Уильям Ширер - Берлинский дневник. Европа накануне Второй мировой войны глазами американского корреспондента
Для извращенного искажения истины это хорошо. Вы спросите: но не может же немецкий народ верить этой лжи? Тогда вы им скажите. Говорили, и не раз.
Но до сих пор пресса ограничивается Данцигом. Не скрывают ли немцы до поры до времени свои планы? Каждый дурак знает, что им наплевать на Данциг. Это просто предлог. Позиция нацистов, широко поддержанная в партийных кругах, состоит в том, что Германия не может больше терпеть мощную военную силу на своей западной границе, поэтому Польшу сейчас необходимо уничтожить и захватить не только Данциг, который жизненно необходим Польше, но и весь Прусский коридор, Познань и Верхнюю Силезию. А Польшу сделать государством-огрызком, вассалом Германии. Затем, когда таким же образом окажутся урезанными Венгрия, Румыния и Югославия (Венгрия уже практически урезана), Германия станет независимой в экономическом и сельскохозяйственном отношении и будет покончено с великим страхом перед англо-французской блокадой, который победил в прошедшей войне, а теперь может победить и в следующей. Германия будет в силах развернуться к Западу и, возможно, разгромить его.
Поражаюсь уродству немецких женщин на улицах, в ресторанах и кафе. Действительно, самая непривлекательная раса в Европе. У них нет лодыжек. Ужасная походка. Они одеваются хуже, чем англичанки. Ночью уезжаю в Данциг.
Данциг, 11 августа
Данциг совсем не походит на то место, где вот-вот должна разразиться война. Как и в Берлине, местные жители не думают, что дело идет к войне. Они слепо верят, что Гитлер обеспечит их возвращение в рейх мирным путем. Свободный город быстро милитаризуется, немецкие военные легковые машины и грузовики — с данцигскими номерами! — носятся по улицам. В моем отеле «Данцигерхоф» полно офицеров германской армии. Дороги, ведущие из Польши, блокированы противотанковыми заграждениями и шлагбаумами. Ситуация напоминает мне Судетскую область год назад. Две стратегические высоты, Бишофсберг и Хагельберг, укреплены. А под покровом ночи из Восточной Пруссии через реку Ногат перевозится в большом количестве оружие. Это в основном пулеметы, противотанковая, зенитная и легкая артиллерия. Они явно не в состоянии доставить сюда какие-либо тяжелые орудия. Большая часть оружия чешского производства.
Город полностью нацистский. Верховный босс — Альберт Форстер, нацистский гауляйтер, он даже не из Данцига, а из Баварии. Герр Грайзер, глава сената, более умеренный человек, но получает приказы от Форстера. Напряженность среди местного населения меньше, чем я ожидал. Люди хотят присоединения к Германии. Но не ценой войны и не ценой потери своего положения главных ворот для польской торговли. Без этой функции, которая ослабла после строительства чисто польского порта Гдыня в двенадцати милях отсюда, они обречены на голод, если Германия не завоюет Польшу. Как и все немцы, они хотят этого не важно каким способом.
На вид Данциг очень привлекательный город. Мне нравятся массивные замки прибалтийских немцев, готические ганзейские дома с остроконечными крышами и богато украшенными фасадами. Он напоминает мне другие ганзейские города: Бремен, Любек, Брюгге. Погулял вокруг порта. Выглядит совсем вымершим. Судов мало. Здесь, в Данциге, процветает такое пьянство, какого я не видел еще за пределами Америки. Шнапс — они называют его «данцигской золотой водой», потому что в нем плавают маленькие золотистые частички, — действительно хороший и крепкий.
Завтракал с нашим консулом мистером Куикендалом, он готов помочь и понимает важность своего положения. Неизвестно откуда появился за завтраком Джон Гунтер. После этого мы с Джоном поехали на такси в Сопот, главный балтийский летний курорт, и вторую половину дня и вечер провели на пирсе, на пляже, в игровых комнатах казино (где оба проиграли в рулетку), говорили без умолку, решали мировые проблемы. К полуночи он умчался в Гдыню, чтобы не упустить ночной экспресс на Варшаву.
Данциг, 12 августа
Я все больше и больше понимаю, что дело не в Данциге и я напрасно трачу здесь время. Дело в независимости Польши или ее порабощении Германией. Надо двигаться в Варшаву. Сегодня несколько раз звонил в Берлин. Работники берлинского радио тянут с подготовкой оборудования для моей завтрашней радиопередачи отсюда. Позвоню на польское радио в Варшаву, узнаю, нет ли у них микрофона в Гдыне. Я могу вести программу и оттуда. Мне не нравится затея немцев помешать мне выйти в эфир, потому что я не зря приехал сюда и у меня есть что сказать. Местные нацисты со мной очень холодны.
В спальном вагоне поезда Гдыня — Варшава, 13 августа, полночь
Я провел свою передачу из Гдыни, а не из Данцига. Немцы в Берлине не говорили ни «да» ни «нет». Поляки в Варшаве смело взялись за дело. Обрадованный тому, что свел на нет усилия нацистов заставить меня молчать, я решил проехать на машине двенадцать миль от Данцига до Гдыни. Но мой немецкий шофер струсил, сказал, что, если мы поедем на данцигской машине, в нас будут стрелять поляки. Я помчался на вокзал и сел в поезд. Черт знает сколько времени потратил на поиски радиостудии в Гдыне. Никто не знал, где она находится. Ее не было в телефонной книге. Армейские, моряки, полиция никто не знал. Наконец, когда я совсем потерял надежду провести радиопередачу, мы обнаружили ее в здании почтового отделения. Радиотелефонная связь с Лондоном, откуда моя программа на коротких волнах шла в Нью-Йорк, только что закончилась. Но Лондон сообщил, что прием хороший. Побеседовал с двумя польскими радиоинженерами, которые приехали на радиопередачу из Торуня. Спокойные, уверенные в себе. Они сказали: «Мы готовы. Мы будем воевать. Мы родились здесь, по соседству, во времена правления Германии, и нам лучше умереть, чем еще раз пройти через это».
После обеда в ожидании варшавского экспресса я осмотрел этот портовый город. Поляки осуществили с помощью французов потрясающий проект. Пятнадцать лет назад Гдыня была сонной рыбачьей деревней на четыреста душ. Сегодня это крупнейший порт на Балтике с населением свыше ста тысяч человек. Не имея естественных бухт, поляки просто выдвинули все пирсы в море. Похоже, сам город растет как грибы и напоминает наши западные города тридцать пять лет назад. Это одна из надежд Польши.
Позднее. Что касается ситуации с Данцигом: Гитлер еще не готов раскрыть карты. Иначе бы сенат Данцига не пошел на попятную неделю назад, когда, объявив Польше, что польские таможенники должны сложить с себя свои обязанности, принял ультиматум Польши и не отменил приказ. Но возможно, это только временная уступка Германии.
Варшава, 16 августа
