Геннадий Прашкевич - Жюль Верн
А судьба — она и есть судьба: сестра умерла, дети остались одни…
«Дети капитана Гранта» — светлый роман. Герои его никогда не оставляют друг друга в опасности. Может быть, в романе не хватает сильных любовных чувств, но это ведь для приключенческого романа необязательно. «Ах, если бы я мог описать пару адюльтеров, — жаловался издателю Жюль Верн. — Я бы тогда и двадцать книг писал бы быстрее, чем сейчас три!»
Но у приключенческих романов свои законы.
«Эдуард, — сказала леди Элен Гленарван своему благородному мужу. — Вы решили начать нашу супружескую жизнь с поистине доброго дела. Вы собрались на яхте повезти меня по всему миру, устроить чудесную увеселительную поездку по разным морям, но прошу вас, подумайте: разве это наше удовольствие может быть сравнимо с величайшим удовольствием вернуть отца бедным детям?»
Таковы все герои этого счастливого романа.
Наверное, собственные беды каким-то образом очищали Жюля Верна.
В романе все — один к одному. Мужественный Джон Мангле, капитан «Дункана», воспитан в доме Гленарванов. Он предан им всей душой, он прям и правдив и всегда говорит вслух то, что думает. Дружеское отношение к юной Мэри быстро перерастает у капитана в нечто большее. А сама Мэри всегда, всегда, действительно всегда готова помочь любому. Даже злодей Айртон (пират Бен Джойс) вызывает у нее сочувствие — ведь когда-то он был добрым христианином и служил ее отцу. О майоре Мак-Наббсе, человеке сдержанном и умном, в романе сказано: «Единственной слабостью его был неумеренный шотландский патриотизм». Даже морской чин майор Мак-Наббс получил в 42-м полку горной гвардии, командный состав которого пополнялся исключительно шотландскими дворянами. Юмор майора прост, иногда черен. Когда Жак Паганель завистливо восклицает: «Как?! Вы обогнули мыс Горн, а меня не было с вами?!» — майор мимоходом бросает ему: «Ну так повесьтесь!»
Жюль Верн всегда симпатизировал шотландцам.
Не удивительно. В родословной матери Жюля Верна прямо указывалось: «Госпожа де Ласе — дочь Роже Аллот де ла Фюи и внучка генерала Жоржа Аллот де ла Фюи… В 1462 году Н. Аллот, шотландец, прибыл во Францию для несения службы в отряде шотландских гвардейцев… За услуги, оказанные королю Людовику XI, возведен в дворянское звание…»
Ну а что касается англичан — у них свои взгляды и странности.
Жак Паганель, весьма знающий натуралист, изумлен результатами экзамена, которому он подверг мальчика Толине, учившегося в Мельбурнской нормальной школе. Разумеется, все предметы в этой школе вели англичане, поэтому, наслушавшись их, умный мальчик посчитал, что вся Австралия, Новая Зеландия, Тасмания и прилегающие острова принадлежат и всегда принадлежали англичанам.
— А Новая Каледония, Сандвичевы острова и архипелаг Таумоту? — спрашивает мальчика Жак Паганель.
— Они находятся под прямым протекторатом Великобритании, — не раздумывая, отвечает Толине.
— А может, они находятся под протекторатом какой-то другой страны, скажем, Франции? — переспрашивает натуралист.
— Ни в коем случае, — уверяет ученик Мельбурнской нормальной школы. — Вся Южная, и Восточная, и Западная Азия принадлежит Англии. И вся Африка со всеми ее островами. И вся Америка. Всё-всё-всё!
— Но, может, ты забыл еще о некоторых странах, мой мальчик? — насмешливо напоминает Жак Паганель.
— О каких это еще? — искренне удивляется Толине.
— Ну, скажем, о таких, как Испания, Россия, Пруссия, Австрия, Франция.
— Да ну, — знающе отмахивается Толине, — никакие это не страны, а так… английские провинции…
Всё зло в мире — от невежества.
Вот беседуют честный майор Мак-Наббс и добросердечная самаритянка леди Элен.
Рост местных туземцев, знающе указывает майор, от пяти футов четырех дюймов до пяти футов семи дюймов. Цвет кожи темный, но не черный, а вроде старой сажи. У них длинные руки, выпяченные животы, лохматые волосы. Тела густо татуированы, испещрены шрамами от надрезов, сделанных в знак траура при погребальных обрядах. Трудно вообразить человеческие лица, которые так мало отвечали бы общепринятому европейскому идеалу красоты: огромные рты, носы приплюснутые и словно раздавленные, выдающиеся вперед челюсти.
«— …это, несомненно, обезьяны, только породистые, — замечает майор.
— Но, Мак-Наббс! Это же люди! — восклицает леди Элен. — Зачем вы так говорите? Неужели вы оправдываете тех, кто преследует этих несчастных?
— Люди? Какие люди? — удивляется майор. — Нет, леди Элен, нет! В лучшем случае они — нечто вроде промежуточного звена между человеком и орангутангом. Сравните профиль орангутанга и местного туземца, и вы убедитесь в их полном и неоспоримом сходстве».
В конце концов, даже добросердечная самаритянка леди Элен начинает сомневаться в том, что указанные существа — люди, что они одарены вечной душой.
«Мой дорогой Мак-Наббс, — неуверенно говорит она. — Надеюсь, вы все-таки понимаете, что австралийцев не стоит считать обезьянами? Они вовсе не обезьяны. Вам, наверное, следует отказаться от своих слов».
Майор улыбается:
— Ну, хорошо, кузина. Я откажусь от своих слов, если вам этого хочется. Но вы меня не убедили. Если австралийцы не обезьяны, то уж их обезьяны — точно австралийцы.
— Как так, майор? Почему вы так думаете?
— А вспомните, что сами чернокожие говорят об орангутангах.
— А что они такого о них говорят? — искренне удивляется леди Элен.
— А то, что обезьяны — это тоже чернокожие, только хитрые. И они, как все чернокожие, прекрасно могут говорить, только вполне сознательно не прибегают к речи. Боятся, что их заставят работать.
30
В романе «Дети капитана Гранта» под пером Жюля Верна появляется поистине феерическая фигура — некий рассеянный натуралист Жак-Элиасен-Франсуа-Мари Паганель. Ученый секретарь Парижского географического общества, член-корреспондент географических обществ Берлина, Бомбея, Дармштадта, Лейпцига, Лондона, Петербурга, Вены, Нью-Йорка, почетный член Королевского географического и этнографического института Восточной Индии… Этот чисто кабинетный ученый вдруг решил заняться практической географией и собрался в далекую Индию, чтобы подвести итог многим великим путешествиям.
Жак Паганель добр, умен, но чудовищно непрактичен.
Он изучает испанский язык по оригинальной книге Камоэнса — португальца (и на португальском языке, кстати). Собравшись в Индию, попадает на борт яхты «Дункан», отправляющейся к берегам Южной Америки. Он постоянно совершает сотни нелепостей, некоторые из которых (в силу чистой случайности) отводят от спутников лорда Гленарвана смертельные опасности. А еще он глубоко уверен в правоте науки — всегда и везде. На слова отчаявшейся леди Элен: «Да поможет нам Бог» — он спокойно отвечает: «Непременно поможет, сударыня… если мы сами себе поможем…»
