Эрих Манштейн - Из жизни солдата
Имперский военный министр и верховный главнокомандующий вермахта не мог осуществлять свою деятельность без помощи Генерального штаба. Но такого штаба в его распоряжении не было, по крайней мере, в том смысле, который принято вкладывать в это понятие. Правда, в составе ОКВ уже имелось управление «обороны страны», которое позднее было преобразовано в «главный штаб вермахта». Однако верховному главнокомандующему немецкой армией нужен был именно Генеральный штаб, подобный тому, который Уже имелся у сухопутных войск.
Немало полезного для вермахта сделал тогдашний начальник организационного управления командования сухопутных войск генерал Кейтель, являвшийся одновременно правой рукой Бломберга. Можно было надеяться, что и в руководстве военными действиями он показал бы себя с самой лучшей стороны. Однако никто — в том числе и сам Кейтель — не предполагал наличия у него «божьей искры», которая, по мнению Шлиффе- на, должна быть у каждого полководца.
В ОКХ считали, что теоретически вроде бы безупречная структура высших органов военного руководства вермахта вряд ли выдержит проверку на практике. Даже реализация идеи исправить положение путем кадровых перестановок не отменила бы того бесспорного факта, что совмещение в одном лице функций военного министра и верховного главнокомандующего было нецелесообразно и неосуществимо. Как бы то ни было, сами собой напрашивались изменения в структуре органов высшего военного управления вермахта, суть которых заключалась бы в разделении двух вышеупомянутых функций.
По итогам моих многочисленных бесед на эту тему с начальником Генерального штаба генералом Беком последний поручил мне в 1937 году подготовить памятную записку с моими предложения по данной проблеме.
В моей памятной записке я настаивал прежде всего на том, чтобы избавить имперского военного министра от функций стратегического и оперативного управления войсками. Я считал, что министр должен был заниматься поиском, привлечением и использованием всех людских и материальных ресурсов, необходимых для успешного ведения военных действий. При этом в его распоряжении должен был бы находиться «имперский совет обороны», состоявший из основных министров правительства. Одновременно военный министр представлял бы вермахт на политическом уровне. Наконец, в его руках могли бы быть сосредоточены нити управления некоторыми во- енно-административными сферами, которые воспринимались как обуза всеми тремя видами вооруженных сил. Мои предложения обеспечивали значительную экономию личного состава, денег и материальных средств.
Вторая часть памятной записки была посвящена организации управления войсками во время войны, т. е. планированию и руководству операциями. Суть ее состояла в предложении ввести должность имперского начальника Генерального штаба и сформировать сам штаб под названием «Генеральный штаб вермахта». При этом я исходил из следующих соображений:
В армиях всех стран имеется вид вооруженных сил или род войск, на который в зависимости от военно-политической обстановки и стратегических целей военных действий возлагаются основные надежды. Для Великобритании это, разумеется, флот, по крайней мере, сейчас. Возможно, когда-нибудь он уступит свою ведущую роль военно-воздушным силам. В Германии главенствующая роль, несомненно, принадлежит сухопутным войскам. Именно они, и только они, способны во взаимодействии с ВВС наносить решающее поражение противнику.
Вот почему я предложил сосредоточить общее руководство военными операциями в руках главнокомандующего сухопутными войсками как человека, стоящего во главе той части вермахта, от которой зависит успех в современной континентальной войне. Разумеется, в этом случае Генеральному штабу сухопутных войск следовало придать оперативные группы двух других частей вермахта. При этом полномочия главнокомандующего сухопутными войсками по отношению к военно- воздушным и военно-морским силам должны были ограничиваться постановкой им наиболее общих стратегических и оперативных задач, а также расчетом сил и средств данных видов вооруженных сил, необходимых для совместного с сухопутными войсками решения боевых задач. Во всех остальных вопросах боевого применения ВМС и ВВС последнее слово должно было оставаться за их главнокомандующими.
В своей памятной записке я не мог обойти вопрос о целесообразности создания Генерального штаба вермахта, который существовал бы наряду с Генеральным штабом сухопутных войск. Дело в том, что в случае принятия такого решения главнокомандующему сухопутными войсками ничего не оставалось бы, кроме как превратиться в некоего генерального инспектора и передать руководство своими подчиненными в военное время Генеральному штабу вермахта. Я считал, что в специфических условиях Германии руководство вермахтом, с одной стороны, и сухопутными войсками, с другой, нельзя было поручать двум отдельным командным инстанциям, так как это привело бы лишь к бесчисленным согласованиям и взаимным упрекам, причем ни одна из этих инстанций не несла бы при этом полной ответственности за действия вооруженных сил в целом.
Я до сих пор убежден в том, что в случае принятия моего предложения его правильность была бы подтверждена в ходе второй мировой войны. Как известно, деятельность руководства вермахта в этот период была весьма далека от совершенства. Впрочем, мы никак не предполагали, что Гитлер предпримет нелепую попытку сосредоточить в своих руках функции главы государства, министра обороны (функции Кейтеля были низведены до роли простого исполнителя), а также верховного главнокомандующего вермахта и главнокомандующего сухопутными войсками. Ведь даже самый могущественный руководитель, располагающий диктаторскими полномочиями, не в состоянии как следует распорядиться столь обширными полномочиями. Не говоря уже о том, что Гитлер, не обладавший знаниями и навыками, необходимыми для управления войсками, редко прислушивался к мнениям своих военных советников.
Генералы Бек и Фрич одобрили мою памятную записку и передали ее на рассмотрение Бломберга. Можно было, разумеется, заранее предполагать, что не только имперский военный министр не захочет так просто отказаться от руководящих функций во время войны, но и что главнокомандующие военно-воздушными и военно-морскими силами не расстанутся добровольно с частью своих полномочий. Окончательное решение по данному вопросу мог принять только Гитлер. Что касается Бломберга, то свою позицию он выразил в сценарии командно-штабного учения вермахта, который был призван доказать необходимость управления не только вермахтом в целом, но и основными операциями наземных войск со стороны военного министра. При подготовке этого учения сотрудникам личного штаба Бломберга пришлось проявить чудеса изобретательности. В основу замысла учения было положено совершенно фантастическое предположение о войне Германии, Австрии, Венгрии и даже Италии против Чехословакии, за спиной которой находилась Франция. При этом союзники Германии будто бы отказались подчинить свои войска, расположенные на богемско-моравском театре военных действий, командованию сухопутных войск (ОКХ) и согласились выполнять приказы только верховного главнокомандующего вермахта. В связи с этим сценарий учения предусматривал подчинение главнокомандующему сухопутными войсками только немецких частей и соединений, тогда как австрийская и венгерская армии, а также итальянский экспедиционный корпус подчинялись только верховному главнокомандующему вермахта. При такой расстановке сил на ОКХ в моем лице была возложена функция разработки проектов оперативных планов. Пользуясь случаем, я отметил малую вероятность того, что Венгрия и Австрия откажутся подчинить свои маленькие армии командованию сухопутных войск Германии. Что касается итальянцев, то, по моему мнению, лучше было вообще исключить их и без того немногочисленную группировку из расчета сил и средств, чем ставить под удар единое руководство боевыми действиями со стороны ОКХ.
