Николай Непомнящий - СССР. Зловещие тайны великой эпохи
20 мая историческая радиограмма полетела в Москву. В ней говорилось, что Германия сконцентрировала у советских границ 182–190 дивизий и перейдет в наступление 22 июня по всему фронту. «Основной удар будет направлен на Москву».
Отправив донесение в Москву, Зорге и Клаузен стали ждать. Без сомнения, от них потребуют дополнительных сведений, им, конечно, передадут новые директивы. Они ждали два дня. Ничего. Тишина. «Не было никакой реакции, — рассказывал Клаузен. — Потом пришла только одна радиограмма. Я не могу вспомнить ее дословно, но смысл такой: «Мы сомневаемся в правдивости вашей информации!» Зорге был взбешен. Это был единственный раз, когда мы оба были вне себя. Рихард ходил по комнате, обхватив голову руками. «Все, с меня хватит! — повторял он. — Почему мне не верят? Как они могут игнорировать наше сообщение?» Он так никогда и не смог забыть этот момент. И все знают, что Советский Союз понес огромные потери, потому что не смог подготовиться. «О! — говорил Рихард с дрожью в голосе. — Почему Сталин не отреагировал?»
Тогда-то Ханако Ишии увидела — единственный раз — Зорге, потерявшего свое обычное хладнокровие. Он плакал и не мог остановиться.
— Почему ты так убиваешься? — спросила она его.
— Потому что я один. У меня нет настоящих друзей.
— Но ты дружишь с послом, и вокруг другие немцы.
— Нет, нет, это не настоящие друзья это не то.
Наверное, Зорге думал в тот миг о тех, кого оставил в Москве, тех, кому он мог бы полностью довериться, тех, кто также оказался не истинными друзьями.
Так было. Жаль разочаровывать любителей шпионских романов, но великолепная система, созданная Зорге, эта «машина для добывания секретных сведений», бесперебойно поставлявшая информацию исторического значения, потерпела неудачу в самый ответственный момент. В литературе часто можно было прочитать, что полученные Сталиным от Зорге сведения помогли остановить немецкое наступление. Это ошибка. Грустная и трагическая ошибка. Такая же, как и радиограмма, которую выдумал один из писателей: «Поздравляем. Вашу информацию считаем очень важной. Директор».
Если бы история Рихарда Зорге на этом закончилась, он бы повторил судьбу многих других секретных агентов, информацией которых руководство пренебрегло, скрывшихся во мраке истории, приговоренных к забвению. Так могло произойти, если бы Зорге сдался. Но разведчик уровня Зорге, даже потерпев серьезное поражение, не сдается. Германские войска вторглись на территорию Советского Союза. Они, казалось, неудержимо рвались вперед. Перед ними уже маячила заветная цель — Москва. Советский Генеральный штаб безуспешно пытался остановить вражеское наступление. Ничто не могло остановить вал танковых и пехотных дивизий вермахта. А в то же время на границе с Маньчжурией стояли прекрасно вооруженные и обученные русские дивизии. Великолепный резерв. Они стояли в готовности отразить новое нападение Японии. Это нападение было кошмарным сном Москвы — свой кошмарный сон есть у всех правителей, — его ожидали с минуты на минуту.
Никогда еще Рихард Зорге не развивал столь бурной деятельности. Он хотел знать все, и знать точно. Он хотел точно знать. Он стучался во все двери, встречался со всеми, с кем можно было встретиться и поговорить. Подключил все свои связи, использовал все свое обаяние. Под градом его вопросов японцы уже начали удивляться. Неужели это пресс-атташе немецкого посольства? Это друг. Хороший друг. И вскоре Зорге знал: Япония в первую очередь заинтересована в оккупации Французского Индокитая и не собирается нападать на Советский Союз.
Эта уверенность приняла форму донесения, и передатчик Клаузена передал по волнам эфира сообщение, решившее судьбу мира. Эта радиограмма легла прямо на стол Сталина. Возможно, донесение об июньском нападении, оказавшееся трагически верным, сыграло свою роль в принятии Сталиным решения: перебросить советские дивизии с Дальнего Востока на европейский фронт. Судьбоносное решение для хода войны: немецкое наступление было остановлено. Москва не была взята. В этот момент и был предрешен исход войны.
Часто можно услышать, что Зорге сообщал также и о нападении Японии на Пёрл-Харбор. Это было бы очень хорошо. Но во время Пёрл-Харбора Зорге уже несколько недель сидел в токийской тюрьме. Зато точно известно, что с начала октября 1941 года Зорге предсказывал, что в ближайшее время произойдет разрыв отношений между Японией и Америкой: «Согласно информации, полученной Отто (кодовое имя Одзаки) от источника в близком окружении Коноэ, последний срок — конец октября. Флот немедленно начнет боевые действия на юге, если переговоры провалятся до этой даты…» К концу первой недели октября поступило еще одно сообщение, более точное: «Если Соединенные Штаты не ответят положительно на последние предложения Японии о переговорах до 15–16 октября, или все японское правительство уйдет в отставку, или в нем будут произведены значительные перестановки. В любом случае… это будет означать начало войны с США в этом месяце или в следующем».
Это было последнее донесение Рихарда Зорге. Его последняя удача. Он ошибся лишь на несколько дней. 7 декабря Япония нанесла страшный удар по базе американского флота и авиации на Тихом океане Пёрл-Харбор.
В июне того же 1941 года полицией был арестован один японский коммунист. Им был двадцатидевятилетний Ито Ритзу. На допросе в управлении полиции Токио он полностью сознался и выдал своих товарищей. В июле вокруг Зорге начало сжиматься кольцо. Ханако вызвали в полицию. Ей предложили следить за Зорге, собирать копирки, которые он выбрасывал, сообщать обо всех его передвижениях. Она отказалась. Ее отпустили, строго предупредив ничего не говорить Зорге о самом факте разговора. Конечно, она рассказала ему все. Он рассмеялся и посоветовал ей в следующий раз отправить полицейских к нему.
— Я сам расскажу им о моей работе!
В августе 1941 года Ханако снова была вызвана в полицию. На этот раз ей посоветовали разорвать отношения с Зорге. Она опять отказалась. Зорге решил отправить Ханако в Шанхай, обещая приехать к ней чуть позже. Но ей не выдали паспорт.
Неожиданно два основных агента перестали подавать признаки жизни. Зорге серьезно забеспокоился.
— Еще ни разу не было, чтобы сразу двое перестали отвечать на вызов, — говорил он Клаузену.
17 октября Клаузен пришел к Зорге, и они провели вечер за бутылкой вина. Около 10 часов вечера Клаузен ушел. Утром следующего дня, в 8 часов, к нему ворвались полицейские. В тот же момент другая группа арестовала Зорге.
За несколько дней до этого Зорге видел Ханако в последний раз. «Он много раз повторил мне, чтобы я не волновалась. Его глаза излучали нежность, заботу… Я чувствовала, что он встревожен. Я спросила его: «Вы чувствуете себя одиноким?» Он ответил: «Я отвечаю за все». Перед уходом он долго смотрел на меня, как бы стараясь запомнить. Я была взволнована и потрясена тем, что прочитала в его глазах. Больше я его никогда не видела».
