Александр Омельянюк - Возвращение блудного сына
– «А дело всё в том, что они – Платон показал на стенку за своей спиной, подразумевая остальных мужчин – расслабляются за столом. Ни о чём, кроме как о дармовой выпивке и закуске не думают! А у меня голова постоянно работает, я думаю обо всём! И не только о том, что на столе, но и о том, что даже… под столом!» – намекнул он на закулисную борьбу тех против него.
Тут же, вспомнив об остальных, Надежда позвонила Алексею и вызвала того, ещё гуляющего, на срочную работу. А якобы упавшего на днях на лыжне Гудина она решила пока поберечь.
Зато Надежда не сразу вспомнила о других своих подопёчных. После длительных зимних каникул голубиная кормовая площадка оказалась под большим сугробом, потому пока пустующей.
После обеда Алексей на своей «Шкоде» привёз новые коробки с банками лецитина. Они с Платоном очистили от снега проход в цех с улицы, и разгрузили товар. И трудовой процесс в их ООО «Де-ка» пошёл с новой силой.
Но кроме этих действий никакой существенной работы в первые дни у Платона, как и у всего коллектива, пока не было. Да и Надежда со следующего дня действительно заболела. Зато её на работе сменил чуть оживший Гудин.
Поэтому поэт-писатель с удовольствием занялся своим творчеством, для начала завершив первое стихотворение нового года под названием «Ответ снегурочки», перекликавшееся с последним прошлогодним стихотворением, и органически завершающим дилогию:
Когда мороз совсем крепчал,
Маразм его восстал!?
И Дед Мороз мой одичал:
Он плачем всех достал.
Помочь, конечно, я могу
Не только одну ночь!
Но подарить я что смогу?
Как дедушке помочь?
Меня ведь снеговик мой ждёт.
Морковка – вон торчит!
А не дождётся – сам придёт…
Не плачет, не ворчит.
Ты лучше, дед, вон попроси…
Средь снежных баб есть «рать».
А не захочет – прикажи
Тебе немедля дать!
Себе же дам я лишь обет:
Не буду, не проси!
Пошёл ты на фиг, старый дед!
Хоть плачь, хоть голоси!
Теперь он очень удачно и плодотворно завершал работу над своей первой, но большой, стихотворной эротической сказкой для взрослых «Емеля», и ждал ответа из некоторых редакций на посланные им, вычлененные из романа рассказы.
Он также распечатал свои стихи за прошлый год, и для начала отдал их своим постоянным читательницам – культурным и интеллигентным дежурным на работе Татьяне Викторовне и Галине Александровне, которая взяла их надолго, чем удивила Платона.
– «Наверно опять взялась изюм из моего стихотворного пирога выковыривать, как Лена Огородников с дачи?!» – невольно подумал автор.
Ведь все эти тридцать восемь стихотворений можно было прочитать вслух с чувством, с толком, с расстановкой, и даже с выражением всего за сорок пять минут, как это сделала обязательная Татьяна Викторовна.
Первая трудовая неделя нового года прошла быстро. В субботу с утра Платона на лыжне по телефону поздравила с днём рождения сестра Анастасия.
А вечером он отметил свой праздник уже с Ксенией и Иннокентием.
Ожидавшийся приезд семьи Даниила по взаимной договорённости не состоялся из-за ухудшающегося самочувствия где-то простудившейся Ксении.
Как всегда по Skype Платона из-за границы поздравили семьи старших сыновей. По телефонам именинника поздравили и некоторые другие его родственники и друзья.
Друг и свояк Александр заодно поделился и очередными своими проблемами с женой Наталией:
– «По наводке Ксюхи моя Наташка тоже подсела на Константина Никольского! У неё даже от этого, похоже, крыша поехала? Все дни сидит у компьютера в наушниках, и слушает его песни, подвывая при этом, помнишь, как ты говорил: как сука в прясле?! Уж и не знаешь, что и думать? У меня невольно возникает всё более навязчивый вопрос – когда же она начнёт стены говном мазать?!».
– «Да уж ладно, тебе! Я слышал: твоя на пару с моей пойдут третьего февраля на концерт этого Никольского?!».
– «Да уж! Развелось этих Никольский, как собак нерезаных: Константин, Андрей…, ещё какой-то есть?! Оторвать бы им…?!».
– «Санёк! Ну, ты даёшь!? Заревновал, что ли? Да не бойся ты! Чем бы… баба не тешилась, лишь бы не… бесилась!».
– «Платон! А кстати о бабах! Нас Варя тоже пригласила покататься на лыжах по вашему знаменитому, заколдованному и заваленному лесу! Надо бы совместить?! Как ты?».
– «Да я всегда за! Я же все выходные хожу туда на лыжах! Так что дело за Вами!».
– «Хорошо! Договорились! А конкретно – созвонимся!».
В этот день вдруг неожиданно объявился Валерий Юрьевич Попов.
Но его невнятное дневное телефонное приветствие пришлось лишь на Ксению.
Но почему-то не позвонил школьный товарищ Александр Михайлович Сталев, поздравлявший, однако, Платона с Новым годом?!
А обещавшие подъехать хоть в понедельник артисты – дочь с зятем, как часто бывало и ранее, свое слово так и не сдержали, заменив свой визит запоздавшим телефонным поздравлением. Платону, конечно, это было неприятно. В который раз дочь забывала поздравить отца в его день рождения. А зять вообще, казалось, был в этих вопросах ни рыба, ни мясо?!
Завершив до этого большую стихотворную сказку для взрослых, ставшей его тысячным стихотворением, поэт с грустинкой дописал и первое стихотворение второй тысячи, назвав его «Мой миллениум»:
Невнятным мне словом «Миллениум»
Назвал свой сверх тысячный стих.
Я тысячу… смог? С изумлением,
Я понял, что сделала, и стих…
А мне уже слышится с полок
Стихов барабанная дробь.
Хоть путь был в поэзию долог,
Писать я готов вновь и вновь.
О том, что всегда душу греет!
О том, что мой мозг теребит!
О тех, кто разумное сеет!
О том, что всегда веселит!
Я, в общем, писал о прекрасном!
Но, что я ещё написал?
Бывало, писал и о страшном…
О том, что надумал – сказал!
Я часто писал о природе,
Животных, друзьях и любви!
И что-то ещё в этом роде?!
О том, что в пределах Москвы.
Я также писал о России!
О доме, что отчим мне был.
Иной раз писал о мессии!?
И басни писать не забыл.
О том, что могло душу ранить,
В стихах я своих рассуждал.
О том, что должна держать память,
Я тоже нередко писал.
Подумают многие – циник,
Раз так снял… «лавровый венец»!?
По жизни – я вежливый лирик…
Вот сказка пришла, наконец!
Катрены, поэмы, романы
Частенько рождало перо.
Иной раз писал эпиграммы,
Стихом осеняя чело.
Бывало, в стихах я боролся
За русский могучий язык!
На подлость не раз напоролся…
К такому давно я привык.
А с тем, кто культурой обижен,
Кто совесть не знает, ни честь –
Стихами не буду приближен.
Пусть всё остаётся, как есть…
Не раз я писал панегирик
В преддверии праздников, дат.
Но всё же, напомню: я лирик!
Поэзии верный солдат!
Но на этот раз, как впрочем, и в предшествующие годы, Платон не стал писать поздравительное стихотворение Надежде.
