Лестер Хемингуэй - Эрнест Хемингуэй. Обреченный победитель
Когда в начале апреля экспедиция возвратилась в Ки-Уэст, Эрнеста уже ждали хорошие новости. Арнольд прислал чек на три тысячи долларов в качестве аванса за следующие десять писем. С этой суммой плюс то, что он мог заработать еще где-нибудь, Эрнест сделал заказ в нью-йоркской фирме «Уилер компани» на постройку и доставку ему рыболовного крейсера, о котором он так долго мечтал. Он обсудил особенности конструкции с представителями компании еще год назад, а сейчас знал, что еще было необходимо усовершенствовать. Ему пообещали доставку судна через шесть недель, поскольку строили еще несколько подобных основных корпусов кораблей обычной комплектации, оставалось только внести предложенные Эрнестом изменения. Судно должны были отправить по железной дороге до Майами, а затем спустить на воду для последнего этапа доставки.
Глава 7
Уже в Ки-Уэст, когда дом начал постепенно оживать в основном благодаря стараниям Полин, Эрнест немедленно приступил к серьезной работе. Он пребывал в «прекрасной эпохе», как он сам именовал этот период. Его подсознание, сдерживаемое столь длительное время, пока он наслаждался каждым мгновением тревожного ожидания, действия, восхищения природной красотой Африки, вновь всколыхнулось от потока воспоминаний. Он работал, последовательно развивая заметки, сделанные за время путешествия. Так начали складываться главы его новой книги «Зеленые холмы Африки». Он также работал над новым большим романом «Иметь и не иметь». Для этого, как дружелюбный и скрупулезный наблюдатель, он изучал жизнь Ки-Уэст и его населения, так же, как однажды он исследовал судьбы некоторых кубинцев.
Когда рабочий день заканчивался, все его мысли возвращались к новому судну. Он перепроверял измерения в соответствии с чертежами и продолжал вносить небольшие изменения, пока работа не была завершена окончательно. Это был стандартный тридцативосьмифутовый корпус с обшивкой из белого кедра и с остовом из согнутого, при помощи пара, белого дуба с близко расположенными шпангоутами. На самом верху носовой части располагался кокпит для хранения якорей, впереди него был люк для удобного доступа, а также вентиляции передней кабины, представлявшей собой каюту из двух отсеков. Далее располагался нос судна, два спальных места, ниша для столовой и еще двух спальных мест, с камбузом и местом для льда как раз под носовой частью палубы.
На другом конце кокпита Эрнест на фут снизил уровень кормы, чтобы уменьшить расстояние между уровнем моря и высотой борта. Поверх транца он установил громадный деревянный вал более шести футов шириной. Все это было сделано для удобства вытаскивания большой рыбы на палубу.
Новое судно приводилось в движение двумя газолиновыми двигателями. Семидесятипятисильный «крайслер» с редуктором вращал мощный низкооборотный винт, а сорокасильный «лайкоминг» с прямым приводом предназначался для ловли на блесну. На одном большом двигателе можно было выходить в море и возвращаться обратно. На «крайслере» можно было преследовать косяк рыб и спасти жизнь, в случае необходимости. Были предусмотрены топливные баки вместимостью триста галлонов, а также бак для питьевой воды на время похода объемом сто галлонов. Судно было названо «Пилар», в честь святого места в Испании.
Как это происходит с большинством новых судов, были задержки с доставкой «Пилар». Когда судно было готово и переправлено в Майами, мне удалось достичь Ки-Уэст на маленькой лодке, которую я построил в Алабаме за предыдущую зиму. Вместе с Элом Дудеком из Петоски, штат Мичиган, проводившим зиму во Флориде, я перешел на ней через Мексиканский залив за двадцать три дня.
День, когда мы с Элом добрались до Ки-Уэст, был днем триумфа.
– О господи! Как я рад тебя видеть, Барон! – воскликнул Эрнест, улыбаясь до ушей.
Поход должен был продлиться десять дней, и уже более недели нас считали пропавшими в море. Наши неудачи выглядели комично, а факт того, что мы выжили на диете из воды отвратительного качества и половинки клубня картофеля в день вызвал у Эрнеста искреннее восхищение. Нас слегка пошатывало от этих приключений.
– Ты действительно сам ее построил? – спросил Эрнест.
– От начала до конца, – просиял я, – модель «Рэбл» от фирмы «Модерн меканикс».
– Немного широковата, – заметил Эрнест.
Затем принялся подробно осматривать ее, вплоть до отдельных соединений. Это был небольшой предварительный осмотр перед критическим исследованием, которому он подверг свое собственное судно чуть позже на той неделе.
– Она выглядит чертовски хорошо для всего, что построили Хемингуэи, – произнес он в конце концов.
Эл и я решили оставаться на борту, пока Эрнест не заберет свое судно из Майами.
– Вы, ребята, заходите в дом, если только возникнут какие-нибудь проблемы, с которыми мы можем вам помочь, – сказал нам Эрнест. – Чарльз и Лоррейн пригласят вас на обед, а также и мы через несколько дней. Мне нужно быть в Майами для доставки нового судна, но когда оно будет здесь, то мы будем рыбачить каждый день, уж это я вам обещаю. Я попытаюсь получить разрешение для вас отогнать вашу лодку в базу для субмарин. Там она будет под присмотром.
Позже на этой неделе Эл и я были в составе группы приветствия, которая салютовала, улюлюкала и трубила в духовые инструменты, когда «Пилар» входила в гавань, ослепительно сверкающая новым лаком и блестящей черной краской. Это было первое судно Эрнеста со времен «Санни» на Уоллун-Лейк. А собственный корабль так же отличается от арендованного, как жена от секретарши.
К счастью, в тот год я завел собственный бортовой журнал на своей лодке, а также записную книжку, которую заполнял примечательными событиями, впечатлениями, ощущениями и разговорами, происходящими день ото дня, пока Эрнест не спеша изучал свое новое судно. Ки-Уэст в начале 30-х выглядел совершенно иначе, чем в другие времена. Великая американская депрессия не затронула весь его сразу. Она ворвалась и сравняла многие семьи до уровня нищего существования. В конце концов даже федеральное правительство приняло ноту обязательства перед гражданами и стало контролировать деятельность FERA, организации, занимавшейся рабочими вакансиями и распределением денежных сумм, которые при всей своей незначительности немного помогали.
В городе многие люди жили на овсяной крупе и ронке, классической диете нищих людей, живущих на островах. Крупа стоила меньше десяти центов за фунт, а ронка, как разновидность семейства люцианов, была маленькой съедобной рыбешкой, которую можно было поймать с минимумом терпения в любом канале или около любого причала. Ронка получила свое название за издаваемый ею звук, как будто протест против извлечения из воды. Рыбаки, занимающиеся коммерческим ловом рыбы, в основном ловили морского окуня, люцианов и желтохвостов. Но морского окуня покупала единственная фирма, специализирующаяся на рыбе, по цене два цента за фунт. Охотники за акулами остались не у дел, а те, кто занимался макрелью, могли ловить только в зимние месяцы, когда рыба собиралась в косяки. И они использовали сети, которые едва могли себе позволить. Незаконная торговля спиртным считалась прибыльным делом, но для этого была необходима хорошо оснащенная лодка. Так что большинство жителей Ки-Уэст было тихо вовлечено в простой бизнес выживания. Самые жизнеспособные из них стали друзьями Эрнеста на всю жизнь.
