Стивен Ребелло - Хичкок. Ужас, порожденный «Психо»
Во время предварительного производства цензоры из офиса Шарлока сразу возражали против использования термина «трансвестит», в добавление к другим своим возражениям. Поэтому Хичкок предпочел орудовать в этой сцене с предельной осторожностью. В съемочном сценарии режиссер и сценарист придумали стильные способы постепенного ввода в сцену с помощью долгого движения кинокамеры, действовавшего почти как «эстафетная гонка», от наружных кадров у здания суда в камеру заключения «Нормы Бейтс». Кинокамера должна была следовать за телеведущим (в исполнении актера и реального радиоведущего Ларри Тора) со ступенек здания суда, заполненных потрясенными и любопытными горожанами и жадными до новостей репортерами. Человек с телевидения (как он назван в сценарии) спрашивает у полицейского, сдерживающего толпу: «Полагаете, они смогут разговорить его таким способом?» Полицейский отвечает: «Вероятно, им придется. Кроме того, налогоплательщики не любят, когда что-то делается у них за спиной». Затем «движение» перемещается к Мальчику из Кафе (в исполнении Джима Брандта), который проносит коробку с заказом из кафе в офис начальника полиции, где находятся Сэм, Лайла, психиатр и юрист.
Как написано в сценарии, Сэм поднимается, передает Лайле чашку кофе, замечая с насмешкой: «Ничего, что традиционный?» Она отвечает: «Хотелось бы чего-то традиционного». Еще несколько строчек разговора ведут к монологу психиатра объемом в две страницы. Хичкок снял начало сцены, как было написано в сценарии, потом сообразил, что вступление затягивало и без того длинную сцену. Тогда он удалил кадры с телекомментатором и мальчиком из кафе, а потом снял актера Саймона Оукленда (доктор Ричман), входящего в офис и начинающего свою речь. «[Сцена] предписывала то, как Саймон Оукленд должен играть психиатра, – вспоминал Маршал Шлом, с которым Хичкок поделился своими мыслями о том, что картина может вызвать недовольство цензуры. – Снято было очень клинически. Мистер Хичкок велел мистеру Оукленду произносить слова так, как, на его взгляд, они должны быть произнесены. Он снял первый или второй дубль, скомандовал «стоп», подошел к мистеру Оукленду, пожал ему руку и сказал: «Огромное спасибо, мистер Оукленд. Вы только что спасли мою картину».
Опережая график на девять дней и избежав готовившейся всеобщей забастовки кинематографистов, Хичкок завершил основные съемки 1 февраля 1960 года. Чтобы сэкономить время и деньги, до завершения работы над фильмом режиссер и его команда отсняли то, что должно было стать одним из самых знаменитых рекламных трейлеров в истории кинематографа. У Хичкока было традицией отмечать завершение работы над фильмом дорогой фуршетной «запечатывающей» вечеринкой. Для «Психо» такого он не устроил; не было также традиционных поздравлений и обещаний поддерживать отношения в дальнейшем. В конце концов любимые актеры режиссера – Джанет Ли, Энтони Перкинс и Мартин Болсам – перешли к работе в других проектах. Для остальных членов съемочной группы начались съемки телепередач Хичкока в течение следующей недели. Альфред Хичкок остался доволен своей «тридцатидневной» картиной и теми сотрудниками, которые, как часто говорил он, «действительно умели делать кино».
Глава 8
Постпродакшн
Пересъемки, игра слов и неуверенность
Все еще обеспокоенный первыми кадрами фильма, 25 февраля Хичкок послал маленькую группу обратно в город Феникс, штат Аризона, чтобы переснять панораму города. Бюджетные и технические ограничения того времени заставили Хичкока отказаться от сложного визуального воплощения идеи «мухи на стене», когда вертолет опускается над городом и как бы влетает в окно мотеля. Поэтому режиссер отказался и от образа насекомого, докучающего Сэму и Мэрион в номере гостиницы, а также от упоминания мухи в финальных сценах фильма («она и мухи не обидит»).
Вместо этого Хичкок упростил вид панорамы Феникса простым показом слева направо, приближаясь в сторону гостиничного окна. Новый отснятый материал должен был стать более подходящим, чем первоначальная круговая панорама, но желаемый эффект так и не был достигнут. В фильме, несмотря на то, что титры («пятница, 11 декабря» и «14.43») отвлекают глаз, имеются два заметных наплыва, когда точка зрения камеры заканчивается на гостинице. «У нас не было очень хорошего слияния между оригинальными кадрами Феникса и кадрами долли-камеры, проникающей в окно гостиницы, сделанными на съемочной площадке, – признался Маршал Шлом. – Кадры различаются по «цвету», даже несмотря на то, что фильм черно-белый. Камера была недостаточно устойчивой, поэтому когда доходит до монтажа, то получается либо «легкое дрожание», либо статика от одной экспозиции до другой. В целом это просто не сработало». Хичкок решил не форсировать ситуацию. Было потрачено слишком много денег и времени, чтобы тратить их еще и на этот эффект.
Пока одна группа работала в Фениксе, вторая группа была задействована в северном Голливуде в пересъемках деталей убийства Арбогаста, чтобы привести в соответствие первоначальные намерения Сола Бэсса с поправками Хичкока. Была переделана сцена входа Болсама в прихожую дома Бейтса. Кадры лица актера и его ног, поднимающихся по лестнице (их так и не включили в последний вариант фильма), вставки сумрачной, зловещей фигуры Купидона с нацеленной стрелой, и хичкоковские перемещающиеся ракурсы, чтобы ассоциировать зрителя с Арбогастом, когда он поднимается по ступенькам. Кроме того, ради более мрачного освещения Хичкок переснял сцену обнаружения Матери Верой Майлз в подвале дома.
Во время завершающей стадии производства Хичкок снова ловко воспользовался опытом Сола Бэсса. «Мы просто обязаны что-то придумать, чтобы дом выглядел угрожающе», – заметил режиссер художнику. Хичкок хотел сделать пародию на традиционный дом с привидениями – грозовая ночь, хлопающие ставни окон, – превратив дом Бейтса в огромную «обманку» для зрителей. В конце концов, ужас и трагедия в фильме «Психо» заключались в сердцах и сознании, а не в мистической эктоплазме. «Я постарался использовать очевидные вещи, – объяснял Бэсс. – Я соорудил макет дома и постарался осветить его разными способами, но все это выглядело фальшиво. Наконец решение было найдено; как и в большинстве таких случаев, оно оказалось действительно замечательно и так просто – и понятно! Кадры дома я поместил на фоне лунного света и облачного неба. Скорость движения не сильно превышала норму, потому что я не хотел привлекать внимание зрительского глаза. Получалось, что когда вы видите кадр, то смотрите на дом, но он стоит на фоне зловеще и необычно плывущих облаков. Не уверен, что это вошло в основной отснятый материал, который я использовал».
