Фаддей Беллинсгаузен - Открытие Антарктиды
В продолжение суток временно находили порывы ветра, снежные тучи и шел крупный град.
23 февраля. В полночь мороза было 1°. Мы шли при том же ветре, под одними зарифленными марселями по семи миль в час. Я с нетерпением ожидал рассвета, ибо желал воспользоваться благополучным ветром и скорее достигнуть Новой Голландии, что было необходимо нужно для здоровья служителей.
К полудню солнце выглянуло из-за облаков; мы определили широту 62°27'58''южную, долготу 52°26'41''восточную. Находясь в той же широте, но при долготе 53°12', нашли склонение компаса 44°4'5''западное.
В продолжение дня прошли мимо семи ледяных островов, около которых под ветром грудами плавали льды, вероятно силой прошедшей бури отторгнутые от островов.
Шлюп «Мирный» днем от нас держался к северу на расстоянии четырех миль, а к ночи, по обыкновению, входил в кильватер, дабы не разойтись.
24 февраля. В полночь мороза было 1°. Небо покрылось облаками, из коих временно светила луна; ходу было не более четырех миль в час.
С трех часов утра ветер от SW перешел к западу и засвежел, а в пятом часу задул от севера. Горизонт покрылся пасмурностью, и выпадал густой снег.
По причине темноты мы не могли видеть далеко и потому остались под одними марселями, обезветрив крюйсель, чтоб иметь менее хода.
При рассвете за пасмурностью и густым снегом не видали шлюпа «Мирный», и я приказал каждые полчаса стрелять из пушки; последние выстрелы были с ядрами, однако ж на «Мирном» оных не слыхали. В 7 часов, когда на короткое время снег прекратился, мы увидели своего сопутника впереди: он пробежал мимо нас, когда мы для него убавляли парусов.
В 3 часа пополудни лейтенант Лазарев уведомил меня через телеграф, что видел в полдень урила[97], который поднялся с воды и полетел к западу; мы тогда находились на широте 62°32' южной, долготе 57°41'17''восточной, а в 10 часов вечера слышали крик пингвина. То и другое может быть доказательством близости берега, особенно первое, ибо урил, по тяжелому своему полету, не отлетает так далеко в море. Ближайший известный остров (Квергелена) находился от нас на восемьсот миль к северу. Такое расстояние я почитаю слишком велико для перелета прибрежной птипы; разве крепкими северными ветрами отнесенная от острова Квергелена блуждает по морю.
В продолжение всего дня ветер дул свежий, при пасмурности и мокром густом снеге. Мы имели ходу по восьми узлов в час. Хотя пределы нашего зрения, по причине пасмурности и снега, весьма были стеснены, однако же до полудня мы видели и прошли мимо трех, а после полудня мимо четырех ледяных островов. Ежели бы погода была ясная, вероятно, много бы оных увидели.
25 февраля. С тем же крепким ветром от NNW, при пасмурности с мокрым снегом и при 0,5°, мы шли ночью к востоку, имея крюйсель на стеньге для уменьшения хода.
В 4 часа утра посредством фальшфейера оба шлюпа показали свои места. «Мирный» держался в кильватере.
Лейтенант Лазарев в своих замечаниях говорит: «Хотя мы смотрели с величайшим тщанием вперед, но идти в пасмурную ночь по восьми миль в час казалось мне не совсем благоразумно». Я согласен с сим мнением лейтенанта Лазарева и не весьма был равнодушен в продолжение таковых ночей, но помышлял не только о настоящем, а располагал действия свои так, чтобы иметь желаемый успех в предприятиях наших и не остаться во льдах во время наступающего равноденствия[98].
С утра прибавили парусов, чтоб воспользоваться благополучным ветром, но скоро после полудня остались опять под одними марселями, закрепив все рифы, дабы шлюп «Мирный» мог догнать нас. В 4 часа в правой стороне видели несколько ледяных островов. В 9 часов вечера ветер зашел от NWtW, дул сильный, с порывами, при пасмурности, мокром снеге и дожде; по дурной погоде ничего не видали впереди нас, что и побудило меня, поворотя, идти на другой галс до следующего утра.
26 февраля. В 2 часа ночи крепкий ветер опять задул от W, с густым снегом и мрачностью; черные тучи быстро неслись по воздуху. Мы поворотили на левый галс, держались к ветру до рассвета и закрепили крюйсель.
В половине пятого часа спустились на О. В 6 и 10 часов прошли мимо двух ледяных островов; первый остался к югу на четыре мили, а последний, в той же стороне, в трех милях.
К восьми часам небо начало очищаться от облаков; день сделался ясный, и погода была прекрасная, – мы могли проверить свое плавание. Хотя брать высоты было не очень удобно по причине великой качки, однако же и сие сделали по возможности. Вывесили для просушки служительское платье, койки, паруса, в чем давно настояла нужда, ибо они беспрерывно были подвержены сырому воздуху.
В полдень находились, по наблюдению, на широте 62°47'46''южной, долготе 68°50'28''восточной. Склонение компаса в той же широте и долготе 68°43' восточной оказалось 48°9' западное. Мы тогда прошли мимо льдины высотой двести футов, а в окружности близ трех миль.
Ветер, с полудня стихая, постепенно заходил к О; в 8 часов вечера дул противный ONO, и мы поворотили на ночь к северу, ибо по сему направлению полагал я встретить меньше льда.
В продолжение частых крепких ветров и большого волнения румпель в гнезде ослабел; чтобы по возможности исправить сие важное повреждение и руль укрепить, я нес мало парусов. Румпель более ссадили и снова навинтили, но все остался ненадежным. Около шлюпа летало несколько малых и больших черных бурных птиц, пеструшек и серых альбатросов.
27 февраля. Крепкий ветер, пасмурность, снег и дождь продолжались. В 7 часов мы прошли мимо ледяного острова.
Ветер к полудню затих. Волнение от прошедших ветров производило черезвычайную боковую и килевую качку. Пасмурность, мокрый снег и дождь, иногда с перемешкою туман, не уменьшались.
Ненадежный наш румпель меня беспокоил; я вновь приказал исправить, но при осмотре, когда стали вынимать, к удивлению нашему, половина конца от гнилости осталась в руле – надлежало сколь можно скорее вставить запасный румпель. Нужные железные вещи не все приходились к оному. Неблагонадежность румпеля, столь нужного для безопасности судна, доказывает нерадение корабельного мастера, который, забыв священные обязанности службы и человечества, подвергал нас гибели. При сем не могу умолчать, что я в продолжение службы нередко был свидетелем неприятных объяснений морских офицеров с корабельными мастерами об отпускаемых на суда ненадежных вещах.
Сегодня издержали оставшийся лед; при бывшей бурной погоде не могли запастись оным, хотя часто встречали ледяные острова.
Кроме ежедневно встречаемых и часто упоминаемых птиц, летали вдали от шлюпов птицы величиной с ворону, у которых брюхо белое, а верх весь черный. Мы их несколько раз и прежде видели, но нам ни одной не удалось подстрелить. Со шлюпа «Мирный» видели двух пингвинов.
