Эдвард Радзинский - 1917. Российская империя. Падение
Начинается торжественное молебствие. И тут приглашенные – первые люди империи – увидели в соборе… ненавистного мужика! Не увидеть его было невозможно – он стоял среди самых почетных гостей.
Его «народный костюм» поражал своим великолепием. «Он был одет роскошно: в темно-малиновой шелковой косоворотке, в высоких лаковых сапогах, в черных шароварах и черной поддевке», – вспоминал Родзянко, пораженный и возмущенный тем, что Распутин стоит впереди членов Государственной Думы.
И председатель Думы вскипел. Огромный, грузный Родзянко подошел к Распутину и велел ему немедля убираться из собора: «Если не уйдешь, велю приставам вынести тебя на руках». Мужик испугался скандала и пошел к дверям, сказав на прощание: «О, Господи! Прости его грех…» Родзянко с торжеством проводил его до выхода, где казак подал Распутину шубу и посадил его в автомобиль.
Нетрудно представить, что испытала Аликс, когда узнала, как «Нашего Друга» изгнали из собора, куда его позвали они – «цари»…
Затем центр торжеств переместился в Кострому, где 300 лет назад жил юный боярин Романов. Сюда, в Ипатьевский монастырь (где началась династия), всего за четыре года до екатеринбургского Ипатьевского дома (где она закончится) должна была прибыть Царская Семья… Но накануне Джунковскому сообщили, что в городе объявился Распутин и просит билет на костромские торжества. Джунковский не без удовольствия велел отказать.
19 мая толпы людей заполнили весь берег Волги, царская флотилия под грохот салюта, звон колоколов и пенье гимна «Боже, Царя храни!» причалила к особой «царской» пристани у Ипатьевского монастыря. Оттуда Семья направилась в древний Успенский собор.
Вслед за «царями» вошел в собор и Джунковский. Каково же было его изумление, когда в алтаре он увидел… Распутина, который, как оказалось, «был проведен туда… по приказанию императрицы».
Пришлось удивляться Джунковскому и на следующий день, при закладке памятника дому Романовых.
Золотисто-розоватая парча певчих, древние облачения духовенства, мундиры, фраки… Государь в форме Эриванского полка, шефом которого он был… А поодаль… все тот же мужик в шелковой рубашке и шароварах – Распутин.
Перед закладкой памятника в соборе был отслужен особый молебен. И там тоже оказался мужик!
Из показаний Яцкевича: «Во время костромских торжеств… Распутин шел вслед за царской семьей, причем меня… удивило и возмутило то обстоятельство, что Распутин был допущен в собор, где была лишь царская семья и обер-прокурор Саблер!»
А потом торжества перешли в Первопрестольную. И опять шпалеры войск, и море народу, и колокольный звон… Государь на лошади золотистой масти, конвой, императрица и наследник в коляске, великие княгини в каретах, и в отдельном экипаже – Элла и царские дочери…
Из дневника Ксении: «24 мая… Все, слава Богу, отлично прошло. У Спасских ворот все слезли с лошадей и пошли крестным ходом в Архангельский собор… Ники зажег лампаду над могилой Михаила Федоровича».
Над могилой первого Романова загорелась лампада из золота в виде шапки Мономаха – древней короны московских царей. Но многие смотрели не на нее… «Распутин стоял у входа, все его видели, кроме меня… такое недовольство и протест среди духовенства…» – продолжала Ксения.
«Все это оставило во мне осадок», – вспоминал Джунковский. Он не понял, что совершил в те дни большую ошибку. Теперь Аликс уже не верила Джунковскому, боялась его агентов. И 12 июня 1913 года министр внутренних дел Маклаков приказал «снять наблюдение за Распутиным и отозвать агентов, находившихся в Тобольской губернии». Полиции запретили следить за ним.
На короткое время мужик остался без постоянных летописцев.
«Московская клика»
Элла не обольщалась народным ликованием в дни торжеств. Она понимала, что династии уже нанесены тяжелые удары – русско-японской войной и революцией. Тем опаснее для престола становился сейчас мужик, о распутстве которого трубили все газеты.
Из показаний великой княгини Елизаветы Федоровны: «Когда до меня стали долетать слухи о том, что Распутин в частной жизни ведет себя совершенно иначе, чем в императорском дворце, я предостерегла мою сестру. Но она не верила этим слухам, считала их клеветой, которая всегда преследует людей святой жизни».
Все активней действует собравшийся вокруг Эллы кружок распутинских врагов – «московская клика», как называет его Аликс. И все чаще наезжает в Москву Зинаида Юсупова, ставшая одним из самых непримиримых членов этого кружка. И Элла теперь частая гостья в подмосковном ее имении – прославленном Архангельском, не уступавшем в роскоши романовским дворцам.
