Зинаида Чалая - Анатолий Серов
- Моя вина, товарищ комиссар. Попросил огня, когда баки были открыты.
Комиссар обратился к присутствующим. Они рассказали, какой бой выдержал Серов. Стало понятно, в каком состоянии находился летчик, сделав посадку на своем аэродроме. Комиссар осмотрел машину.
- За самовольный вылет и погубленную машину знаете что полагается? Вы обязаны были помнить, что не так уж много самолетов в нашем распоряжении. А эти превосходные маневренные самолеты собраны руками героев рабочих в перерывах между схватками с врагом.
Серов, побледнев, ожидал приговора.
- Наложите взыскание, какое считаете нужным, товарищ комиссар фронта. Прошу только не отставлять от полетов. В другой раз противник заплатит втрое за две наши машины.
Комиссар, закончив осмотр самолета, выпрямился и посмотрел на Серова с нескрываемым изумлением.
- Она вся изрешечена. По всем признакам ей полагалось развалиться в воздухе. Как же вы довели ее до аэродрома и сели благополучно?
Услышав в голосе комиссара нотку симпатии, Серов приободрился и не удержался от шутки:
- Ее поддерживала вся масса воздуха.
Все рассмеялись. Комиссар ограничился выговором. В душе он был счастлив, что в их соединении прибавился такой славный летчик.
С той поры Серов стал более осмотрительным. В первое время он летал только за крылом ведущего. Ему дали звено, но и тут он ставил впереди себя опытнейшего из звена летчика и учился у него. Он не боялся уронить свой авторитет, он учился.
- Иду за твоим крылом, - говорил он перед полетом. - Смотрю, как надо поступать.
Да и не ронял он этим уважения летчиков. Напротив, его скромность, сопряженная с отвагой, была по душе воздушным бойцам. В особенности уважение к нему возросло, когда, переняв преподанные уроки, он стал показывать "класс" и его учителя охотно переучивались у него.
С Серовым летал и Якушин. Командир эскадрильи Еременко назначил их в свое командирское звено. Этой тройкой гордилась вся эскадрилья.
Бой с ночным бомбардировщиком
Началась Брунетская операция войск Центрального фронта. Это была напряженная пора, когда особенно трудно пришлось истребительной авиации. Нескольким эскадрильям на весь фронт приходилось прикрывать войска от вражеской авиации, обеспечивать свои бомбардировщики, вести разведку и отражать налеты фашистов на Мадрид. Моторы самолетов не успевали остывать между двумя воздушными боями.
И тем не менее республиканские летчики выдерживали все эти трудности и наносили врагу немалые потери. Такие люди, как Анатолий Серов, весельчак Евгений Антонов, спокойный и уравновешенный Леонид Рыбкин, скромный и бесстрашный Михаил Якушин, их друзья испанцы Рафаэль и Сардино, австрийцы Вальтер Короуз и Франц Добиаш, югослав Божко и другие составляли дружную семью, которая вскоре завоевала славу как знаменитая серовская эскадрилья. Они удачно взаимодействовали с летчиками эскадрилий Б. А. Смирнова, И. А. Лакеева, Г. П. Плещенко.
Но преимущество врага в технике нарастало. Германия и Италия беспрерывно посылали ему пополнения, усилили его авиацию "мессершмиттами-109". Наши стали нести потери. А когда мятежники развернули наступление на севере республики, с мадридского направления вылетела туда эскадрилья Б. Смирнова. Оставшиеся истребители с напряжением удерживали инициативу. Мятежники, которые несли в боях с ними крупные потери, стали производить ночные налеты на республиканские аэродромы, главным образом на аэродром Алкала, основную базу республиканской авиации. Меткость попадания у фашистских "ночников" была плохая, но их налеты тяжело действовали на летный состав республиканской авиации, на войска и на мирное население. Необходимо было дать им отпор.
- Больше этого терпеть нельзя, пора их проучить, - сердито говорил Серов.
- Каким образом?
- Да что мы ночью не летали? Еще как дадим этим пиратам!
- Летать-то летали, а драться ночью... Как его обнаружишь?!
- Можно. Как и в дневном бою - вылететь навстречу, свалить парочку этих "коров", небось остерегутся! А обнаружить как? Определить ориентир, по которому пройдет враг - свет звезд, луны, пройти между ним и луной. В полной тьме они не вылетают, я заметил.
- Искать врага в темноте с риском заблудиться и сесть на его территории - вы подумали об этом? Местность еще необлетанная, незнакомая. Даже днем трудно ориентироваться. А ночью рельеф обманчив - сядешь на скалы или в овраг... Да и не знает авиация примеров ночного воздушного боя.
Командование не давало согласия, как ни доказывал Серов, что имеет большой опыт ночных полетов на Дальнем Востоке, где нередко приходилось ориентироваться по мало различимым приметам и в самые резкие перемены погоды.
- В течение одного дня пролетаешь и ясное небо, и снег, и буран, а под тобою непролазная тайга или горы Яблонового хребта. Обманчивее такой обстановки и не сыщешь. Бывало, сядешь на "вынужденную", потом не знаешь, как изловчиться, чтобы сняться с такого вот пятачка. И взлетали все-таки. На практике изучали необлетанные районы. Мы тут жмемся, а они бомбят!
Два друга бродили по выжженной солнцем равнине среди зарослей лаванды, розмарина и других полусухих трав.
Серов, невольно принюхиваясь и удивляясь - ладаном, что ли, пахнет, говорил:
- Почему я должен обязательно заблудиться, когда у меня порядочный налет часов по ночным маршрутам и в приборах, кажется, еще разбираюсь, ни разу до сих пор не ошибся.
Якушин сказал негромким, мягким голосом, как бы думая о другом:
- Нынче я васильки нашел. Совсем как наши. Растрогали они меня.
- Ты что? Сомневаешься? Слушай, мы все-таки добьемся своего, организуем ночные дежурства. Звеном будем дежурить или с тобой вдвоем. Ты на одной высоте, я на другой. Поймаем, вот увидишь. Да ты о чем думаешь?
- Не смейся. Я по борщу соскучился. Надоели эти апельсины да приторная анисовка.
- А как бы хорошо покушать наших уральских пельменей, Миша!.. Ну, вот что... Пойдешь со мной?
- Пойду, ясно.
- Так что ж ты про васильки да анисовку? Я уж подумал - не веришь в это дело.
- Очень верю. И в тебя верю, Анатолий. Крепко. А насчет апельсинов и ладана - просто хотел немножко умерить твой испанский пыл, камарада Родриго Матео.
Серов засмеялся. Этим именем - Родриго Матео его окрестили испанские товарищи. Они каждому русскому давали испанское имя.
- Пойдем к комиссару.
Они сразу повернули назад к лагерю. Пришли в авиагородок. Комиссар уже в который раз выслушал, переспросил, выяснил все условия ночной разведки и возможного боя.
- Добро, Анатолий, мы все продумали. Ты знаешь, командующий - целиком за твой план. И командующий ВВС.
