Роджер Мэнвэлл - Генрих Гиммлер
На следующий год испытания начались в Аушвице и его ответвлении Биркенау, где молодым польским евреям делали операции рентгеновскими лучами, причиняя им страшную боль, и несмотря на это заставляли их продолжать работу. Впоследствии многих из них кастрировали обычным способом, чтобы исследовать их яички. Эти эксперименты продолжались до конца апреля 1944 года, пока преемник Брэка доложил Гиммлеру, что массовую стерилизацию рентгеновскими лучами нельзя больше считать полезной.
Другому испытателю, профессору из Верхней Силезии, была предоставлена возможность стерилизации женщин в Равенсбрюке, хотя Рудольф Брандт писал ему 10 июля 1943 года: «Перед тем, как вы начнете работу, рейхсфюреру будет интересно узнать, сколько времени, по вашему мнению, понадобится, чтобы стерилизовать тысячу евреек». Профессор проверял конечные результаты, «запирая евреев и евреек вместе на некоторое время, а затем наблюдая за результатами». Методика профессора заключалась во впрыскивании в матку жидкости, вызывавшей воспаление, результаты которого можно было проверить рентгеном. Эти опыты выполнялись без анестезии, и среди жертв были дети. Возможно, мы никогда не узнаем, сколько людей пострадало от этих жестоких и страшных испытаний. Показания на «Процессе врачей» давали несколько выживших.
В 1943 году эксперименты расширились: в Заксенхаузене стали проводиться исследования вирусного гепатита. «Я согласен на то, чтобы для этих экспериментов использовали восьмерых преступников из Аушвица (восьмерых евреев из польского движения Сопротивления, приговоренных к смерти)», — писал Гиммлер врачу 16 июня 1943 года. «Можно ожидать несчастных случаев», — предупредили его через две недели. Врачи в Дахау искусственно инфицировали пациента, им оказался католический священник. Гебхардт утверждал, что высказывал Гиммлеру свои возражения, но рейхсфюрер СС, горевший желанием «выкопать народные средства из кучи мусора» и бросить таким образом вызов академической медицине, которую он презирал, отказался остановить работу.
Равенсбрюк находился в такой удобной близости к клинике Гебхардта в Гогенлихине, что он прекрасно мог совершать эксперименты с костными трансплантациями, которые велись в лагере с «особого одобрения» Гиммлера. Однажды он вырезал лопатку у заключенной и пересадил ее одной из своих частных пациенток.
Осенью 1943 года Гиммлер лично вмешался в спор о выборе испытуемого для экспериментов с вакциной тифа в особом центре, построенном вблизи Бухенвальда в 1941 году. По указаниям Гиммлера, это могли быть только люди, приговоренные по крайней мере к десяти годам каторжных работ. Подобные эксперименты предпринимались в лагере Нацвайлер в 1943 году под руководством профессора гигиены. В июле 1944 года Гиммлер приказал использовать цыган для проверки возможности пить морскую воду; а поскольку он едва ли считал цыган людьми, он добавил к списку «для проверки» еще троих, «более нормальных людей».
Процесс уничтожения, который Гиммлер начал с душевнобольных, продолжился со многими умственно неполноценными детьми. Приказы Гиммлера относительно этих детей были предельно ясны: их следовало уничтожать, как и других «неизлечимых». В июне 1942 года Гиммлер одобрил «специальное лечение» поляков, больных туберкулезом. Лишь в 1943 году, когда рабочая сила всех узников лагерей стала считаться ценной, лагерное начальство получило приказ Гиммлера: «В будущем отбирать для действия 14ф 13 лишь душевнобольных заключенных». 14ф 13 — был номер евтаназии в инструкции. «Ко всем остальным заключенным, непригодным к работе (больным туберкулезом, прикованным к постели инвалидам и т. д.) эту акцию не применять. Лежачим больным следует дать работу, которую можно выполнять в постели». Однако, существуют свидетельства о том, что уничтожение больных и нежелательных заключенных продолжилось.
Мы знаем, что в июле 1942 года внутри общества «Наследие предков» («Аненербе») Гиммлером был основан Институт практических исследований в военной науке. Этот институт, тесно сотрудничая с Университетом рейха в Страсбурге, начал собирать коллекцию скелетов и черепов евреев под руководством эксперта по анатомии. В феврале 1942 года он убедил Гиммлера помочь его исследованиям, дав ему возможность достать «черепа еврейско-большевистских комиссаров, являющихся омерзительным, и тем не менее характерным олицетворением низшей расы». Гиммлер официально дал согласие 23 февраля, а к осени Сивере, директор «Аненербе», смог сообщить Эйхману, в письме с заглавием «Составление коллекции скелетов», что отправляется партия из 115 человек, включая 30 евреев. Их отравили в газовых камерах в Ораниенбурге под руководством Йозефа Крамера, который впоследствии на допросах описывал с холодной точностью специалиста, как он и его помощники выполняли свои задачи. Газ обеспечил Гирт, и тела в специальных емкостях были отправлены в институт для хранения. Свидетель так описывает первую доставку в институт останков тридцати убитых евреев: «Когда тела прибыли, они были еще теплые. Их остекленевшие глаза были широко открыты. Глазные яблоки были налиты кровью, красны и выпучены. У рта и носа также были видны следы крови… Признаков трупного окоченения не было». Партии человеческих тел прибывали через определенные промежутки времени.
Гиммлер очень гордился исследованием, которое он начал, а также своим отношением к организации «Аненербе». На Процессе врачей Гебхардт, давая свои уклончивые показания, сказал:
«Он стал, как мне теперь говорят, президентом «Аненербе», сообщества «Наследие предков». Он был центром… так называемого круга «Друзей Гиммлера», который сам основал. Это была опасная смесь эксцентричных личностей и промышленников. От каждого четвертого он получал и денежные средства и одобрение тысяче и одной программе, которые проводил в жизнь. Я думаю, что это необычный вновь созданный институт, где встречались все его друзья из мира науки, был, фактически, обществом «Наследие предков». Одним словом, у Гиммлера, на что я часто указывал, было ненормальное, абсолютно неверное понятие о древности… Опасно было то, что всегда именно он принимал решения».
Итак, Гиммлер, который был слишком сдержанным человеком, чтобы властвовать в Германии в пышной манере Геринга, сосредоточил свои усилия на секретной деятельности в лагерях, создав там жизнь, которая была хуже смерти, для огромного сообщества людей, впитавшее в себя обреченные на уничтожение миллионы европейцев, главным образом евреев. Лагеря стали тайной империей смерти, которую отторгало сознание немцев; они обладали разной степенью осведомленности о ее существовании, но так мало сделали, чтобы противостоять ей. Гиммлер, вооруженный исполнительной жестокостью Гейдриха, вместе со своими подручными отделился от других лидеров, предоставив им осуществлять контроль над жизнью в Германии и на оккупированных территориях, пока сам он совершенствовал процесс смерти с целью очистить расу, считая своей миссией создание высшего человека. Он все больше и больше погружался в свои расовые предрассудки, которые внешне проявлялись в создании движения «Лебенсборн», в исследованиях института «Наследие предков» и в ошеломляющем по своим масштабам уничтожении евреев и славян в Восточной Европе. Некоторое время ему не давали возможности действовать на Западе, поскольку Гитлер хотел прийти к некоему соглашению с Западной Европой. На Востоке же он сокрушил сопротивление, вторгнувшись в Советский Союз. Лишь позднее Гиммлеру позволили в полной мере проявить себя в преследовании участников Сопротивления на Западе.
