Марианна Колосова - Вспомнить, нельзя забыть
КАЗНЬ
Стоял один под хмурым темным небом,
И грудь открытую пронизывал сквозняк.
Вот так (пусть он преступником не был),
Вот так, наверное, казнят!
И не жалеющим, а любопытным взглядом
На смерть идущего прохожий провожал.
Последний человек, палач, стоящий рядом,
Ему угрюмо руку сжал.
Наган, веревка, дыба, гильотина,
И смертник рядом с палачом.
Одна и та же, вечная картина
Жестокости.
Жалеть?
О чем?
НА ЭШАФОТЕ
В тюремной высокой башне
С тоской своей всегдашней
Сидит и хмурится гневно
Плененная королевна.
Изогнуты брови круто,
И очи грозят кому-то;
Быть может, тому народу,
Что отнял у ней свободу.
Народ (по какому праву?)
Вдруг отнял и трон и славу…
Все стало страшней и проще.
И смотрит она на площадь.
А там все та же картина:
Кого-то ждет гильотина.
Полна безумия чаша.
Принцесса, очередь Ваша!
Под хохот, свист и проклятья
Казнили отца и братьев!
Но, брови нахмурив гневно,
Не плакала королевна…
Указала царственным жестом:
«Палач, это ваше место»
И была в незримой короне
На эшафоте, словно на троне!
НЕ БЫЛО В ЖИЗНИ
Знаю: приходят на дом,
Обыскивают, бьют прикладом,
Потом уводят в тюрьму.
Знаю: людей пытают,
Люди, как свечи, тают
Перед уходом во тьму.
Рассказ мой простой и грубый:
Глаза вышибают и зубы.
Под пыткой кости хрустят…
А где-то жизнь без угрозы,
А где-то … белеют розы
В хрустальных вазах грустят!
Есть холод чужого неба,
Есть жизнь без угла и хлеба,
И горечь бессильных слез…
Но не было… что такое?
Но не было в жизни покоя,
И не было белых роз.
ЗИМОЙ
На крыльцо, засыпанное снегом,
Выходил высокий человек;
Выбегала в сад его собака,
Тщательно обнюхивая снег.
Из трубы дымок неторопливый
Крышу кутал в темную вуаль.
А собака лаяла тоскливо
И тревожно вглядывалась вдаль.
И стоял подолгу неподвижно
На крыльце высокий человек…
Он смотрел на черную собаку,
На деревья голые, на снег.
Думал он, что надо эту зиму
На усталых вынести плечах.
Думал о вещах неумолимых:
О работе, хлебе и дровах.
Прыгала собака с громким лаем,
Вился дым над низенькой трубой.
И собачья жизнь казалась раем
Рядом с человеческой судьбой…
ДЫШАТЬ НЕЧЕМ
Хорошо бы встретиться с человеком
На большом океанском пароходе;
И поговорить с ним не о войнах,
Не о политике, не о природе,
Не о спорте, интересующем многих,
Не о достижениях двадцатого века
Говорила бы я, встретив в дороге
Удивительного человека.
Ему, встреченному, совсем случайно,
Ему, с которым завтра расстанусь,
Рассказала бы я свои темные тайны
И поведала про великую свою усталость.
И губы, тоской прошлой томимы,
Расцветут потаенными словами
О людях, что были когда-то любимы,
А потом стали моими врагами;
О самом высоком душевном взлете,
О самой последней позорной ступени,
О самой тяжелой грязной работе, —
Когда пухнут руки и дрожат колени…
И снова о людях, о тех, которым
Отдавала тревожные удары сердца,
И о том, как искала тускнеющим взором
Близкого по духу, единоверца.
О том, как злобой душа томилась,
Оттого и бровь изогнулась круто…
Далека от меня Господня милость
В самые несчастные мои минуты.
В моем городе чужие люди,
Среди которых… дышать нечем!
Знаю, что на этом свете не будет
Такого парохода и такой встречи.
ЭТО БЫЛО
Ночь темна. Река покрыта льдом,
Тишина безлюдная кругом.
На мосту, у стареньких перил,
Кто-то папироску закурил.
И взбрело же в голову ему, —
Верно, сам не знает, почему,
Прибежать, забыв ночной покой,
В полночь на свидание рекой.
Незнакомец, ты сошел с ума?
Ведь теперь не лето, а зима!
Подсмотрели сумрак и мороз
На ресницах капли крупных слез…
Это уж совсем не по-мужски
На мосту заплакать от тоски.
На морозе плакать и курить?
«Господи, невыносимо жить…
Господи, немыслимо терпеть!
Лучше бы скорее умереть»…
………………………………………………
Человек стоял возле перил
И шептал, и плакал … и курил.
Бедствия душевного сигнал —
Огонек во мраке догорал.
Папироса кончена. Домой.
Это было ночью и зимой.
ОСЕНЬ
Спит под серебряной луной
Мой темный мир, мой мир земной, —
Планета буйная моя,
Родная черная земля…
Луна сверкает серебром
Над злом земным и над добром.
Безмолвна осень и чиста.
Ночь величава и поста.
И голос женский за окном
Поет о милом, о земном:
О том, что в сердце вновь и вновь
Цветет и осенью любовь.
Рокочет сдержанно рояль
Про чью-то юность и печаль.
Деревья крыльями задев,
К луне летит земной напев.
А выше, дальше, за луной
Темнеет мир совсем иной.
Ружейный залп и звон копыт…
Быть может, друг сейчас убит?
Мечтатель нежный, как и я,
Влюбленный в землю и …в меня…
Но мертвый ли, живой ли ты, —
Дарю тебе мои мечты.
Не ласточка ли бьет крылом
За занавешенным окном?
Наверно, ты сейчас убит!..
Душа твоя ко мне летит
И по стеклу шуршит крылом,
Напоминая о былом.
Шумит листвой осенний сад.
Деревья чуткие не спят.
И широко раскрытых глаз
Я не могу сомкнуть сейчас.
Ружейный залп и стук копыт!
Должно быть, друг сейчас убит…
Тоскуй, душа, в тоске расти!
На человеческом пути
Так много терний и преград,
Что жизни человек не рад!
Но, все-таки, за годом год
Зачем-то, мучаясь, живет.
Надеется, что за межой
Если кто-то близкий, не чужой.
Но каждый в мире одинок…
Понять никто еще не мог
Чужую боль. Моя тоска
Чужому сердцу не близка.
Погасли лунные лучи.
Душа, усни и замолчи!
ГОРЕ
