Евгений Балабин - Далекое и близкое, старое и новое
За эти несколько месяцев я получил Анну 2-й степени с мечами и Владимира 4-й степени с мечами и бантом. Владимира 4-й степени Великий князь лично повесил мне на грудь.
22 марта 1915 года, в день Святой Пасхи, я был произведен в полковники, сдал сотню Его Величества и назначен был помощником командира полка по строевой части.
На Пасху Великий князь Николай Николаевич, христосуясь с нами, каждому подарил серебряный жетон в виде яичка с короной и буквами «Х.В.» и надписью: «Ставка Верховного главнокомандующего», а на левой стороне жетона – «22 марта 1915 года».
Вскоре после этого в Ставку приехал Государь Император. На обед были приглашены командир полка и три полковника: помощники командира полка, адъютант и командир сотни Его Величества.
Обыкновенно во время обеда без разрешения старшего встать нельзя, но во время войны каждый мог встать без разрешения и идти к своему делу. Дежурный флигель-адъютант обошел за столом всех нас, лейб-казаков, и сказал, чтобы мы не уходили, что Его Величество хочет с нами говорить.
Когда обед окончился, Государь разговаривал с нами в саду недалеко от палатки. Расспрашивал о наших боевых действиях, об убитых и раненых. Потом обращается ко мне и говорит: «А вы должны быть довольны – рано попали в полковники». – «Я, Ваше Величество, всем доволен». – «Ведь вы моей сотней командовали два года?» – «Так точно, два года без одной недели». – «Да, я помню». Какая изумительная память[43].
Тогда я не знал, что это было мое последнее свидание и последний разговор с Государем Императором, которому я всегда был предан всей душой.
В то время, когда наш полк был в Ставке Верховного главнокомандующего в Барановичах, польская делегация обратилась к Великому князю Николаю Николаевичу с просьбой перевести из Дикой дивизии в один из лучших гвардейских полков их кандидата на польский престол князя Радзивилла. (По-видимому, князь Станислав Антонович Радзивилл (1880 – 1920). – Ред.) Великий князь Николай Николаевич сказал: «Назначать в гвардейский полк я не могу, так как это право даровано Государем обществу офицеров полка», и посоветовал обратиться с этой просьбой в наш полк. Конечно, мы с удовольствием приняли князя Радзивилла, а молодежь быстро с ним подружилась и сразу взяла его в «переплет». Свободного времени в Ставке было много, и начались кутежи и увеселения в офицерском собрании, так как в Барановичах никаких развлечений не было. В это время в Петербурге шла оперетка под названием «Король, веселись». И вот кричали Радзивиллу: «Король, веселись!», и он должен был танцевать казачка... Князь Радзивилл оказался прекрасным офицером. Верхом он ездил великолепно, но посадка у него была немецкая.
Кажется, князь был флигель-адъютантом императора Вильгельма. Не помню причину, но он вызвал на дуэль наследника австрийского престола. Дуэль, конечно, не разрешили, и князь Радзивилл обиделся и ушел из германской армии в русскую. Немцы его предупредили, что, если он попадет в плен, – его за измену немедленно расстреляют. Но Радзивилл этого не боялся и храбро дрался с немцами.
Князь Радзивилл был очень богатым человеком. У него были имения в Германии, Австрии и в нашей Польше.
Вместе с князем Радзивиллом из Дикой дивизии перешел к нам и его вестовой – кавказский человек. Он научил наших денщиков отлично готовить шашлык.
19 июня 1915 года мы второй раз из Ставки были отправлены на передовые позиции, но теперь мы воевали уже в составе нашей 1-й Гвардейской Кавалерийской дивизии. Начальником дивизии был генерал-лейтенант Казнаков100 .
Я не помню подробности перечисленных ниже боев (записки остались в Праге) и потому только перечисляю их из моего послужного списка.
17 августа был бой у деревни Дацюны.
19 августа бой у деревни Ужужели.
21 августа опять бой у деревни Дацюны.
26 августа бои у деревни Астыки.
27 августа бои у деревни Жиндулы.
28 августа 1915 года был арьергардный бой у фольварка Шелковщизна. Мне поручено было защищать позицию у этого фольварка с тремя с половиной сотнями и двумя пулеметами до отхода нашей пехоты на заготовленные позиции. У фольварка я должен был держаться насколько возможно и потом отойти на вторую позицию у Лиснова-Гора, откуда уже не смел уйти до приказания. Мне на помощь пришел страшный туман. Огромные силы противника не предполагали, что перед ними небольшая горсточка спешенной кавалерии. Но и я не мог видеть, что они постепенно окружают меня. Оказалось, что я окружен был со всех сторон. Прискакал казак, случайно увидевший с горы эту картину, со словами: «Вы окружены со всех сторон, мне пришлось пробиваться, чтобы вас предупредить». Я послал сотнику Ноздееву приказание скорей присоединиться ко мне с пулеметами, так как мы отходим.
Спокойно выйти из этого окружения мне помог опять же этот благодатный туман. На второй позиции было легче, и я держался там до приказания присоединиться к полку.
У окопов ко мне подошел незнакомый, совсем молодой, красивый, жизнерадостный подпоручик. Он что-то весело рассказывал. Его окликнули, чтобы скорее шел в окоп, и я еще не сошел с этого места, как его уже несли убитого к лазаретной линейке. Так мне было жалко этого незнакомого подпоручика...
Меня за этот арьергардный бой представили к ордену Владимира 3-й степени с мечами. Я спросил полковника П.П. Юрлова, почему не к Георгиевскому оружию, ведь по статуту вышедшему из окружения противника полагается Георгиевское оружие. Полковник Юрлов ответил мне: «Владимира 3-й степени ты получишь через две недели, а Георгиевское оружие, после обсуждения в Георгиевской думе, ты получишь, может быть, через полгода. А война не кончается, и ты еще десять раз успеешь получить и Георгиевское оружие, и Георгиевский крест».
В дальнейшей службе я несколько раз выполнял условия для получения и Георгиевского креста, и Георгиевского оружия, но ни разу не был представлен к ним. Об этом скажу позже.
30 августа был бой Казачьей бригады у деревни Троки и Госпоришки с превосходящими силами наступающего противника. В этом бою полк понес большие потери убитыми и ранеными. В этом бою был тяжело ранен мой большой друг и компаньон по охоте Михаил Михайлович Алфераки.
4 сентября в пешем строю, под моей командой, с четырьмя с половиной сотнями и двумя пулеметами, была атака на немцев, находящихся в окопах у М. Солы. У противника был батальон пехоты и три спешенных эскадрона. В этом бою мы понесли большие потери.
28 февраля я получил орден Святого Владимира 3-й степени с мечами.
Со 2 марта по 30 марта 1916 года я временно командовал лейб-гвардии Казачьим Его Величества полком.
29 апреля 1916 года я был назначен командиром 12-го Донского генерал-фельдмаршала князя Потемкина Таврического полка. Перед этим мне предлагали два полка.
