Константин Кунин - Магеллан
По-прежнему он ободрял товарищей. Несмотря на хромоту, он был очень ловок и почти все время был в движении. Его небольшая фигура появлялась всюду: на верхней палубе, у бочек с протухшей водой, в камерах, где хранились порох и оружие, в каютах, где стонали больные.
Магеллан радовался тому, что, несмотря на все невзгоды, корабли идут к цели, осуществляя его заветную мечту.
24 января 1521 года в полдень юнга крикнул с верхушки мачты: «Земля!»
Все бросились наверх. Даже тяжело больные цынгой с трудом говорили шепотом друг другу: «Земля!»
«Земля!» повторяли, поднимаясь наверх, те, которые еще имели силы вскарабкаться на палубу.
Подняли все паруса. На «Виктории» раздался пушечный выстрел. Это нетерпеливый Барбоса приветствовал долгожданную землю. Корабли пошли быстро, но морякам казалось, что они ползут слишком медленно, и все с жадностью всматривались в даль.
Горькое разочарование ждало путешественников. Земля оказалась безлюдным и бесплодным островом. Впоследствии он получил название острова Сан-Пабло. Магеллан велел плыть дальше. Угрюмо разошлись по своим местам моржи. Через несколько дней вновь показалась земля. Но и на этот раз это был мрачный скалистый остров. Позднее его назвали островом Акул. Магеллан прозвал оба острова «Несчастливыми островами».
Опять потянулись унылые дни. Океан казался бесконечным. Новые заботы появились у командира. Он знал, что эскадра проделала большую часть пути и скоро может попасть туда, где плавают португальские корабли.
Встречи с португальцами Магеллан очень опасался. Его корабли были сильно изношены, голодные и больные моряки окажутся плохими бойцами. Если португальцы нападут — сопротивление будет бесполезно. Очень возможно также, что Магеллан, избегая столкновения с португальцами, рассчитывал пройти далее на север, добраться до Чипангу — Японии, о которой еще со времен Марко Поло ходили самые фантастические рассказы.
Дело в том, что на картах конца XV и начала XVI века Чипангу помещали недалеко от Калифорнии. Интересно, что во время второго плавания на Филиппинские острова, в 1525 году, в котором принимал участие один из спутников Магеллана, Себастиан Эль-Кано, руководитель экспедиции Лойяса ставил своей задачей найти Чипангу — Японию. Для этого он забрался далеко на север. Знаменитый испанский кормчий Андрес де Урданета писал о плавании Лойяса: «Мы плыли, борясь со всеми этими препятствиями, вплоть до 14–15° северной широты в поисках Чипангу, но, так как люди умирали один за другим от усталости и лишений, мы решили взять курс на Молуккские острова».
Итак, Магеллану предстоял выбор: идти напрямик к Молуккским островам и, быть может, попасться в лапы португальцев или пройти на север, добраться до Японии, Китая или какой-нибудь иной, еще независимой от португальцев страны, там починить корабли, дать отдых команде, вылечить больных и, забрав провизию и воду, со свежими силами, поплыть к Молуккским островам.
Теперь, накануне завершения плавания, командир должен был проявить особую осторожность и не рисковать понапрасну. Магеллан долго колебался. Наконец, он решил обмануть товарищей.
13 февраля 1521 года он созвал всех, кто мог стоять на ногах, и сказал им:
— Друзья, я произвел вычисления. Цель нашего плавания — Молуккские острова, родина пряностей — близка!
Возгласы восторга приветствовали его слова.
— Но многие из вас знают, друзья, что на Молуккских островах нет воды, — продолжал командир. — Поэтому я хочу изменить курс и сначала добраться до таких земель, где есть и вода и провизия, а потом уже вернуться к островам пряностей. Что толку, если мы найдем Молуккские острова и умрем там от жажды?
Португальцы, чтобы отвадить других моряков от плавания к Молуккским островам, давно уже распускали ложные слухи о том, что на островах этих нет воды, а море у берегов так глубоко, что нельзя стать на якорь. Испанские моряки слышали эти рассказы и поверили Магеллану.
Корабли изменили курс. Так плыли весь февраль. Моряки болели и умирали.
В эти дни умер также и Антонио де Кока, один из руководителей мятежа в Сан-Хулиане. Он был приговорен судьей Эспиносой к смертной казни, но помилован Магелланом.
Лишь 6 марта с кораблей увидели землю. На этот раз перед моряками раскинулись одетые зеленью берега. Но и здесь испанцам не повезло.
Началось хорошо. К кораблям подъехали на множестве лодок островитяне. Это были нагие люди, в небольших шляпах из пальмовых листьев. Их красивые белые, красные и черные лодки удивляли испанцев.
Островитяне привезли на корабли свежую рыбу, битую птицу, сахарный тростник. Они не знали собственности: они сами с готовностью отдавали все, что у них просили испанцы, но зато пытались брать себе все, что им нравилось на кораблях. Это выводило моряков из себя.
Пока дело ограничивалось безделушками, испанцы сдерживались, но когда туземцы унесли куски паруса и небольшой якорь, Магеллан приказал прогнать их с корабля.
Наутро оказалось, что островитяне за ночь отвязали и увели шлюпку. Командир рассердился. Взяв с собой сорок вооруженных матросов, он высадился на берег. Завязалась схватка. Туземцы были вооружены только деревянными копьями. Они смело защищались, но испанцы быстро одержали верх.
Пигафетта пишет: «Когда мы отправились на берег, чтобы наказать островитян, наши больные просили нас привезти им внутренности какого-нибудь убитого жителя, будучи убеждены, что они помогут им выздороветь в короткое время.
Когда наши люди наносили островитянам раны стрелами (которых те совершенно не знали), пронзая их насквозь, эти несчастные старались вытащить их то за один, то за другой конец, после чего умирали от ран, но мы не сожалели об этом».
Преследуя туземцев, отряд Магеллана добрался до селения на берегу залива. Под тенью высоких деревьев были разбросаны островерхие хижины, крытые огромными листьями. Внутри испанцы не нашли никаких сокровищ. Там были лишь мягкие постели из цыновок и соломы, копья с наконечниками из рыбьих костей да пестро раскрашенные глиняные горшки. На берегу среди разноцветных лодок, вытащенных на песок, моряки увидели свою шлюпку.
Магеллан приказал возвращаться на корабли. Перед уходом матросы подожгли хижины и лодки.
Во время схватки испанцы убили семь островитян. Оставаться на берегу было опасно, и на другой день Магеллан решил поскорее уходить в море, хотя моряки еще не успели как следует запастись водой и продовольствием. Островитяне долго плыли на своих лодках за уходящими кораблями. Они швыряли в пришельцев камнями, а женщины плакали и рвали на себе волосы, вспоминая, должно быть, близких, убитых испанцами.
