Владимир Ионов - Житие тщеславного индивида
В зале аплодисменты. Смотрю, как реагирует президиум конференции. Торгпред шепчется с послом, представители Иркутского обкома и ЦК аплодируют. Московский гость, заметив мой взгляд, одобрительно кивает. И я продолжаю:
– Сейчас нам всё чаще говорят: «Хватит негатива, давайте опыт». И я за то же – давайте! Давайте попробуем хотя бы один объект создать по-новому. Сколотим подрядный коллектив, дадим ему в аренду технику и всю сумму средств, причитающихся за этот объект, пусть он сам покупает материалы, рассчитывается за них. То есть, пусть он будет хозяином стройки и средств, но пусть он знает при этом, что всё, что он сэкономит на материалах, рабочей силе и технике – это его средства за вычетом того, что причитается государству в качестве подоходного налога. Мне кажется, тут заработают такие резервы, о которых мы пока и не подозреваем. Так давайте попробуем привести их в действие! Если получится, обещаем самую широкую пропаганду опыта.
Тут раздались аплодисменты, что называется, «переходящие в овацию».
– Пока же, – продолжаю, – пропагандировать практически нечего. Генеральный секретарь ЦК КПСС сказал как-то охотникам попридержать прессу, что газетный лист вторичен, он отражает то, что появилось в жизни. А за этот период мы ни на копейку не подняли эффективность наших кредитных средств, не сделали ничего того, чтобы улучшило наши отношения с монгольской стороной. Наоборот, создается всё более стойкое впечатление, что нас тут, как говорится, поняли и ждут, когда мы раскланяемся.
Посол заёрзал на стуле, человек из ЦК развернулся к трибуне, мол, весь внимание.
– Зато, – говорю, – мы преуспели в другом: в укреплении забора вокруг посольства, во врезании новых калиток, вывешивании запрещающих знаков, в отлучении журналистов от источников информации. Считаю себя обязанным использовать трибуну конференции, чтобы хотя бы коротко показать, насколько действия некоторых коммунистов посольства противоречат духу времени. С некоторых пор корреспондентам центральных газет, агентств и Гостелерадио СССР, аккредитованных в Монголии, отказано в приглашении на еженедельные оперативки у посла. В целях, как было сказано, экономии времени уважаемых журналистов. Спасибо за заботу. Но мы живём здесь не по принципу «время – деньги». По этому принципу не живёт ни один из советских специалистов, ибо, как бы мы ни тратили здесь время, сумма зарплат не меняется, к сожалению. Затем появилась новая версия: на оперативках иногда зачитываются секретные документы. За всё время, что мы посещали оперативки, секретных читок не случалось. И, наконец, последнее объяснение: «мы иногда обсуждаем там работу отдельных дипломатов, говорим им нелицеприятные слова, а тут журналисты.…» Вот это и есть истинная причина, ибо «всеобщий дух бюрократии есть тайна», говорил Маркс. Вместо оперативок нам предлагают встречи с послом. Послу не жалко тратить на нас дополнительное время. Ещё раз спасибо. Но неужели кому-то не ясно, что это гласность через мелкое ситечко. И вообще, у нас создается стойкое впечатление, чем больше открывается наша страна, открывается мир, тем больше закрывается советское посольство в МНР. Резко ограничили въезд автомобилей на территорию посольства, наварили пики на забор. Монголы даже весьма высокого должностного уровня спрашивают: это что – взгляд в завтрашний день наших отношений или провокация? Коммунист, отвечающий за эти нововведения, говорит, что в повышении безопасности переборщить нельзя. Можно переборщить. Очевидно все, кроме этого товарища, теперь понимают, что безудержная гонка за безопасностью тоже чревата катастрофой. Недаром в мире как один из основополагающих принципов нового мышления утверждается принцип разумной достаточности. Но посольства СССР в Монголии это, видимо, не касается. Под всё тем же предлогом недавно открыли ещёодну калитку. Только для посетителей парткома. Но если вам необходимо потом зайти и в посольство, то вас обяжут – меня обязывали и не раз – выйти через ту же калитку на улицу, обогнуть забор и войти в центральную…
Тут в зале раздались дружный хохот и аплодисменты.
– В процессе перестройки, – заканчиваю выступление, – происходит разделение партийной и державной властей. И это хорошее дело. В нашем посольстве пошли дальше – разделили и калитки. Неужели и это в духе перестройки? Мне представляется, что бюро нового состава парткома должно послушать этого коммуниста, оценить его новые замыслы, иначе мы рискуем созданием СОИ над территорией его обитания.
В зале хохот. Секретарь парткома и представитель ЦК тоже улыбаются, посол смотрит в стол.
– И последнее. В списке кандидатов в состав парткома я вижу тех, кто потворствует всему этому. Я не буду отводить их кандидатуры при обсуждении, поскольку не исключаю, что кому-то их действия приходятся по душе и разуму. Но сам, извините, буду голосовать против. Спасибо за внимание.
Мне довольно часто приходилось выступать в различных аудиториях, на различных творческих встречах и в качестве ведущего «устного журнала», но таких аплодисментов, такой овации, как раздались сейчас, я не помню. Да их и не было ни до, ни после.
Сажусь на место. Новый корреспондент «Известий» Анатолий Набатчиков наклоняется к уху:
– Ты чего делаешь-то? Тебе скоро уезжать, а нам как тут жить теперь? Первое же, что сделают, отрежут от выписки.
– Я её выбил, значит, и увезу, – отвечаю тихо.
В центре президиума конференции пошептались и объявили перерыв. Первым в коридоре подошел офицер безопасности посольства Новиков.
– Ты зря на меня накатил. Это не моя затея.
– Но началась она с твоим приездом.
– Не только с моим. Так совпало. Всётвое выступление опрометчиво и ты это очень скоро поймешь.
– И ты кое-что поймешь, когда выйдет следующий номер журнала «Эхо планеты».
– Там что-то про меня?
– Прочитаешь…
Ко мне стал подходить народ. Стали приглашать приехать в Дархан, в Эрдэнет, в какие-то другие места. Я везде уже был. И вот ещё одно приглашение:
– А в Дорноте вы наверняка ещё не были, – говорит пожилой мужчина интеллигентного вида.
– Что-то не помню такого города, – отвечаю.
– А он из тех, что не на всех картах отмечен. Если согласны, мы за вами пришлем.
Договорились. Оглядываюсь вокруг – никого из коллег нет рядом. Может, я действительно сказал что-то не то…? Но подходит ещё один моложавый, одетый с иголочки мужчина:
– Рад познакомиться. Крепко! И правильно. Я у себя вас не помню. Вот Набатчиков уже бывал. Лордкипанидзе заезжал как-то с супругой. А вам, что, ничего не нужно ни себе, ни семье? У нас есть что выбрать.… Надумаете – вот мой телефон, звоните в любое время.