«Наблюдать их вдвоем – одно удовольствие. Они обе невозможно как хороши», – вспоминал журналист Д. Регинин.
«Великая княгиня… будет у нас в Архангельском», – не раз напишет Зинаида сыну летом 1912 года.
Союз с Эллой очень пригодился матери Феликса. Тотчас после юбилейных торжеств случилось непредвиденное: уже заканчивались бесконечные переговоры Зинаиды с родителями Ирины – великим князем Александром Михайловичем и сестрой царя Ксенией, как вмешался Дмитрий. Узнав о готовившемся браке, он вдруг… влюбился в Ирину! В невесту своего ближайшего друга, которого он так боготворил, из-за которого разрушил свой брак с дочерью царя! И не просто влюбился – сам захотел жениться на Ирине!
В эту версию в Петербурге не поверили. Светское общество полагало, что за внезапной любовью великого князя стояло совсем иное… По словам Веры Леонидовны Юреневой, «это была месть Дмитрия Павловича. Великий князь пришел в бешенство, узнав, что Феликс, ради которого он пожертвовал женитьбой на царской дочери, оказывается… преспокойно женится на племяннице царя. Конец их отношениям! И Дмитрий начал сам ухаживать за Ириной. Он попросту решил разбить этот союз!»
Впрочем, вполне возможно, Дмитрий, которому нравились и кавалеры, и дамы, действительно влюбился в болезненную красавицу… Так или иначе, он попросил руки Ирины. И симпатии Романовской семьи раскололись…
«28 мая 1913 года… Милый мой мальчик… Родители (Ирины. – Э.Р.) объяснились… Мать не отрицает, что бабушка (вдовствующая императрица Мария Федоровна. – Э.Р.) за Дмитрия. Но говорит, что она и против тебя ничего иметь не будет, если Ирина о другом слышать не хочет. Мы расстались очень трогательно… Чего я тоже очень боюсь, это того, что будет с твоими отношениями с Дмитрием, так как уверена в его двуличности. Он делает все возможное, чтобы заинтересовать Ирину и от нее не отходит… Боюсь его и рокового мундира. Прямо страшно…», – писала Зинаида Юсупова Феликсу.
Она уже потеряла старшего сына. Из-за женщины его застрелил офицер – «роковой мундир»…
Но Феликс спокоен. Он знает свою силу.
«Пришлось княжне Ирине выбирать между нами. Мы приняли молчаливое решение не делать и не говорить ничего, что могло бы повлиять на ее выбор, – вспоминал Феликс. – Она ответила, что решила выйти за меня, и никто не заставит ее переменить решение. Дмитрий смирился перед ее выбором… Но это сказалось на наших отношениях… тень, которую женитьба отбросила на нашу дружбу, никогда не смогла рассеяться».
Дмитрий не просто покорно отступился – он очень помог Феликсу. Перед самой свадьбой родители Ирины получили некоторые сведения о будущем зяте, весьма их испугавшие. Александр Михайлович написал жене из Парижа: «9 октября… Я очень опечален все это время слухами о репутации Феликса… Не надо спешить с объявлением свадьбы… если мы услышим снова эти вещи, мы отменим свадьбу».
Но Феликс тотчас примчался во дворец к Ксении и убедил ее в ложности слухов. И Дмитрий благородно встал на защиту друга.
«12 ноября… Я знала, что речь идет о старых историях, – писала Зинаида из Москвы Феликсу. – Поведение Дмитрия Павловича самое похвальное, я никогда не ожидала поддержки с этой стороны… Но я смотрю на его вмешательство несколько иначе, чем ты. Я думаю, он сам не безупречен и действует по-товарищески, защищая этим и самого себя…»
Остается вопрос: кто позаботился снабдить сей информацией о «старых историях» семью Ирины? Не потрудилась ли тут… сама царица, чтобы сестра мужа узнала все о человеке, которого впускала в большую Романовскую семью? Аликс умела страстно ненавидеть врагов «Божьего человека»… Так что Дмитрию пришлось как-то оправдывать «грамматические ошибки» Феликса, что он и сделал. Как справедливо отметила Зинаида Юсупова – «защищая этим и самого себя».
Эта история вновь объединила будущих убийц Распутина.
В то нелегкое время на стороне Феликса была и подруга матери, великая княгиня Елизавета Федоровна. И теперь, готовясь к браку, решив переменить жизнь, Юсупов исповедовался Элле.
