Виктор Губарев - Генри Морган
Через два дня флотилия достигла залива Окоа, где запаслась водой и стала на якорь в ожидании остальных кораблей. Тем временем часть людей — по пять или шесть с каждого судна — высадилась на берег, надеясь раздобыть свежие припасы и сберечь заготовленные ранее. «Они истребляли и лошадей, и ослов, и коров, и овец, — пишет автор „Пиратов Америки“. — Испанцам же это пришлось не по вкусу; заметив, что каждый раз пираты сходят на берег небольшими группами, они решили сыграть с ними шутку. Испанцы послали за солдатами в Санто-Доминго… Когда пираты снова сошли на берег, испанцы угнали весь скот с пастбищ на морском берегу. Пираты вошли в лес и удалились примерно мили на три, и было их всего человек пятьдесят. Испанцы выгнали на них отменное стадо быков и трех-четырех пастухов, которые это стадо пасли. Пираты убили одного быка, а остальных не тронули, но только они взялись за тушу, чтобы утащить, как испанцы напали на них с криками „Mata, mata!“ (что по-испански означает „убей, убей!“). Пираты бросили добычу, построились и как бешеные накинулись на врагов; половина пиратов вскоре сложила головы, оставшиеся дрались отчаянно. Бой длился довольно долго, но в конце концов пираты отступили и скрылись в лесу. Испанцы пустились было их преследовать, но когда убедились, что пираты стреляют без промаха, то прекратили преследование. Тем временем пираты остались в лесу, чтобы собрать раненых и перенести их затем на берег… На следующий день на берег сошел сам Морган с отрядом в двести человек, но испанцы были уже далеко и увели с собой всех коров. Тогда Морган спалил на берегу несколько домов и вернулся на корабль».
Не дождавшись отставших кораблей, флибустьерский адмирал приказал судам идти на рандеву к острову Саона. Через некоторое время, убедившись, что отбившиеся от флотилии корабли не придут (а это были суда капитанов Джона Анселла, Геррита Герритсзоона, Джозефа Брэдли, Йеллеса де Леката и прочие), Морган провел смотр своих сил. Выяснилось, что на каждом из восьми оставшихся кораблей насчитывается примерно по 50 человек. Напасть с такими силами на Картахену было бы форменным безумием, поэтому, посовещавшись с французским капитаном Пьером Пикардийцем, участвовавшим в 1666 году в походе Франсуа Олоне на Маракайбо, Морган изменил первоначальный план и решил повторить «подвиг» Олоне. Его решение поддержали капитаны Адам Брюстер, Джеффри Пеннант, Джон Моррис, Ричард Норман, Эдвард Демпстер и Ричард Добсон.
Корабли пересекли Карибское море с севера на юг и, миновав остров Юорасао, подошли к Арубе. Здесь экипажи выторговали у местных индейцев овец и коз, затем, после двухдневной стоянки, под покровом ночи тихо снялись с якорей. На другой день в полдень флотилия вошла в Венесуэльский залив. Чтобы испанские дозорные не обнаружили их раньше времени, суда остановились на значительном удалении от сторожевой башни, а вечером продолжили путь. На рассвете 9 марта (по григорианскому календарю) они подошли к трем островкам, окруженным обширными песчаными мелями; эта естественная преграда затрудняла вход в озеро Маракайбо.
Извилистый и мелкий пролив, проходивший между островами Сапара и Сан-Карлос, был весьма сложен и опасен для прохода судов. На восточном берегу острова Сан-Карлос флибустьеры неожиданно увидели форт, возведенный испанцами после французского набега 1666 года. Согласно испанским источникам, это укрепление было хорошо обеспечено провиантом и военным снаряжением. Однако защищала его лишь горстка людей: комендант и восемь солдат.
Мелководье не позволило пиратам подвести суда к берегу, и они спустили на воду шлюпки и каноэ. Заметив приближение неприятеля, испанцы открыли по нему огонь из пушек. Поскольку Морган не знал, сколь малочисленны силы защитников форта, он не решился бросить своих людей на штурм, ограничившись осадой Ла-Барры. В ту же ночь, взорвав часть укреплений, испанские солдаты бежали на лодке в город.
Эксквемелин сообщает, что, заняв форт, флибустьеры «очень удивились, никого не обнаружив в столь укрепленном месте. Они подбежали к погребу, еще полному порохом, и увидели, что огонь от зажженных фитилей подбирается по пороховым дорожкам и горит на расстоянии дюйма от большой кучи пороха. Так что промедли они хоть одно мгновение — и крепость взлетела бы на воздух вместе с теми, кто ее захватил. Морган приказал немедленно вытащить порох из крепости и подорвать крепостные стены, а все пушки бросить в кучу. В крепости было шестнадцать пушек (по данным Моргана, одиннадцать пушек. — В. Г.), стрелявших восьми-, двенадцати- и двадцатичетырехфунтовыми ядрами, шестьдесят мушкетов и боевых припасов в должной пропорции. Пушки были сброшены со стен, а лафеты сожжены».
На рассвете следующего дня флибустьеры разделили захваченный провиант и переправили на адмиральский корабль «Лилли» несколько трофейных пушек и бочонков пороха. Остальные пушки заклепали и зарыли на пляже. Вслед за этим, погрузившись на малые суда и каноэ, корсары двинулись через мелководный залив Табласо к Маракайбо. До города, лежавшего на западной стороне пролива, было примерно 20 миль.
Описывая Маракайбо, автор «Пиратов Америки» отмечал: «Вид у него довольно приятный, потому что все дома выстроены вдоль берега и удачно расположены. Город густо заселен. Вместе с рабами в нем три или четыре тысячи жителей… В городе есть церковь, четыре монастыря и госпиталь. Управляется город вице-губернатором, который подчинен губернатору Каракаса и входит в провинцию Каракас. Тамошние торговцы промышляют кожами и салом. У жителей много скота, а их плантации лежат милях в тридцати от Маракайбо, близ большого селения, которое называется Гибралтар (Сан-Антонио-де-Гибралтар. — В. Г.). Эти плантации дают много какао и различные овощи и плоды, которыми снабжают город Маракайбо… Каждый день из Гибралтара в Маракайбо отправляются барки, груженные лимонами, апельсинами, дынями и прочей снедью. В Маракайбо их нагружают мясом. В Гибралтаре нет ни коров, ни овец. Перед городом Маракайбо расположена прекрасная гавань, и там можно построить сколько хочешь кораблей…»
Солдаты, бежавшие из форта Ла-Барра, предупредили жителей о приближении неприятеля. Капитан Хуан Санчес Воррего, управлявший городом, тут же велел барабанщикам бить сигнал тревоги. Раздались крики «к оружию!». Но на этот призыв откликнулись лишь 12 человек — маловато для города, в котором проживали 400 семей. Остальные, прихватив с собой самые ценные вещи, бросились в окрестные леса и горы.
Капитан предпринял еще одну попытку организовать сопротивление. Проклиная трусов и паникеров, он объявил, что все жители должны стать под знамена со своим оружием «под страхом лишения жизни как предателей королевства». Увы, результат был тот же. Никто не желал повторения кошмара 1666 года. В конце концов город покинули все, включая Санчеса Воррего и его солдат.
