Борис Бурда - Великие романы великих людей
Раннее изображение Цы Си с сыном
А император Сяньфэн во время постыдного бегства из собственной столицы и унизительных переговоров о кабальном мире совершенно подорвал свое здоровье, и вскоре его жизнь пришла к концу.
Кому быть наследником престола, ни у кого сомнений нет – шестилетнему Цзай Чуню, сыну императора и Цы Си. А кто будет при ребенке регентом, то есть практически императором на долгое десятилетие? Тут все не так просто. Великие князья Гун и Чунь, братья императора, и все до единого евнухи – за регенство Цы Си, они ее хорошо знают и надеются на ее благосклонность. А высшие сановники империи, на наши деньги это Совет Министров, и особенно самый влиятельный из них, Су Шунь, категорически против Цы Си – они ее слишком хорошо знают и понимают, что начнется после ее воцарения. Су Шунь наносит удар почти непреодолимой силы – он собирает у постели умирающего императора совещание восьми высших чиновников и добивается подписания трех императорских указов. Один из них образует регентский совет с Су Шунем во главе. Другой запрещает матери императора контролировать его действия. Третий, который то ли был, то ли нет (вроде бы если он был, то зачем второй, однако его просто могли добавить позже, для верности), дарует Цы Си величайшую милость императора, приказывая ей совершить самоубийство, чтоб прислуживать императору и на том свете. Китайские императоры не злоупотребляли смертными приговорами, но пожаловать сановнику смерть – то ли клинок, то ли смертельную дозу опиума, то ли красивую желтую веревку (императорские цвета!) – было делом обычным. Умирающий император подписывает указы, Су Шунь кладет их под его подушку, чтоб никто не подумал о подделке, Цы Си и всем ее сторонникам наступает малоизвестная в Китае небольшая полярная лисичка. Что они могут сделать против императорского указа?
Оказывается, могут – без большой императорской печати все эти указы являются обыкновенными клочками красивой рисовой бумаги с каллиграфически выведенными на ней иероглифами, смысл которых никого не интересует. А печать неведомо где, и в последний раз ее видели у Цы Си, и где она сейчас – неясно. Более того, Цы Си уже знает о принятых против нее ужасных решениях – нет уголка дворца, в котором не скрывался бы евнух, и один из них уже донес ей о заговоре против нее, а другой, еще совсем молодой евнух Ань Дэхай (мы о нем еще поговорим), по ее поручению смог сообщить эту информацию князю Гуну. Как только император умирает, его вдовы входят в его опочивальню, сразу же вынимают из-под подушки опасные для них указы (они знали все заранее!) и тут же сжигают их на свечке – кощунство, конечно, но кто об этом скажет? Тут же выходит указ законных регентш-императриц, приказывающий Су Шуню сопровождать гроб с покойным императором, а его ближайшим помощникам Дуань Хуа и Цзай Юаню – отбыть в столицу немедленно. Вам непонятно, почему заговорщики просто не послали кого-то прирезать так мешающую им императрицу? Отчего же, послали, но путь убийцам преградили воины маньчжурской гвардии, которой командовал ее сердечный друг с юных лет Жун Лу – вот уж воистину старая любовь не ржавеет. Вскоре отряд гвардейцев врывается в палатку Су Шуня, путешествующего в составе процессии с телом покойного императора, и, о ужас-ужас, застает его развлекающимся с наложницей (или не застает, но кто же посмеет возразить?). Его немедленно тащат на столичную Западную базарную площадь и отрубают ему голову – такому развратнику даже не хотят пожаловать смерть от императорских щедрот. Больше повезло Дуань Хуа и Цзай Юаню – по прибытии в столицу каждому из них вручают по красивой желтой веревке. Как и положено, их же ближайшие родственники благодарят власть за неслыханную милость, привязывают веревки к потолочной балке, ставят лауреатов императорской премии на столы, затягивают на их шеях петли и с пением молитв вытаскивают столы из-под их ног. Награда Цзай Юаню оказалась меньше – он повис сразу. Тучный Дуань Хуа оборвал шнурок и упал на пол. Но ведь несколько раньше в далекой, холодной и дикой России похожие обстоятельства не спасли декабристов – тех, у кого оборвались веревки, повесили снова! Вы же сами понимаете, что там, где не спасовали северные варвары, мудрый Китай точно найдет выход из положения. Пришлось Дуань Хуа получить и применить императорскую награду вторично – не правда ли, великая честь? И как теперь с таким замечательным аргументом в пользу женского руководства, как доброта и мягкость? Боюсь, что имеется убедительный контрпример.
Императоров меняют как перчатки
Сын Ци Си, получивший тронное имя Тун Чжи, воспринимался ею как помеха, как будущая угроза ее власти. И она не стала дожидаться, когда ребенок подрастет, а сразу приняла меры для того, чтоб он ей ничем не смог помешать. С самого раннего детства она приказала евнухам развратить собственного сына, приучив ко всем видам секса, включая самые экзотические и отвратительные. Наследник престола стал болен и слаб – от гаремного оружия нет ни щита, ни брони, ни бомбоубежища! Но тем не менее он дожил до совершеннолетия, и Цы Си формальным актом передала ему престол. Вроде бы все было сделано по правилам, за исключением того, что на этом его биография и оборвалась – почти сразу он заболел оспой. Болезнь это вообще небезопасная, а осложненная целым букетом заболеваний, полученных во время развлечений, о которых я упоминал раньше, она уморила императора крайне быстро. На Дальнем Востоке, как известно любому посетителю суши-баров, перед едой не моются, а протирают лицо и руки влажными салфетками. Если этой салфеткой предварительно покрыть лицо оспенного больного, заражение гарантировано. Салфетки подавал евнух, евнухами командовала Цы Си.
Юный император Гуансюй
Нет императора – нет проблемы. Правда, другие проблемы появились сразу же. Дело было в том, что вопрос престолонаследия после смерти императора Тун Чжи не вызывал особых вопросов. Незадолго до кончины он успел жениться, и его супруга Алутэ оказалась барышней незаурядной, не только красивой, но к тому же умной и волевой. Цы Си ее поведение просто бесило – вплоть до того, что она официально приказала ему навещать в гареме не Алутэ, а другую наложницу, бестолковую и слабохарактерную, и поставила у покоев Алутэ евнухов, которые каждый раз, когда Тун Чжи пытался посетить Алутэ, нудными издевательскими голосами умоляли его изменить свое решение и отправиться к фаворитке императрицы. От более грязных подробностей я вас, пожалуй, избавлю… Но против природы не попрешь, и когда Тун Чжи умер, его жена была беременна – то есть через несколько месяцев на свет мог появиться совершенно законный наследник престола! Однако Цы Си в борьбе за власть всегда шла до конца, и эта цель оправдывала для нее любые средства. Она приказала евнухам избить молодую вдову, причем так ужасно, чтоб она скинула плод. Через три месяца несчастная покончила с собой, во всяком случае, так говорят, – и никто уже не докажет иного. Что было на самом деле, знают только императорские евнухи и их начальница. Впрочем, что говорить о жене сына, если и самого сына царственная матушка не пожалела? Конечно, мужчины и на большее способны – тот же Петр I разобрался со своим сыном не менее жестко. Но чем Цы Си лучше?
