Валерий Хотног - Двадцать пять лет в плену у веселых и находчивых
На музыкальном фестивале в Юрмале по традиции снимали и для «КВН-ассорти». Выбор точки ведущего передачи превратился в ужас. Не то дерево, не тот куст.
Очень сложно становилось искать точки для съемок команд, которые нравились бы СА. Было такое ощущение, что мне за что-то мстят. Почему-то вспомнились слова директора команды КВН НГУ, брошенные несколько лет назад кому-то, в моем присутствии, и касались они лично меня, хотя обсуждали Семью:
— А что они с ним сделали?
В один из теплых солнечных дней середины сентября у меня была назначена на два часа дня встреча в компании возле Института ревматологии. Место мне малоизвестное, приехал на встречу раньше, долго искал, где припарковаться. Вернуться к зданию, где находился офис компании, пришлось через наземный пешеходный переход рядом с рынком у метро «Каширская». Слева от меня, по правому ряду ехали автомобили, которые выезжали на Каширское шоссе «по стрелке». Когда к светофору подъехал черный холеный «мерседес», светофор переключился, и мерс остановился как вкопанный. И тут же ему «в зад» въехал «запорожец». Послышался какой-то хруст. Прямо как в классических анекдотах этих лет, никогда не думал, что в жизни реально так бывает. Я видел перед собой обе машины. Оба водителя замерли. Ну, поведение водителя «запорожца» было ожидаемым, даже через стекло было видно, как на его лице проступил пот, он закрыл глаза, напряжение и страх были такие, что это чувствовал даже я. Но точно так же замер и водитель «мерседеса», на лице ни тени эмоций. Затянувшийся стоп-кадр длился, пока не включился разрешительный сигнал светофора, «мерседес» плавно тронулся с места, выехал на Каширское шоссе и умчался в потоке машин. Когда измученный страхом и гнетущей паузой водитель «запорожца» открыл глаза, перед ним уже никого не было. Я переходил уже по переходу, а он все продолжал креститься. Вот мужику счастье привалило! А между тем это был знак для меня…
С осени я начал осваивать Подмосковье, вернее, земли Подмосковья. В начале девяностых я уже ощутил радость летней жизни на чужой даче, и этого в сочетании с детскими воспоминаниями родительского дома было достаточно, чтобы желание жить за городом, на земле в собственном доме затаилось где-то неглубоко в подсознании. Однажды, в начале лета 1993 года, перед тем как начались репетиции команд в телевизионном КВН в зале, когда вовсю сказывалась усталость в «Ноу-хау», я, взяв тогда еще просто девушку, рыбу и томатный сок, выехал на машине за город по направлению к Внукову. Это было единственное направление, которое я тогда хорошо знал по перелетам в Кишинев, и совершил эту вылазку совершенно неожиданно для самого себя. Мы съехали с трассы, ели рыбу с томатным соком, я вдыхал запах леса и ни о чем не думал. Моя спутница вряд ли понимала мое состояние, но ничего не спрашивала. Сорока минут хватило, чтобы восстановиться и захотеть вернуться к делам. С детства единение с природой было важным условием моего существования. И дело не только в доме на земле со всеми хлопотами приусадебного участка. Относительная близость Кишинева к морю гарантировала ежегодный отдых на море, причем с раннего детства. Кроме того, мой папа был заядлым пчеловодом, первый мед мы всегда качали с акации, так что запах акациевого леса проник в каждую мою клетку сразу после моего рождения, меня часто оставляли на ночь в доме лесника, а однажды я провел там две недели своих летних каникул. Вот так мы умудрялись сочетать городскую жизнь в столице Молдавии и крепкую связь с природой. Оказавшись в Москве, я недолго оставался в плену стихии мегаполиса. В годы обучения в аспирантуре я регулярно выезжал в студенческие лагеря в Бронницы и в Темрюк. Позже пользовался любой возможностью побыть у кого-то на даче.
Весь год я думал об этом — может, оттого, что вопрос с жильем был уже решен. Но, в то время как все стремились в город, я бежал из него. Направление северо-запад было выбрано окончательно еще три года назад, знание розы ветров из курса архитектуры политехнического института сформировало окончательно мои предпочтения. Другие направления Подмосковья мне, конечно, тоже были знакомы, активная работа и съемки в «Ноу-хау» сделали свое дело. Но так подробно, как северо-запад, остальное Подмосковье я не знал… За окном декабрьская стужа, позади три месяца «сафари»… Теперь часть дорог просто непроходимы, кое-где приходится идти пешком. Хочу знать все, поскольку жить буду здесь. Где какие люди, какие дороги, воздух, деревья, озера и реки, инфраструктура, план развития региона. Расстояние — не дальше 50 километров от МКАД. Я прямо вгрызаюсь в эту тему. Если останусь без работы вдруг, уйду в риелторы, я уже смогу консультировать по некоторым землям Волоколамского и Пятницкого шоссе. Смотрим готовые дома, за три месяца планка поднимается. Сегодня посмотрели на Волоколамке очередной дом, в котором хозяева прожили долгое время, и, попивая горячий чай в машине после ползания по снегу, вдруг осознал, что уже не хочу чей-то дом. Хочу свой.
1998 год
На фестивале в Сочи произошло событие, которое нас, старых «бойцов» КВН, просто шокировало. Первую лигу решили перевести в Казань. Удивительное дело — ведь было понятно, что в Казани наконец начнут платить ощутимые деньги и условия работы будут лучше. Но что-то ныло. Прежде всего возмущало то, как это было сделано. Переговоры скрывались не только от Нины Степановны, которая была одним из инициаторов создания и руководителем Первой лиги в Воронеже. Все произошло настолько неожиданно, что тогда мы просто возненавидели Казань и всех, кто за этим стоял. По крайней мере, собираясь втроем, я, Марфин, Чивурин, мы это озвучивали. На Нину Степановну в те дни было даже больно смотреть. Она это восприняла как подлость, не вникая в подробности и возможности дальнейшей работы. Меня эта история возмущала тогда еще и по другой причине. За всем этим стоял человек, Андрей Кондратьев, которого я знал и с чьей командой я работал до того, как они ушли формировать татарский КВН. Теперь с ними работали Славка Муругов и Ленька Купридо, и не факт, что идея переноса Первой лиги в Казань принадлежала именно Кондратьеву. Впрочем, это и не важно. Появившись в Сочи после перерыва, Кондратьев от меня просто убегал. Мы летели с ним на одном самолете. Ни слова. Прилетели в Сочи, и в аэропорту он просто исчез, а потом всячески избегал встреч со мной. Возможно, в его планы не входило видеть меня режиссером лиги. Вновь заговорил он со мной только после того, как АВ назначил меня туда режиссером. В любом случае наши отношения были натянуты и официозны еще некоторое время.
По прошествии времени стало ясно, что этот шаг только улучшил качество подготовки команд и дал импульс к дальнейшему развитию лиг КВН. Да и Нине Степановне стало легче. Но то, как это было сделано, и через десять лет буду считать подлым, некорректным, если это слово вообще уместно в бизнесе. Впрочем, по сравнению со многими событиями, которые позже коснутся лично меня, это были цветочки.
