Эрих Манштейн - Из жизни солдата
Но мог ли государственный переворот, движущей силой которого стали бы сухопутные войска, быть совершен не только без участия двух других видов вооруженных сил вермахта, но и без одобрения со стороны народа? Ни той ни другой предпосылки не было в течение всего периода пребывания Гитлера у власти, если не считать последних недель войны. Кроме того, ни один военный руководитель не пользовался тогда такой мощной поддержкой народа, которая позволила бы ему надеяться на успех в борьбе против Гитлера. Авторитет фюрера в народе и в армии, завоеванный в период с 1933 по 1938 годы, был практически непререкаемым. Победы, достигнутые в первые годы войны, только еще больше укрепили его.
Можно было понять эмигрантов, которые не могли как следует представить себе тогдашнее соотношение политических сил, и тех людей, которые были далеки от власти, когда и те и другие рассчитывали на то, что армия свергнет правительство, опирающееся только на силу, и заменит его на правительство, признающее только власть закона. Точно так же можно с пониманием отнестись к тем, кто особенно сильно пострадал от преступлений нацистского режима и склонен винить вермахт в бездействии по отношению к власти.
Однако для военных руководителей Германии того времени вопрос стоял совсем по-другому. Они вынуждены были делать выбор между поддержкой Гитлера и его режима, который, несмотря ни на что, спас страну от полного краха, пусть даже и ценой насилия и беззакония, и гражданской войной. Взять на себя такую ответственность немецкий солдат не мог, это было просто выше его сил.
Верховное Командование Сухопутных войск и Верховное командование ВермахтаАрмия должна была отстаивать свою самостоятельность и независимость по отношению к НСДАП. Справедливость требует, однако, признать, что в мирное время Гитлер избегал вмешательства в организационную структуру вермахта. Скорее всего это объясняется тем, что он проникся доверием к Бломбергу. Последний, в свою очередь, неоднократно подчеркивал, что он видит свою задачу в том, чтобы «внедрить национал-социализм в вермахт», при этом под вермахтом он подразумевал прежде всего сухопутные войска. Подобные высказывания использовались партийными функционерами для того, чтобы обвинить армию в реакционности.
Имперский военный министр, человек весьма грамотный и эрудированный, при всей его одаренности и военных талантах был все-таки довольно мягкотелым и внушаемым. Он откровенно увлекся личностью Гитлера и национал-социалистской идеологией и в силу этого не мог судить о режиме трезво и объективно, как это подобало военному министру. Бломбергу противостоял главнокомандующий сухопутными войсками генерал-полковник фон Фрич, большой знаток военного дела, отличавшийся твердым характером, безупречной солдатской выправкой и товарищеским отношением к своим сослуживцам.
Понятно, что при всем уважении обоих генералов друг к другу отношения между ними не могли быть особенно теплыми по той простой причине, что они были такими разными. Это, разумеется, сказывалось и на отношениях между верховным главнокомандованием сухопутных войск (ОКХ) и верховным главнокомандованием вермахта (ОКВ). При этом в ОКХ господствовало мнение о том, что имперский военный министр, сам являвшийся выходцем из армии, все же недостаточно настойчиво и успешно защищает интересы армии перед партией, как, впрочем, и перед жаждущим власти главнокомандующим ВВС Герингом. С одной стороны, Бломберг как верховный главнокомандующий вермахта официально являлся начальником Геринга, хотя последний редко прислушивался к мнению министра. С другой стороны, и Бломберг, и Геринг оба находились в ранге министров, поэтому то, чего Герингу не удавалось добиться от своего начальника, он достигал собственными приказами как министр.
Противоречия, которые существовали между руководителями сухопутных войск и вермахта из- за царившей в них разной рабочей атмосферы и вследствие многочисленных разногласий по профессиональным вопросам, к концу войны обострились до предела. Речь шла о разнице во взглядах на управление войсками во время войны.
Проблема поиска наиболее целесообразной структуры высших органов военного управления в военное время почти каждый год с удивительным постоянством вставала перед сотрудниками военного министерства, однако такое решение, которое устраивало бы всех, так и не было найдено.
В войне 1914/1918 годов выявилось множество недостатков системы высшего военного руководства. Император, формально являвшийся верховным главнокомандующим, на самом деле армией не управлял. Не было должного взаимодействия между действиями наземных войск и операциями военного флота. Создание в конце войны единого верховного главнокомандования армии явно запоздало и не дало желаемого результата. Отсутствие человека и органа, способного мобилизовать все ресурсы страны для успешного продолжения войны, привело к тому, что OКХ все чаще приходилось заниматься военно-экономическими вопросами. Накопленный опыт заставил нас постоянно заниматься вопросами единого управления вермахтом в случае войны.
В годы Веймарской республики встала еще одна проблема: насколько военный министр, который отныне был гражданским лицом и по закону являлся верховным главнокомандующим вооруженными силами, способен был взять на себя ответственность за оперативное управление войсками и быть главным консультантом правительства по данному вопросу? Было принято решение о том, что военный министр осуществляет общее политическое руководство, в то время как функции верховного главнокомандующего должен исполнять главнокомандующий сухопутными войсками, составлявшими основу и главную ударную силу рейхсвера. При этом, естественно, предполагалось, что его функции по отношению к военному флоту будут ограничены координацией его действий с действиями сухопутных войск. Данная практика сохранялась и после того, как военным министром, а следовательно, и главой рейхсвера стал генерал Грёнер, пусть даже и бывший.
С назначением генерала фон Бломберга не только военным министром, но и главнокомандующим вермахта с входящими в его состав всеми тремя видами вооруженных сил, казалось, что проблема структуры высшего военного руководства уже решена идеальным образом. Ведь теперь, казалось бы, было обеспечено единое и, вместе с тем, компетентное руководство армией, причем сразу всеми тремя видами вооруженных сил. Теоретически принятое решение выглядело как наиболее удачное. Однако с практической точки зрения к нему имелось немало претензий. Часть из них относилась к существу проблемы, другая часть — к личности людей, которым могло быть поручено ее решение.
