Маргарита Смородинская - Маяковский и Брик. История великой любви в письмах
Приехали заграничные куски для Стеклянного глаза. На днях кончу картину.
Прежде чем покупать машину, посоветуйся со мной телеграфно, если это будет не Renault и не Buick.
У-уууу-у-у-у………!
Где ты живешь? Почему мало телеграфируешь? Пишешь: еду в Ниццу, а телеграмм из Ниццы нет.
Мы здоровы. Оська возится с Катаняном и проявляет. Я монтирую и учусь управлять. Булька хрюкает. Поселился у нас очень миленький котеночек (серенький), только совсем больной и потому везде гадит. А выбросить жалко – может выздоровеет. Он лежал очень грустный а сегодня вдруг стал играть с мухой! Булька его любит, но пристает к нему. Мы все тебя целуем и ужасно любим. А я больше всех.
Твоя Лиля <кошечка>
Л. Брик – В. Маяковскому
<28 октября 1928 г. Москва – Париж>
Телеграфируй автомобильные дела. Целую.
Твоя Киса
В. Маяковский – Л. Брик
<29 октября 1928 г. Париж – Москва>
Веду сценарные переговоры Рене Клер. Если доведу, надеюсь, машина будет. Целую.
Твой Счен.
В. В. Маяковскому в Париж
<2 ноября 1928 г. Москва – Париж>
Щенит! Вчера Ося, Коля и Сема выступали. Народу было много. Колька был ужасен! Невозможно было понять, чего он добивается! А когда начал читать стихи публика уходила пачками! Семка читал замечательно. А Оськин доклад был гениальный! Ему хлопали до бесчувствия; прерывали аплодисментами (весь зал)! Он разговаривал ровно час, и я никогда не видела, чтоб кого-нибудь слушали с таким вниманием. Я была ужасно довольная!
Я кончила свою картинку – без одной части, которую все еще не прислали из Берлина. Показывала ее дирекции, все остались довольны. Арустанов говорит, что картина «блестящая» (я этого не нахожу), торопит меня со следующим сценарием (от темы он в восторге), так что работа мне обеспечена. Дирекция не хочет ее пускать в «Артек», а в «Колосс» и в «Арс». Завтра утром буду показывать коммерческому отделу – не думаю, что они с этим согласятся!
Оське картина тоже очень нравится. Он говорит, что она очень «элегантно» сделана и замечательно «смонтирована», а Кулешов говорит, что он бы не смонтировал лучше. (Монтировала только я – без Виталия.) Словом, успех – полный. Я страшно рада, хотя (честное слово!) считаю это глубоко несправедливым!
Пожалуйста, прочти всё вышесказанное Эличке. Почему она мне не пишет?
Ты писал, что едешь в Ниццу, а телеграммки все из Парижа. Значит, не поехал? Когда же ты будешь отдыхать?! Ты поганейший Щен! И я тебя совершенно разлюблю!!!
Что с Рене Клером? Если не хватит денег, то пошли хоть (через Амторг) 450 долларов на Фордик без запасных частей. Запасные части, в крайнем случае, можно достать для Форда и здесь.
У-yy-ууу!!!?-!!!?
Скажи Эличке чтоб купила мне побольше таких чулок, как я дала тебе на образец, и пары три абсолютно блестящих, в том смысле чтобы здорово блестели и тоже не слишком светлых. Купи еще штуки 3 др. р[азных] р[азмеров?] и попроси Эличку купить бутылочку Нютиной красной водички.
Отчего не пишешь? Мне это интересно!
Пудовкины на днях едут в Берлин.
Очень прошу тебя, Волосенька, отдохни где-нибудь хоть немножечко!
Обнимаю тебя, мой родненький зверит, и страшно нежно целую.
Твоя <кошечка>
Владимир Маяковский на выставке по случаю 20-летия творческой деятельности
Поцелуй Элину мордочку. В газете было объявление о том, что вышла ее книжка, но в продаже ее еще нет. Завтра буду звонить Тихонову.
В. Маяковский – Л. Брик
<10 ноября 1928 г. Париж – Москва>
Покупаю рено. Красавец серой масти 6 сил 4 цилиндра кондуит интерьер. Двенадцатого декабря поедет Москву. Приеду около восьмого. Телеграфируй. Целую люблю.
Твой Счен
В. Маяковский – Л. Брик
<12 ноября 1928 г. Париж – Москва>
Дорогой и родной Кисит
Я задержался с этим письмом, т. к. телеграфировал тебе «покупаю» и все еще не перевел в прошедшее время «купил». Но сейчас кажется уже ничего не помешает и денежков с помощью добрых душ на свете я наскребу и назаработаю. Машин симпатичный ты сама должно быть знаешь какой:
Рисунок конечно корявый но карточку из каталожицы я отдал вместе с заказом а другой пока нет.
Я просил сделать серенький сказали – если успеют а то темно-синий.
Пробуду в Париже немного чтоб самому принять машинку с завода упаковать и послать а то заканителится на месяцы. А пока сижу и раздракониваю пьесу и сценарий. Это первый бензин который пытается сожрать реношка.
Дико был рад читать твое письмо о «Киноглазе». Кстати не знаю откуда но и проезжавшая через Париж Шатова тоже сей глаз ужасно выхваливала – говорила – говорят.
Кисит телефонируй пожалуйста Кострову что стихи я пишу и с пользой и с удовольствием но многих удобств ради нашлю или навезу их слегка позднее.
Лисит переведи пожалуйста телеграфно тридцать рублей – Пенза Красная ул 52 кв 3 Людмиле Алексеевне Яковлевой.
Лилек если тебе попался для корректуры том с лозунгами и рекламками пообсуди с Осей как бы эти рекламки лучше печатать – бессмысленно же их дуть стихотворным шрифтом! Может заглавным афишным по целой странице? Обдумайте пожалуйста.
Моя жизнь какая-то странная без событий но с многочисленными подробностями это для письма не материал а только можно рассказывать перебирая чемоданы что я и буду делать не позднее 8-10. Пиши и телеграфируй много и обязательно.
Целую тебя родненькая и миленькая и любименькая.
Твой Счен.
Облапь Осика.
Окончание реношных перипетий – телеграфирую.
В. Маяковский – Л. Брик
<19 ноября 1928 г. Париж – Москва>
Переменить нельзя. Машина готова. Скоро едет Москву. Целую.
Твой Счен
Л. Брик – В. Маяковскому, Э. Триоле
<22 ноября 1928 г. Москва – Париж>
Любимые мои Элик и Володик, почему не пишете?
Свинство! Не написать даже подробно детально какая Реношка! (Я ее люблю…)
Купите чехлы на запасные колеса.
Волосит, не рисуй мне, пожалуйста, какой формы радиатор! Это я и так знаю!!
А напишите мне какой она длины, ширины, цвет, украшения – часы, фонари, полоска и т. д. А то я умираю от нетерпения и неизвестности!
Сегодня первый мороз.
Целую ваши мордочки.
<кошечка>
Волосик, привези два футляровых галстука а то нечего носить с джемпером.
В. Маяковский – Л. Брик
<4 декабря 1928 г. Берлин – Москва>
Остановился два дня Берлине. Восьмого буду Москве. Целую люблю.
Счен
В. Маяковский – Л. Брик
