Альфред Хейдок - Страницы моей жизни (сборник)
…Лишившись познания космических далей, человечество тем разобщилось с явлениями Беспредельности и утеряло нить соединения с красотою жизни и космической энергией…
Беспредельность, § 44Когда говорим о подвижничестве, о достойных и нужных устремлениях, – совершенно чуждое обычному мышлению понятие устремления к Дальним Мирам должно быть подчёркнуто с особой силой. Пусть не думают, что этим указывается строить металлические кабины с ракетными двигателями для межпланетных сообщений. Зов к Дальним Мирам есть зов к расширению сознания до вмещения собственной человековселенности. Он включает познавание, очувствование и участие в жизни величественных небесных тел неотразимой красоты, такой красоты, что человек, однажды приблизившийся к ним, этим мирам, далеко опередившим Землю в совершенствовании, – с невыразимой тоской будет думать о возврате на обветренную нашу планету, где материя ещё так груба и, что так хорошо отражено в стихотворении Лермонтова «Ангел»:
И звуков небес заменить не могли
Ей скучные песни Земли.
«Будем помнить, что даёт человеку хотя бы одно приближение к Дальним Мирам. Ведь такое приближение отделяет человека от всего низшего. Одно видение Дальних Миров уже преображает всю жизнь. Понять хотя бы частицу жизни на иных мирах уже остаётся ярким воспоминанием навсегда – такое приближение уже есть озарение духа…» (Аум).
Земные тяжкие условия после этого у истинного подвижника вызовут лишь большее желание трудиться на общее благо. Аналогией здесь мог бы послужить бедный юноша-скрипач, который впервые услышал великого виртуоза, исполняющего совершенно по-другому известную юноше мелодию. «…Стремление к совершенству придёт через сознание несовершенства» (Агни Йога, § 224).
Но как же возможно подобное приближение к Дальним Мирам, если постройка межпланетных кораблей исключается? – спросят нас. Оно – в духе. «Можно в ментале посещать разные планеты. Так намечается будущий этап, когда сознание не должно быть привязанным к одной планете. Если мы теперь переходим из одной части света в другую, то тот же принцип может быть междупланетным… Только при устремлении к межпланетности можно рассчитывать на эволюцию человечества» (Агни Йога, § 6).
Устремление к Дальним Мирам есть необходимость для человека, если он действительно человек и хочет продолжать свой безначальный и бесконечный путь в Беспредельность к беспредельному же расширению сознания. Куда же устремиться духу, исчерпавшему земные возможности совершенствования, если не к сияющим мирам, что звали его с тех пор, как он стал человеком и впервые возвёл восхищённые очи к усыпанному алмазами небу над ночной поляной первобытного леса? Земля лишь краткая остановка на великом пути ЧЕЛОВЕКА, проходящего звёздными путями в веках и вечностях.
Дитя эонов – как чудесен сад Неба, которым ты проходишь, и как дивны миры – цветы Вселенной! На лучших розах сада ты можешь оставить запечатлёнными твои поцелуи и можешь прибавить от твоего труда…
Путь к таким полётам в чудные миры лежит в раскрепощении, в освобождении собственного духа от тех цепей, которыми человек сам себя приковывает к Земле. Разве способен к отрыву от Земли дух, скажем, пушкинского «скупого рыцаря», чья мысль неотрывно, в течение всей жизни, приковывалась к сундуку с золотом? Не отсюда ли рассказы о заклятых сокровищах, чьи собственники после смерти остались как бы цепными собаками у них, пока не источится страшная цепь, созданная из чувств и помыслов алчного скряги! Ведь желание есть та сила, что ведёт дух. «Именно, человеческое желание есть скрижаль завета. Что уснувший дух пожелает, то, проснувшись, получит…» (Агни Йога, § 113). «…Даже воплощается дух по желанию…» (Агни Йога, § 259). Но желать – значит мыслить и стремиться. Как не способны к отрыву от Земли разных степеней «скупые рыцари» – рабы наживы и золота, как не способны к этому различные страстолюбцы, любители азарта, сексуальных излишеств и извращённостей, пьянства, наркомании, для которых жизнь не жизнь без излюбленного ими порока. Так же точно не способны к полёту в Дальние Миры любители покоя и тихого телоублажения в своих тёплых норках. Не способны, несмотря на всю свою иногда кажущуюся, а иногда и искреннюю доброту, ибо человека ведут его мысли-желания, и если последние, как у добрейшего Афанасия Ивановича в «Старосветских помещиках» Н.Гоголя, не перелетают окружающий усадьбу плетень, тогда какой полёт совершит Афанасий Иванович? А плетней в этом мире существует великое множество.
Иной ничего не желает, что находится по ту сторону плетня его семьи, народности; иной ограничивает свои помыслы одним своим государством.
Но полёт в Дальние Миры требует, как мы уже говорили, вмещения собственной вселенности, осознания собственной безначальности и беспредельности духовного восхождения.
г. Змеиногорск, 1988 г.
Рассказы и сказки
Мотылёк
Айвар и я лежали рядом, плашмя, на холодной мёрзлой земле, проклиная невидимого пулемётчика, который «строчил» по нам, как только мы пытались куда-либо двинуться. Смертоносные осы проносились так близко от моего затылка, что мне хотелось зарыться, уйти ещё глубже в землю, но, как я уже сказал – она была мёрзлая…
Если мы не видели самого пулемётчика, то всё же нам было заметно, как на противоположной стороне оврага его гнездо с дьявольской быстротой плевалось огнём в чёрную ночь, поскольку она успевала наступить между вспышками ослепительных ракет. Для нас было непонятно, как могло уцелеть пулемётное гнездо после такой артиллерийской обработки, которая только что кончилась. Ведь мы сами видели, как заплясала чёрными фонтанами земля перед нашим участком, казалось – крысе, и то бы трудно уцелеть…
Но факт оставался фактом – пулемётчик уцелел. Вся атакующая рота позади нас прижата к земле. Сержанту Айвару и мне дано приказание уничтожить гнездо. Было ясно, что наша попытка подползти с фланга провалилась – мы обнаружены. Осветительных ракет слишком много. Каждое наше поползновение двинуться дальше вызывает огонь – что делать?
Я смотрю на Айвара – у него страшно сосредоточенное лицо, глаза закрыты – может быть, он молится?.. Отрываю взгляд, смотрю опять на овраг и столбенею… шагах в трёх перед нами порхает мотылёк… Летающий цветок жаркого летнего полдня в стылую ноябрьскую ночь!
– Айвар! Гляди – мотылёк!
– Где? Где? – он открывает глаза и испускает радостное восклицание: А-а!
Затем произошло нечто, для чего я никогда не находил нужных слов, чтобы правильно рассказать, что случилось дальше, настолько это было странно, невероятно, как в сумбурном сновидении. Айвар, торжествующий и улыбающийся, вдруг встал во весь рост и быстрыми шагами спустился в овраг.
