охранительного спутника; если бы не было их охранительного спутника, не потерпел бы крушения «Пилигрим»; не потерпел бы крушения «Пилигрим» — не остался бы сиротой годовалый младенец и не появился бы Малыш, и не было бы повести. Авторы недоумевают, почему в космической повести, посвященной приключениям на другой планете, спутник Странников выглядит более мистическим, более чуждым по духу всей повести, нежели космические корабли и искусственные спутники землян и вообще весь проект «Ковчег». По мнению авторов здесь имеет место какое-то недоразумение.
4. О стилистике и языке рукописи в целом.
Следуя рекомендациям редакции, авторы провели большую работу по стилистической и языковой правке рукописи. По повестям «Дело об убийстве» и «Пикник на обочине» авторы в соответствии с замечаниями редакции произвели 170 исправлений. Что касается тех редакционных замечаний, которые остались неучтенными, то они в подавляющем большинстве являются, как нам кажется, следствием чистого недоразумения. Особенно это касается многочисленных замечаний по третьей главе «Пикника на обочине».
Повесть «Малыш» к настоящему времени издана уже дважды — один раз в журнале «Аврора», второй раз в сборнике Лендетгиза «Талисман». Оба эти издания стереотипны и полностью повторяют авторский текст повести. В этих условиях авторам представляется нецелесообразным делать в тексте какие бы то ни было исправления, тем более что подавляющее большинство редакционных замечаний имеют по мнению авторов чисто вкусовой характер.
Мы очень благодарны редакции за благожелательное отношение к нашему сборнику в целом. Мы выражаем надежду, что проделанная нами работа (на нее ушло немало труда и времени) удовлетворит редакцию. Мы хотели бы надеяться также, что теперь нет никаких причин, мешающих Издательству вступить наконец с авторами в договорные отношения.
С искренним уважением [подписи]
Письмо Бориса брату, 24 мая 1973, Л. — М.Дорогой Аркашенька!
Пишу тебе на другой же день, позвонив в разные бухгалтерии.
Дела обстоят так. Аванс за «Аврору» тебе выслан. Я пойду получать эти деньги завтра. С потиражными за «Талисман» дело обстоит несколько хуже: издательство истратило все фонды. Поэтому тебе выслали только часть денег (кажется, 500 ряб). Мне пока вообще ничего не дают, обещают после 4-го и тоже только часть. Остальные деньги дадут только в июле (повторяю: в июЛе). Вот гады! Я даже позвонил Наталье Кирилловне (главному редактору), но она оказалась не в силах помочь, подтвердила лишь, что насчет истраченных фондов — истинная правда. Вот так они делают из нас зайцев.
Насчет дальнейших планов пока воздержусь тебе писать. Дело в том, что днями нагрянет теща, вот тогда-то многое и выяснится.
Маме я звонил. У нее все ОК. Завтра к ней поеду пить чай.
Дома тоже в общем ничего.
Жду известий от тебя.
Крепко жму ногу, твой [подпись]
