Михаил Штейн - Ульяновы и Ленины. Тайны родословной Вождя
Не меньшей, чем В. Модель, жестокостью и бесчеловечным отношением к мирному населению на советско-германском фронте отличался и генерал танковых войск Х.Э. Мантейфель. Для него, как и для Моделя, была характерна «тактика выжженной земли». Профессиональный военный с 1916 г., Мантейфель в 1940–1941 гг. в Северной Африке командовал танковой дивизией в армии Э. Роммеля.
С первого дня нападения Германии на СССР Мантейфель на советско-германском фронте. Здесь он командует 7-й танковой дивизией и дивизией СС «Великая Германия». Мантейфель сражался под Москвой и Киевом, Житомиром и Яссами. И, будучи беспредельно преданным Гитлеру генералом, всюду оставлял кровавые следы.
В сентябре 1944 г. Мантейфель был назначен командующим 5-й танковой армией на Западном фронте. Именно под его руководством была успешно проведена с 16 декабря 1944 г. по 28 января 1945 г. Арденнская операция в Бельгии против англо-американских войск. Только досрочное успешное осуществление советскими войсками Висло-Одерской операции спасло войска союзников от большего разгрома.
Для сдерживания стремительного наступления советских войск в районе Кольберга (ныне польский город Колобжег), Пренцлау и Нейбранденбурга Мантейфель назначается командующим 3-й танковой армией. Но бороться со значительными советскими группировками он был уже не в силах и принял решение прорваться на запад и сдаться американцам. Эта операция Мантейфелю удалась. В ночь на 30 апреля 1945 г. остатки армии во главе со своим командующим, как сказано в «Советской военной энциклопедии», оказываются в плену у американцев[375]. «Советская историческая энциклопедия», однако, утверждает, что Мантейфель был пленен советскими войсками[376].
Вернувшись из плена, Мантейфель занялся активной политической деятельностью. В 1953 — 1957 гг. он был депутатом бундестага, являлся членом ряда обществ и союзов ветеранов войны. Мантейфель — автор ряда военно-теоретических и военно-исторических исследований.
Глава 8. НИЖЕГОРОДСКИЕ ПРЕДКИ
1. БИЛЕТ ПО ИСТОРИИ
Мы уже знаем, как партийное руководство скрывало сведения о еврейских корнях В.И. со стороны матери, заставляя молчать и исследователей, и членов семьи Ульяновых, изымая и пряча архивные документы. В полной мере это относится к калмыцким предкам вождя революции со стороны отца И.Н. Ульянова.
Еще в 30-е годы пришлось с этим столкнуться неутомимой М.С. Шагинян. При сборе материала для романа «Семья Ульяновых» она провела много времени в архивах Пензы, Ульяновска и Астрахани. По ее свидетельству, в астраханском архиве хранились некоторые документы Калмыцкой автономной республики, имеющие отношение к Ульяновым. В очерке «Как я работала над «Семьей Ульяновых» Шагинян пишет: «…Открывались работниками (архивов. — М.Ш.) прямо при мне. К сожалению, этот архив, видимо, сильно пострадал во время Великой Отечественной войны и после нее, так что многие документы, виденные, переписанные и переснятые мной в тридцатые годы, утеряны. Во всяком случае, новые работники архива запрашивали меня недавно о фотографиях могильного памятника брата Ильи Николаевича и его отца»[377].
Полагаю, что писательница ошибалась и документы не утеряны, а изъяты в не столь далекие времена. В соответствии с Положением об Архивном фонде КПСС, утвержденным секретариатом ЦК КПСС 28 декабря 1966 г., и более ранними решениями руководства партии по этому вопросу[378], астраханские документы могли попасть в ЦПА ИМЯ при ЦК КПСС, как имеющие прямое отношение к В.И. При изъятии таких материалов в описи архивных дел ставился штамп «выбыло» без указания, куда, когда и по чьему распоряжению. Поэтому исследователь, читающий опись, мог подумать (на это и рассчитано проставление штампа), что дело исчезло безвозвратно и надо отказаться от попыток его разыскать.
Свой роман, как вспоминает Шагинян, она писала в тесном контакте с Н.К. Крупской и Д.И. Ульяновым. «Оба они были моими консультантами и рецензентами, а Дмитрий Ильич по выходе книги моей из печати подарил мне в Горках свою рукопись воспоминаний о детстве Ленина»[379].
Дорого обошлась Шагинян первая часть «Семьи Ульяновых», носившая тогда название «Билет по истории», опубликованная в журнале «Красная новь» (1938, № 1) и в том же году вышедшая отдельной книгой. Роман подвергся критике на самом высоком уровне — было принято специальное постановление Политбюро ЦК ВКП(б) от 5 августа 1938 г. «О романе Мариэтты Шагинян «Билет по истории», часть 1, «Семья Ульяновых»[380].
Сталин, к этому времени единоличный хозяин в партии, был хитрым и коварным политиком. Поэтому в постановлении ни слова впрямую не говорится о генеалогических вопросах. Сталин публично никогда не раскрывал карты. Он всячески раздувал второстепенные вопросы, чтобы закрепить иконообразную ипостась В.И. и тем самым возвеличить самого себя — «гениального продолжателя бессмертного дела великого Ленина». Вспомним письмо Сталина от 16 февраля 1938 г. по поводу книги Смирновой «Рассказы о детстве Сталина»[381], где он вроде бы обвиняет автора в создании культа личности вождя, а в действительности протестует против неконтролируемого распространения информации историко-биографического характера.
Постановление о романе Шагинян, продолжая эту линию, предписывало политические, эстетические и цензурные стандарты для литературы о Ленине.
Не замедлила и реакция «собратьев по перу». Уже через четыре дня после выхода постановления состоялось заседание президиума Союза писателей СССР, рассмотревшее вопрос о книге М.С. Шагинян «Билет но истории». Там, наряду с другими членами правления, выступили А.А. Фадеев и В.В. Ермилов (известный своими нападками на В.В. Маяковского), признавшие свою вину за ее публикацию. Фадеев заявил: «Все товарищи из тех, которые были виноваты в этой части, они понесли по своей линии соответствующее партийное наказание, в частности т. Ермилов за эту ошибку снят с редактирования «Красной нови»[382]. Ему вторил В.В. Ермилов: «…Только после разговора с тт. из ЦК, когда нам простыми и ясными словами в этом разговоре было объяснено, в чем пошлость вещи, почему нельзя с такими ресурсами и так брать такую тему, только после этого мы поняли свою огромную ошибку и это для нас было громадным уроком, в частности для меня». Члены правления также все осознали и в своем решении, объявив выговор Фадееву и Ермилову, подчеркнули, что «применяя псевдонаучные методы исследования так называемой родословной Ленина, М.С. Шагинян дает искаженное представление о национальном лице Ленина, величайшего пролетарского революционера, гения человечества, выдвинутого русским народом и являющегося его национальной гордостью». Исходя из этого президиум Союза писателей «считает, что М.С. Шагинян вольно или невольно создала произведение идеологически враждебное, и объявляет М.С.Шагинян суровое порицание»[383].
