Майя Бессараб - Лев Ландау
— Как просто! — удивляется Дау.
В этом нет преувеличения: Кора заботилась о Дау, как о ребенке. Даже за таким простым делом — быть одетым соответственно погоде и обстоятельствам — и то приходилось следить постоянно. Однажды летом, когда Коры не было в Москве, Дау пригласили на весьма ответственный прием. Все явились в строгих костюмах, при галстуках, все чинно и благородно. Вдруг впорхнул Дау: клетчатая рубашка, босоножки, глаза сияют, и улыбается так, словно он у себя дома, — никакой солидности.
Кора привыкла считать, что Дау слаб здоровьем. Но так было в молодости, а потом он возмужал, окреп. Правда, он всегда немного сутулился, был худощав и бледен.
Один из его ближайших друзей рассказывал, что, когда они отправились в автомобильное путешествие, Дау оказался очень вынослив и непривередлив. Единственное, что его раздражало на привалах, так это близость танцплощадок.
«Дау производил впечатление человека слабого, но это была кажущаяся слабость, — рассказывал другой друг Льва Давидовича. — Отчасти это объяснялось тем, что вначале мать, а потом жена всячески ограждали его от житейских трудностей. Так возникло его неумение и нежелание делать то, что кажется совершенно простым любому взрослому человеку. Он был очень вынослив: ходить мог, как верблюд, без устали».
Однажды Кора спозаранок уехала на дачу, домой вернулась только к ночи. Дау она застала совсем больным.
— Надо вызвать врача, мне что-то нездоровится, — сказал он.
Кора разволновалась. Но когда она открыла холодильник, то увидела, что обед и ужин стоят нетронутыми. Поскорее накормила Дау, и он сразу выздоровел.
Как-то он уехал на конференцию в Ленинград. На следующий день она получила телеграмму:
«Зубной порошок не открывается тчк Дау».
Через час пришло второе послание:
«Зубной порошок открылся тчк Дау»
Одна из самых излюбленных тем для разговоров — любовь. Когда по вечерам к Коре заходят приятельницы, Дау сбегает вниз и с места в карьер осведомляется:
— О любви не будете говорить?
— Нет.
— А о чем? О платьях?
— Да.
— Неинтересно, — фыркает он и убегает к себе.
В научных спорах Дау так часто бывал прав, что усвоил безапелляционный тон в разговорах на любую тему. Это относится и к проблемам любви, о которой он так любит поговорить.
Иногда кто-нибудь из учеников не выдержит и переходит в атаку:
— Дау, я знаю, что вам ничего не стоит опровергнуть все мои доводы, здесь я и не пытаюсь спорить с вами, но есть вопросы, в которых я прав, а вы ошибаетесь. Ваше умственное превосходство не позволяет мне доказать свою правоту, однако объективная истина на моей стороне.
— Но что это за истина, которую нельзя доказать? — парирует Дау.
Дау выходит. Побежденный поднимает голову.
— Когда Дау занимается наукой, он теоретик, когда начинает думать о любви, в голове — кабак, — говорит он свидетелям сцены.
Зная о готовности своего патрона поговорить о любви, ученики то и дело затрагивали эту тему.
— Дау, как надо кончать роман? Как бы вы поступили, если бы разлюбили женщину?
— Я бы ей сказал, что я ее больше не люблю.
— Дау, вы жестокий человек.
— Я?! Но ведь это правда!
На следующий день Ландау бегает по институту и всех останавливает:
— Слыхали? Халат сказал, что я жестокий человек!
Он всегда говорил жене о своих увлечениях.
Вначале такая откровенность доставляла Коре много горьких минут. Дау приходил домой и с сияющими от восторга глазами рассказывал, с какой хорошенькой девушкой только что познакомился. Кора знала, что он никогда ее не обманывал, не лгал ей. Жена — друг, а другу можно рассказать все. Хотя в глубине души она не могла избавиться от ревности, но за четверть века совместной жизни Дау настолько «перевоспитал» ее, что она на все смотрела его глазами.
Однажды она пожаловалась сестре:
— Ты понимаешь, какое безобразие! Девчонка назначила Дауньке свидание, а сама не пришла! Он два часа простоял на морозе, чуть воспаление легких не схватил!
Иногда Кора пыталась как-то повлиять на легкомысленного Дау.
— Чудесный человек, — вздыхая, говорит она об одном из близких знакомых. — Он никогда не изменял своей жене.
— Ну, это зря, — не задумываясь, выпаливает Дау. — Если мужчина такой лодырь, от него мало толку.
Казалось, всю жизнь ему не дают покоя лавры Дон Жуана. Известно, что семидесятипятилетний Бернард Шоу на вопрос: «Как бы вы хотели умереть?» — ответил: «От руки ревнивого мужа!» Дау был в восторге от этой фразы. Она вошла в число тех шуток, которые повторялись бесконечно. Друзья и аспиранты говорили: «Ну, Дау завел свою любимую пластинку».
Дау возвращается домой. В комнате жены горит свет. Он тихонько стучится к ней в дверь.
— Коруша, ты спишь?
— Нет.
— Ты знаешь, меня сейчас спустили с лестницы! — с сияющим видом сообщает он.
— Ты не ударился? — пугается жена.
— Нет, я успел схватиться за перила. Как ты думаешь, сейчас не поздно позвонить Артюше? Половина двенадцатого.
— Позвони лучше завтра, — советует она.
Оказывается, некая супружеская пара пригласила его на чашку чаю. Дау не сводил глаз с хозяйки дома. Муж ее не выдержал и весьма резко заявил, чтобы Лев Давидович к ним больше не приходил.
— Особа плакала, субъект злился, а я вовсе не торжествовал, — рассказал Дау Алиханьяну.
При всем своем уважении к прекрасному полу Дау все же считал, что физиком-теоретиком женщина стать не может. Как-то один из его учеников, Алексей Абрикосов, попытался устроить в аспирантуру свою дипломницу и обратился к Дау.
— Она ваша любовница? — осведомился патрон.
— Нет.
— Но, может быть, вы надеетесь, что она станет ею?
— Дау, ну что такое вы говорите! — возмутился Алеша.
— В таком случае, я вас выручу. Я не возьму ее в аспирантуру. Так ей и передайте.
Однажды Кора рассказала о своей институтской подруге, которая всю жизнь была влюблена в мужчину, совершенно к ней равнодушного, и страшно страдала.
— Такая милая и такая несчастная! — сокрушалась Кора.
— Стыдно быть несчастной, — возразил Дау. Сказал, как припечатал.
— Но ведь это не зависит от человека…
— Именно от человека и зависит его счастье. За редкими исключениями.
Дау постоянно держал себя под контролем.
— Я не потускнел? — спросил он как-то у старой знакомой.
— О нет! Нисколько! — смеясь, ответила она. — Это вообще невозможно!
— Как странно: женщины обычно так следят за своими туалетами, чтобы все было по моде, и так мало внимания уделяют выражению лица, что гораздо важнее всех нарядов. Лицо человека порой бывает как у медведя, я на такие лица стараюсь не смотреть, — как-то сказал он.
