Ричард Томлинсон - Большой провал. Раскрытые секреты британской разведки МИ-6
— Чертовски рад, что оказался здесь, — сказал он. — Я впервые в России, здесь интересно. Вот только до сих пор не возьму в толк, как мне дали визу.
— Почему это? — спросил я.
— Я ведь армейский полковник. Они тут повсюду за мной следят. — Он кивнул в сторону молодого человека, упражнявшегося на гребном тренажере. — С этим все в порядке. Можно разговаривать свободно. Он англичанин, работает на "Морган Гренфелл". Я уже успел проверить, — сообщил полковник заговорщическим шепотом.
Я сдержал позыв рассмеяться над его разыгравшимся воображением и сосредоточился на беге. Полковника я снова увидел следующим утром на проспекте Маркса. Он изучал лица прохожих с сосредоточенностью полицейского, высматривающего на трибуне во время футбольного матча лица известных хулиганов. Пройдя метров пятьдесят, он вдруг остановился и наклонился, чтобы заняться шнурками своих ботинок, осторожно оглядываясь в поисках привидевшегося ему "хвоста".
x x xВ то утро я побывал на последних лекциях в «Метрополе». Гвоздем программы стало выступление Виктора Черномырдина — будущего премьер-министра, а тогда главы Газпрома, огромной российской газодобывающей корпорации. Послушать его приехали несколько работников британского посольства, включая и Уилера, чье прикрытие давало ему удобный предлог побывать на подобном мероприятии. Я тоже что-то царапал в блокноте, чтобы соответствовать «легенде», но содержания лекции почти не улавливал. Мыслями я полностью сосредоточился на предстоящем деле.
Наскоро пообедав, я поднялся к себе в номер, хорошенько запер дверь и вынул из «дипломата» тетрадь для записей формата А4 производства фирмы "У.Х.Смит". Страниц двадцать в ее начале я заполнил записями с конференции, которые в Лондоне были никому не нужны. А вот пятую страницу с конца я аккуратнейшим образом вырвал, перешел в ванную и расстелил ее на пластмассовой крышке унитаза, после чего достал из дорожного несессера флакон лосьона после бритья "Ральф Лорен поло спорт". Смочив небольшой ватный шарик подмененным содержимым флакона, я стал медленно и методично водить им по поверхности бумаги. Через несколько секунд на нем стали проступать крупные русские буквы, выведенные почерком Симакова, которые постепенно темнели, приобретая насыщенный розовый цвет. Я тщательно просушил бумагу гостиничным феном, стараясь не помять ее слишком сильно и в то же время хотя бы частично удалить резкий парфюмерный запах. Листок выглядел теперь как самое обычное письмо, только написанное несколько необычными розовыми чернилами. Затем я потянул за мягкую, телячьей кожи внутреннюю обивку «дипломата», которым меня снабдили в отделе технического обеспечения, отодрал ее от «липучки», крепившей ее к корпусу чемоданчика, вложил письмо в образовавшуюся узкую щель и вернул обивку в первоначальное положение. Обнаружить такой тайник можно было только при тщательном обыске.
Р5, в свое время работавший в московской резидентуре, объяснил, что такому новичку в разведке, каким был я, не стоило даже пытаться применять методы обнаружения слежки в российской столице. "Их служба наружного наблюдения действительно работает очень хорошо, — говорил он. — Даже разведчикам с большим опытом обнаружения «хвостов» в Москве приходится тяжело. Обычно требуется месяцев шесть, чтобы вновь прибывший наш сотрудник научился четко их вычислять. Тебе нет смысла даже пробовать". Тем не менее по дороге от «Метрополя» до станции метро я не удержался от того, чтобы не использовать все попадавшиеся мне естественные ловушки для соглядатаев, вроде лестниц, где со следующего пролета хорошо виден предыдущий, подземные переходы под улицами с оживленным движением, крупный универсальный магазин. Никаких очевидных признаков слежки за собой я не заметил.
Поездка в Зеленоград — пригород Москвы, где располагалась российская версия Силиконовой долины, была делом долгим, утомительным и сложным. Немногие из жителей этого городка ведали, что своим появлением он был обязан двум эксцентричным перебежчикам из США, помогавшим в годы Второй мировой войны советскому шпиону Джулиусу Розенбергу, потом укрывшимся в СССР и ненадолго возглавившим советскую микроэлектронику. Теперь в Зеленограде царило запустение. Брошенная недостроенной высотка на центральной площади возвышалась над статуей Ленина символом горькой судьбы, постигшей прежнюю гордость российской науки и техники.
Р5 приказал мне пользоваться только обычным городским транспортом, поскольку риск, что водитель предоставленного «Метрополем» такси доложит куда следует об иностранце, совершившем поездку по необычному маршруту, был слишком велик. Одряхлевшая, но удобная система Московского метрополитена позволяла мне проделать только часть маршрута; далее мне предстояло продолжить путь автобусами. Симаков дал на этот счет четкие указания. Сначала до метро "Речной вокзал" — конечной остановки на зеленой линии, затем автобусом номер 400 до Зеленограда, где нужно было пересесть на местный автобус. Однако этой информации было уже больше года, а московская резидентура не в состоянии была перепроверить ее, поскольку подозрения могла вызвать поездка в Зеленоград любого из ее сотрудников, даже одного из секретарей, наружное наблюдение за которыми не было постоянным. Оставалось только надеяться, что маршруты за это время не изменились, а если даже изменились, у меня всегда оставалась возможность сориентироваться, читая написанные кириллицей указатели направлений, расположенные над лобовым стеклом автобусов.
В три часа дня автобус подвез меня к небольшому, запущенному скверу рядом с домом, где прежде жил SOU. Он считал, что выйти из автобуса лучше всего здесь. Этот жилой квартал выглядел безлюдным и наводил тоску, которая еще более усугублялась пасмурным небом над головой. Повсюду стояли серые, уродливые, почти не отличимые друг от друга многоквартирные дома, которые преобладали по всей Москве. Больше всего поражало отсутствие ярких красок. Трава пожухла, деревья стояли голыми, и даже несколько припаркованных в округе «Жигулей» имели тусклую серую или коричневую окраску. Одна из машин была без колес и стояла на подложенных под нее кирпичах. "Уж не Симакова ли это старый лимузин?" — промелькнула у меня мысль. За исключением пары малышей, раскачивавшихся на единственных исправных качелях в сквере, вокруг никого не было видно. Я определил свое местонахождение, припомнив детали нарисованного SOU плана. В точном соответствии с ним я увидел поодаль, на противоположной стороне широкой проезжей части, угол темно-зеленого дома, который выглядывал из-за другого, точно такого же. Я пересек улицу по пешеходному переходу, имея последнюю возможность проверить, нет ли за мной слежки.
