Теодор Гладков - Артур Артузов
Для Зекунова Артузов придумал роль серьезную и интересную. Надо сказать, что этого савинковского эмиссара Артузов вычислил безошибочно. Зекунов в душе давно отошел от антисоветской деятельности, он и в самом деле ничего не делал в качестве резидента НСЗРС в Москве, очень тяготился своим прошлым и, в сущности, занял вполне лояльную
позицию по отношению к советской власти. Зекунов согласился помогать ГПУ, и забегая вперед скажем, что с порученным ему делом он справился успешно. Ему был присвоен псевдоним «Михайловский».
Шешеня был изрядно туповат. Как говорится, «чело его не омрачала печать мудрости». Каждую комбинацию с ним приходилось отрабатывать до мелочей, поскольку самостоятельно действовать он просто не был способен. И это притом что ему присвоили зажигательный псевдоним «Искра».
В условленный срок Шешеня послал Савинкову первое донесение, в котором информировал своего бывшего хозяина о политическом положении в советской России, сообщал, что появились новые силы, способные выступить против большевиков.
Новое письмо – Шешеня докладывает Савинкову о плодотворной работе в Москве эмиссара НСЗРС Зекунова. Следует перечень диверсий, актов террора и саботажа, якобы предпринятых в последнее время Зекуновым и завербованными им людьми.
Наконец настала пора для реализации замысла. Савинкову сообщают, что в Москве Зекунов встретил надежного человека, сослуживца по белой армии, бывшего офицера, Андрея Павловича Мухина. После осторожных взаимных прощупываний Мухин сознался Зекунову, что является одним из руководителей подпольной организации «Либеральные демократы». Более того, Мухин даже предложил Зеку–нову вступить в эту организацию.
Шешеня сообщал, что, по словам Зекунова, в рядах ЛД нет должного единства. Существуют две примерно одинаковые по численности группы – «активисты» и «накописты». Первые требуют развязывания террора и диверсий, вторые ждут подходящего случая и подходящей обстановки. В итоге организацию раздирают противоречия: «У нас нет такого человека, который мог бы сплотить наше движение».
Это письмо породило в авантюрной душе Савинкова бу–доражущую мысль: в России нужен вождь. И этим вождем конечно же может стать только он, Борис Викторович Савинков.
В следующем письме Шешеня уже прямо намекал, что все больше и больше влиятельных членов ЛД склоняются к тому, что в качестве объединяющей силы должен выступить Савинков. Как сообщил Зекунов, на последнем заседании руководства ЛД Мухин назвал Савинкова самой сильной личностью среди всех сторонников активной борьбы с советской властью, находящихся за границей, да и «дома» тоже.
Так Артузов начал постепенно внушать Савинкову мысль о необходимости его приезда в Россию для консолидации антисоветских сил и руководства ими в решающий момент.
Интерес Савинкова к ЛД день ото дня возрастал, но он не слишком полагался на своего бывшего адъютанта и хотел узнать о положении в ЛД от более авторитетного и сведущего человека – самого Зекунова.
Тут уж Артузов рисковал явно по–крупному. Он вполне доверял искренности и порядочности Михаила Дмитриевича. Вопрос заключался в другом: выдержит ли тот состязание в непростом поединке с доверенными лицами Савинкова, тем более – с ним самим? Один неверный шаг или неточное слово и – конец. И самому Зекунову, и операции «Син–дикат–2».
Артузов рискнул, пошел ва–банк и послал Зекунова на границу. В Вильно его встретил полномочный представитель Савинкова Иван Фомичев, затем уже вдвоем они выехали в Варшаву, где Зекунову пришлось сделать настоящий доклад и ответить на тысячу вопросов о деятельности «Либеральных демократов».
Всё прошло благополучно. Зекунову, конечно, расставили немало ловушек, но он их миновал, сделав вид, что ничего даже не заметил. Более того, ему удалось установить имена и фамилии нескольких савинковских агентов, направленных в Россию.
Зекунов получил от своего савинковского руководства указание поддерживать тесные контакты с ЛД и пригласить их руководителя Мухина на переговоры о совместных действиях в Варшаву и Париж, где теперь постоянно обитал Савинков, а также супруги Деренталь. Приглашение было принято.
В жизни Федорова наступила нелегкая пора. Савинков мог проверить его не только через Зекунова. В любой момент в столице мог появиться еще один эмиссар НСЗРС, о котором Шешеня ничего бы не знал, с одним–единствен–ным заданием: выяснить, кто такой господин Мухин и существует ли такой на свете вообще. После чего вернутьсяя обратно, опять же не поставив в известность ни Шешеню, ни Зекунова не только о результатах своей проверки, но и о визите вообще.
Поэтому Артузов принял решение перевести Андреяя Павловича на… нелегальное положение. Отныне Федоров в родной Москве жил с документами на фамилию Мухина. К ОГПУ он и на версту не подходил. Артузов, Пузицкий, Пи–ляр, Демиденко, Сыроежкин, другие товарищи встречались теперь с ним только на конспиративной квартире. Невысокий, но плотный, одетый в хороший костюм, специально отрастивший небольшую бородку, Федоров–Мухин походил на благополучного совслужащего, выбившегося в таковые из зажиточных крестьян.
Теперь ему предстояло впервые в жизни выехать вместе с Зекуновым за рубеж.
– Ваша задача – произвести впечатление. Не мы искали Савинкова, это его представитель Зекунов вышел на вас. Мы серьезная организация. Нам не хватает только популярной личности для того, чтобы возглавить движение, восстание. Имя! В сущности, ЛД в любом случае, с Савинковым или без него, сохраняет независимость. Набивайте себе цену, не стесняйтесь. О разгроме резидентур савинковского НСЗРС в советской России знает каждый мальчишка, об этом сообщалось в печати. На сегодня Савинков – генерал без армии. Он может только блефовать, настоящих козырей на руках у него нет. Только имя. В этом отношении соблюдайте пиетет.
Федоров слушал сосредоточенно, иногда переспрашивал, прикидывал, возражал, словом, проигрывал возможные ситуации, которые могли возникнуть в реальных условиях. Конечно, все предусмотреть было нельзя, но Артузов знал, что Федоров умеет мгновенно оценить обстановку и принять оптимальное решение. Это была одна из сильных сторон его оперативного дарования.
Поездка должна была осуществляться «нелегально» – на западной границе большими трудами чекистов (для этого требовалось создать самостоятельную и убедительную легенду) «оборудовали окно». Ведал им командир–пограничник Ян Петрович Крикман, старый латышский революционер, когда–то бежавший с царской каторги через Сибирь в Америку, по легенде – один из активнейших военных работников ЛД.
