П. Люкимсон - Царь Давид
Скептики, разумеется, спешат заметить, что если события развивались именно так, то выбор у совета старейшин был невелик. Когда у стен Хеврона стоит целая армия, воины которой по докатывавшимся до Иудеи слухам не просто грабили, но и вырезали до единого человека целые деревни и небольшие города, то, как бы вежливо ни звучало предложение Давида, отклонить его было бы безумием.
Но Яир Закович в монографии о Давиде справедливо замечает, что это предложение упало на благодатную почву. Оно, с одной стороны, гарантировало Иудее безопасность от филистимлян и прочих врагов под защитой мощной армии Давида, а с другой – отвечало амбициям иудеев, убежденности, что, будучи самым многочисленным коленом Израиля, они имеют право на определенные привилегии, включая и привилегию поставить на царство именно потомка Иуды.
Согласно традиционной еврейской хронологии, это событие произошло в 2884 году от сотворения мира по еврейскому летосчислению, то есть в 876 году до н. э. Историки относят это событие, как уже говорилось, к более раннему времени: к периоду между 1055 и 1002 годами до н. э. Наиболее осторожные ученые датируют это событие "концом XI – началом X века дон. э.".
* * *Одним из первых шагов, предпринятых Давидом сразу после воцарения в Хевроне, стала отправка послов к жителям Иависа Галаадского, в котором он благодарил их за то, что они вызволили тела Саула и его сыновей из рук филистимлян и предали их погребению.
Стоит повнимательнее вчитаться в текст этого письма, чтобы оценить всю мудрость тридцатилетнего Давида как политика:
"И отправил Давид послов к жителям Явеш-Гилада, и сказал им: благословенны вы у Господа, что оказали милость эту господину вашему Шаулу и погребли его. А теперь да окажет Господь вам милость и верность, и я воздам вам за это добро, за то, что вы сделали это. А теперь да будут крепки руки ваши, и будьте мужественны, так как умер господин ваш Шаул; а меня помазал над собой на царство дом Иудин".
Итак, Давид начинает с того, что воздает жителям Иависа должное за их смелый и благородный поступок и беспримерную верность Саулу даже после его смерти. Но, призывая благословение Бога к галаадцам, Давид как бы невзначай роняет, что не только Господь, но и он, Давид, воздаст им за этот поступок, и эта фраза мгновенно показывает, что он нисколько не сомневается в своем царском достоинстве, своем праве карать и миловать, награждать и наказывать. А дальше Давид вновь напоминает галаадцам о смерти Саула и сообщает о том, что колено Иуды помазало его на царство.
Таким образом, не призывая открыто галаадцев признать его преемником Саула и присягнуть на верность, Давид тем не менее напоминает всем о законности своих претензий на трон и о том, что только званием царя Иудеи он не ограничится – иначе ему просто не было смысла писать это письмо.
Хотя официального ответа на свое письмо галаадцам Давид так и не получил, слухи о нем, безусловно, распространились в народе и увеличили число его сторонников. Народ еще раз убедился, каким благородным и возвышенным человеком является победитель Голиафа, бывший военачальник и зять Саула, потом преследуемый им разбойник, а вот сейчас царь Иудеи.
По всей видимости, Давид предпринимал в это время и другие шаги, призванные обеспечить ему поддержку остальных колен Израиля, а также царей ханаанских народов, живших среди евреев.
В частности, во время своего правления в Хевроне Давид, как предполагает на основе агадических источников раввин X. Д. Рабинович, отправился на войну с располагавшимся в южной части Голанского плато царством Гисур (Гешур), покорил его, однако не разорил, а заключил с гисурским царем Фалмаем (Талмаем) союз и взял в знак этого союза в жены дочь Фалмая принцессу Мааху.
При этом внешне Давид продолжал играть роль вассала Анхуса, исправно отправляя своих воинов в разбойничьи набеги на соседей и посылая в Геф часть добычи – Давид чувствовал, что он пока еще не готов к новому столкновению с филистимлянами, и удерживал их от нового похода демонстрацией своей покорности. Именно так в будущем будут вести себя московские князья по отношению к Золотой Орде, скапливая силы для нанесения решающего удара.
Между тем Авенир тоже не терял даром времени, укрепляя позиции Иевосфея и приводя к присяге ему одно колено задругам. Первым делом он, разумеется, добился поддержки Иевосфея его собственным коленом Вениамина, затем коленами Асира и Ефрема. Наконец, о готовности признать Иевосфея царем заявили советы старейшин одиннадцати колен, то есть всех еврейских колен, кроме колена Иуды, после чего Авенир решил, что пришло время возвести Иевосфея на трон.
"Сорок лет было Ишбошету, сыну Шаула, когда он стал царем над Исраэлем, и два года царствовал он, только дом Иудин был за Давидом. И было всего времени, в которое Давид царствовал в Хевроне над домом Иудиным, семь лет и шесть месяцев" (II Сам. 2:10-12).
Из этого отрывка, а также из фразы "И длительна была распря между домом Шаула и домом Давида, и Давид все больше укреплялся, а дом Шаула все больше ослабевал" (II Сам. 3:1) большинство библеистов делают вывод, что Авениру понадобилось долгих пять лет, чтобы привести к Иевосфею одиннадцать израильских колен. Однако, несмотря на присягу совета старейшин, внутри каждого колена находилось немало тех, кто считал Давида куда более достойным звания царя, и по мере того, как Иевосфей демонстрировал свою слабость и бездарность как правителя, таких людей становилось все больше – "и Давид все больше укреплялся, а дом Шаула все больше ослабевал".
Страшные события, последовавшие спустя два года после официального восшествия Иевосфея на трон (на седьмой год правления Давида в Хевроне), были лишь прямым следствием выявившейся полной "профнепригодности" последнего сына Саула как царя.
Другие комментаторы Писания и ученые, остающиеся сегодня в меньшинстве, считают, что два года правления Иевосфея пришлись на первые два года правления Давида в Хевроне и именно столько продолжалась война между двумя царскими домами. Последующие пять лет, по их мнению, Давид правил из Хеврона всеми двенадцатью коленами, по-прежнему совершая разбойничьи набеги на соседей и накапливая силы для полномасштабной войны с филистимлянами.
В любом случае отношения между двумя еврейскими царствами – царством Давида и царством Иевосфея – в этот период и в самом деле были крайне напряженными. И хотя обе стороны явно не хотели вступать в братоубийственную войну друг с другом, избежать ее все же не удалось.
Глава вторая Игра
"И вышел Авнер, сын Нера, со слугами Ишбошета, сына Шаула, из Маханаима в Гивон. А Йоав, сын Церуйи со слугами Давида вышли и встретили их все вместе у пруда Гивонского; и разместились те на одной стороне пруда, а эти на другой стороне пруда. И сказал Авнер Йоаву: пусть встанут юноши эти и позабавятся борьбою пред нами. И сказал Йоав: пусть встанут. И встали они, и вышли счетом двенадцать биньяминян от Ишбошета, сына Шаула, и двенадцать из слуг Давида…" (II Сам. 2:12-15).
