Эдуард Лимонов - Балканский Андрей
«Послушай меня, гагауза, — говорил мне тогда хороший знакомый, мэр города Чадыр-Лунга и будущий «башкан» национальной автономии на юге Молдавии Михаил Формузал. — Вы совершаете ошибку. Не надо было вам выдвигать Каспарова, никто за кавказца не проголосует. Надо было Касьянова вам двигать…»
На финальном сентябрьском голосовании в Москве Каспаров победил. Глядя на то, как абсолютно счастливый лидер ОГФ в белом костюме спускается с трибуны, я размышлял: «В уме ли он? Развалить коалицию. Потратить кучу денег и сил на организацию праймериз. Договориться с Лимоновым, уломать его на поддержку себя. Предсказуемо их выиграть. Чему же тут радоваться и чем он так доволен?»
Я поинтересовался у Гарри Кимовича, как он собирается регистрироваться кандидатом. Надо же собирать миллион подписей, пробивать бюрократические рогатки, это большая работа. На что Каспаров ответил в том духе, что подписи собирать, может, и не нужно, потому что его все равно не зарегистрируют.
Единственным из независимых кандидатов, кто дошел до финиша и сдал в Центризбирком подписи, оказался Касьянов. Однако в регистрации ему все равно отказали. А Каспаров даже не провел собрание инициативной группы по причине якобы отсутствия помещения. И, как теперь кажется автору, он изначально не собирался никуда баллотироваться. Его главным желанием было отодвинуть Касьянова. По сути он соревновался с Михал Михалычем в статусе главного русского оппозиционера для Запада, не более того. Крайне неприятно было осознавать все это, но что поделаешь — вляпался в политику, принимай картину такой, какая она есть.
Той же осенью на очередном Марше несогласных Каспарова задержали и дали ему пять суток ареста. Это был исключительно верный ход властей, который страшно напугал его маму Клару Шагеновну, человека номер один в жизни шахматиста. Тогда в одном из журналов была помещена очень точная карикатура: в камере Каспаров играет в шахматы сам с собой, а на руке у него наколка — восходящее солнце и надпись «Клара».
Как-то раз мы с Гуляевым оказались у Гарри Кимовича в гостях, в просторной арбатской квартире с большими стеклянными шахматными фигурами в гостиной, но без излишней демонстрации богатства хозяина. Клара Шагеновна встретила нас с распростертыми объятиями и усадила за стол. «Сейчас Гарик придет, он только встал. Всю ночью обычно читает новости и пишет, всю ночь, не ест, не спит, переживает о России», — горестно кивала она головой. Появился Каспаров в халате и сел за стол, тут же начав говорить что-то антипутинское. «Гаренька, кушай овсянку», — повязывала ему при этом мама салфетку, как маленькому ребенку. И 13-й чемпион мира по шахматам воспринял это как должное и продолжал поглощать кашу, в то время как мы еле удерживались от смеха.
В общем, Клара Шагеновна категорически запретила сыну ходить на несанкционированные акции.
«Каспаров испугался, когда ему дали пять суток. Сидел он в спецприемнике и испугался, видимо, навеки. Мама его потом мне объясняла: “Эдуард, вы знаете, он же вундеркинд, чемпион мира по шахматам”… Для него это было жутким оскорблением. А когда я как-то сидел в спецприемнике, мне попались те менты. И они мне говорят: “Вот вы такой простой, нормальный, с вами можно разговаривать. А вот Каспаров у нас сидел — он нас чего-то так боялся… А чего нас бояться? Я говорю — посмотрите на себя, ходите тут такие расхристанные (без обид), обладаете всеми правами. Ну да, а мы хотели с ним в шахматы сыграть…” Это абсолютная правда, которую через годы я узнал. И получилось, что он их боялся, а они к нему тянулись, эти грубые ментяры. Он боялся, что его отравят. Мать ему носила еду туда. Вообще-то на 15 суток, когда у нас содержат, ко мне не было таких послаблений, ну, я про них и не спрашивал. Например, Немцову оставили мобильный телефон. К нему приходили туда дочь, жена. На 15 суток это не полагается».
