Абдурахман Авторханов - Сталин. Путь к диктатуре
Хрущев, конечно, говорил только об одном «истинном организаторе убийства Кирова» — о Сталине — прямо не называя его имени и не сообщив всего того, что он лично знает по этому поводу. Но уже сказанного Хрущевым, в руках которого находился личный архив Сталина и все еще уцелевшие свидетели сталинских преступлений, вполне достаточно, чтобы восстановить, наконец, историческую правду: Сталин убил Кирова руками шефа центрального НКВД Г. Ягоды и шефов ленинградского НКВД Медведя и Запорожца, а эти последние Сталиным «были расстреляны, чтобы скрыть следы» собственного преступления.
* * *Почему же Сталин избрал своими первыми жертвами для начала «великой чистки» Кирова, Куйбышева, Менжинского, Горького? Если мы вспомним положение, вес каждого из них в партии и стране, если учтем их личные качества и их взаимоотношения с будущими жертвами Сталина, то станет ясным, что выбор Сталина не был случайным, произвольным.
В данном случае остановимся лишь на одном Кирове. Трагедия Кирова заключалась в его невероятной популярности в партии, в исключительном личном мужестве, в доходящей до упрямства самостоятельности в работе. Широко были известны случаи, когда Киров просто игнорировал распоряжения ЦК и Совнаркома, если ему казалось, что они идут вразрез с интересами его работы в Ленинграде (вопросы рабочего снабжения, карательной политики НКВД против интеллигенции и т. д.), что создавало ему популярность и в народной массе. Причем Киров до конца жизни поддерживал старую традицию революционеров посещать большие рабочие и крестьянские собрания и выступать на них, традицию, от которой Сталин давно отказался (Хрущев заявил, что последний раз Сталин был среди народа только в 1928 году), а примеру Сталина следовали все другие члены Политбюро, кроме Кирова…
У Кирова были и другие личные преимущества, которые в те годы играли важную роль в карьере коммуниста: в отличие от полуинтеллигента, воспитанника духовной семинарии и сына мелкого грузинского ремесленника-сапожника («мелкого буржуа»!) Сталина-Джугашвили, русский Киров был сыном потомственного пролетария, сам пролетарий, вступил в партию большевиков в восемнадцатилетнем возрасте, в 1904 году (Сталин вступил в девятнадцатилетнем возрасте в грузинскую националистическую организацию «Месамедаси», из этой организации впоследствии вышли грузинские меньшевики, с которыми Сталин поддерживал связи до 1917 года).
В годы войны и Февральской революции Сталин примыкал к правому крылу большевиков и открыто выступал вместе с Каменевым против «Апрельских тезисов» Ленина, а Киров с 1904 года ни разу не отходил от линии Ленина. Как теоретик Сталин был дилетантом, как публицист посредственностью, а как оратор — наводил скуку. После Троцкого и Луначарского у большевиков не было такого талантливого оратора и публициста, как Киров. Несмотря на свое исключительно высокое положение — второй человек в Москве и первый в Ленинграде — Киров не успел превратиться в то, во что давным-давно превратились его коллеги по Политбюро: в недосягаемых бюрократов на вершине партийной олигархии. В коридоре Смольного его убили, вероятно, выражаясь словами Хрущева, «чтобы скрыть следы истинных организаторов убийства», а его легко могли убить на любом рабочем собрании.
Было у Кирова и другое преимущество в глазах идейных коммунистов: так называемую «диктатуру пролетариата» Киров понимал в буквальном смысле, несмотря на его почти десятилетнюю сталинскую школу.
Сталин всегда считал все преимущества своих коллег своими личными недостатками. Даже та «мания величия» Сталина, о которой рассказывал Хрущев, кроме всего прочего, тоже выросла из того же источника — из чувства собственной неполноценности, которое так ярко сказалось в отношении Сталина к Троцкому, Зиновьеву и Бухарину.
Об этих качествах Кирова как человека и коммуниста Сталин счел нужным написать в некрологе, посвященном его же жертве:
«Товарищ Киров, — писал ЦК партии, — представлял собою образец большевика, не знавшего страха и трудностей… Его прямота, железная стойкость, его изумительные качества вдохновенного трибуна революции сочетались в нем с той сердечностью и мягкостью в личных, товарищеских и дружеских отношениях, с той лучистой теплотой и скромностью, которые присущи настоящему ленинцу».
Но как раз эти качества — незнание страха, прямота, железная стойкость изумительно вдохновенного трибуна революции — были палкой о двух концах: они были хороши вчера, когда существовала думающая партия Ленина, они были вредны сегодня, когда создавалась нерассуждающая олигархия Сталина. Даже больше: такие качества были просто опасны не только для дела Сталина, но и для тех, кто ими владел. Вся последующая практика Сталина и поведение его «учеников и соратников» служат самыми убедительными тому доказательствами.
* * *Если ко всему этому присовокупить политико-историческую географию резиденции Кирова, трагедия Кирова становится еще более ясной: он был своенравным диктатором первой столицы революции и второй столицы государства — Ленинграда. Пролетарский Петроград (Ленинград) — это колыбель революции, а купеческая Москва — ее незаконная наследница. Петроградцы начинали одну за другой три революции, а Москва — ни одной.
Вместо купеческой Москвы появилась Москва бюрократическая, а Петроград остался самим собой пролетарским центром. В Москве пролетариат стал буржуазией, а в Петрограде даже буржуазия превратилась в пролетариат. Как бы Петроград не устроил и четвертой революции, если в Москве постараются превратить мнимую «диктатуру пролетариата» в реальную диктатуру одного Сталина!
Конечно, Киров был самым убежденным соратником и другом Сталина в политической борьбе с троцкистами и зиновьевцами, но он был столь же решительным противником их физического уничтожения. Без энтузиазма боролся он и с бухаринцами, но никогда не порывал личных отношений с Рыковым, Томским и со своим кумиром в теории — Бухариным. Совершенно не случайно на процессе Бухарина, Рыкова и других следствие (Сталин) вложило в уста Ягоды следующие слова:
«Дело складывалось таким образом: с одной стороны, беседы Рыкова со мною определили мои личные симпатии к программе правых. С другой стороны, из того, что Рыков говорил мне о правых, о том, что кроме него, Бухарина, Томского, Угланова, на стороне правых вся московская организация, ленинградская организация, профсоюзы, из всего этого у меня создалось впечатление, что правые могут победить в борьбе с ЦК».
«Вся ленинградская организация» поддерживала правых, а ведь во главе ее стоял тот же Киров, как Угланов во главе московской организации. Заметим тут же, что во время «великой чистки» ни один из личных друзей Кирова, ни один из его помощников, ни один из членов бюро и секретариата Ленинградского обкома партии не был оставлен в живых — если «скрывать следы подлинных организаторов убийства Кирова», то уж до конца! Даже их жены были уничтожены. Для этого Сталин создал специальный «Ленинградский центр» в составе бывших помощников Кирова — второго секретаря обкома и члена ЦК Чудова, членов Бюро обкома Угарова, Смородина, Позерна, Шапошниковой (жены Чудова) и других…