Под занавес 2007 года, накануне парламентских выборов силовое давление на нацболов стало усиливаться. 22 ноября один из молодых активных партийцев — Юрий Червочкин из Серпухова — был избит, предположительно сотрудниками подмосковного УБОПа. О слежке с их стороны он сообщил по телефону за несколько минут до нападения. Получив сотрясение и отек головного мозга, он вскоре скончался. По всей видимости, опера перестарались, избивая его впятером… Так Юра попал в список нацбольской «партии мертвых». На похоронах присутствовали Лимонов, Каспаров и более двухсот человек партийцев. Долго тянувшееся следствие так ни к какому результату и не привело.
Характерна циничная реакция на это убийство одного из сотрудников ФЭПа Павловского Тимофея Шевякова в «Русском журнале»: «Сегодня нацболы рисуют себя жертвами “кровавого режима”. Но бросаясь под трамвай, можно сколько угодно кричать о том, что “кровавый технический прогресс” перерезал ноги… И еще. Это политика, деточки. Здесь могут и убить…»
Автора статьи после поднявшегося скандала Павловский тогда уволил. Но при этом возложил ответственность за убийство на Лимонова, обвинив его в симпатиях к «хаму с битой».
В этот же период у Лимонова происходил разрыв с Катей Волковой. Отношения их осложнились после того, как, оставив Богдана в возрасте трех месяцев бабушке и мужу, она надолго уехала отдыхать на Гоа, где предавалась радостям жизни, характерным для этого старого хиповско-наркоманского «рая», и, по подозрениям Эдуарда, изменяла ему. Хотя Катя и была беременна, сдержать их вместе это уже не могло, и на Рождество они расстались окончательно.
На президентских выборах в марте президентом стал Дмитрий Медведев. «Революция умерла, — да здравствует революция!» — закончил я свою речь на печальном и немноголюдном Марше несогласных на следующий день после выборов.
Каковы же были результаты нашего братания с либералами?
Как уже было отмечено, союз этот был во многом вынужденным. После отказа государства сотрудничать с нами за пределами России и усиления репрессивного давления на партию нам нужны были союзники, нужен был своего рода зонтик для защиты. В роли такого зонтика и выступила коалиция. Благодаря ее существованию партии удалось выжить и после запрета, а также стать фактором большой политики. Контакты с «вилами» либерального движения позволили обеспечить возможность проведения массовых акций с широкой агитацией и симпатии многих СМИ.
Как уже говорилось, в наших планах был сперва условный Февраль, который должен был быть осуществлен в союзе с либералами, затем — условный Октябрь. Иначе говоря, добившись отстранения режима и введения демократических свобод, мы рассчитывали, что либералы власть не удержат и на выборах или иным путем будут вынуждены сдать ее левым и патриотическим силам и нам как их авангарду.
Этого не произошло во многом потому, что либералы показали себя абсолютно неспособными сделать даже Февраль. Коалиция была подорвана склоками, а также банальной трусостью лидеров (надо признать безусловно ведущую роль за Каспаровым). Насколько видится из сегодняшнего дня, главным для них было обеспечение статуса оппозиционера № 1 не столько в России, сколько на Западе. Поэтому вылились в откровенный фарс и президентская кампания, и затея с праймериз. Вместе с тем коалиция дала такие впечатляющие уроки гражданского сопротивления, как марши несогласных, которые по энергетике и протестному драйву превосходили все последующие акции «за честные выборы», хотя и уступали им по численности.
Вопрос о возможности сотрудничества и создании широкой коалиции годами дискутировался как среди либералов, так и среди левых и националистов. Были и люди, разочаровавшиеся в партии после ее союза с либералами. В либеральном лагере самыми непримиримыми противниками выступали, с одной стороны, «демшиза», вроде Валерии Новодворской с Константином Боровым, с другой — люди, приближенные к власти, вроде соратника Анатолия Чубайса Леонида Гозмана (который, явившись на питерский Марш несогласных в конце 2007 года, долго говорил о своем презрении к нацболам, а в итоге ОМОН, не особенно разбиравшийся, кого бить, благополучно сломал ему руку).
