Юрий Безелянский - 99 имен Серебряного века
В 1935 году в Париже вышла книга Дон-Аминадо «Нескучный сад», которая содержала наряду со стихами и циклы афоризмов под названием «Новый Козьма Прутков». В 1951 году была издана книга «В те баснословные годы». И вновь стихи и афоризмы. Вот несколько на выбор:
— Счастливые поколения занимаются шведской гимнастикой, несчастливые — переоценкой ценностей.
— Ложась животом на алтарь отечества, продолжай все-таки думать головой.
— Вставайте с петухами, ложитесь с курами, но остальной промежуток времени проводите с людьми.
В 30 — 40-е годы Дон-Аминадо много сделал для сближения русских с французами и отстаивал демократические ценности, за что был награжден орденом Почетного легиона. Внимательно следил он за событиями в советской России. Ужасался тоталитарным порядкам.
И мир рукоплещет правителю смелому.
И город заклеен большими афишами,
В которых написано черным по белому,
Что рукоплескавшие будут утешены,
Как лучший и подлинный цвет человечества…
А все несогласные будут повешены
Для полного счастья и пользы отечества…
Это строки из стихотворения «Верховный Совет», напечатанного в «Русском голосе» в Нью-Йорке в сентябре 1940 года (Дон-Аминадо активно печатался в Америке). В 1954 году в Нью-Йорке вышла книга мемуаров Дон-Аминадо «Поезд на третьем пути» (в России она была издана впервые в 1991 году). Искрометная книга, одна из лучших в жанре воспоминаний.
Бури. Дерзанья. Тревоги.
Смысла искать — не найти.
Чувство железной дороги…
Поезд на третьем пути.
«Поезд на третьем пути» — это и своеобразная энциклопедия Серебряного века. Наблюдения. Размышления. Пряные характеристики современников. Вначале я привел картину описания некоторых именитых лиц, а теперь продолжим цитату:
«…И за ними целая ватага молодых, начинающих, ревнующих, соревнующихся поэтов, литераторов, художников, актеров, а главным образом, присяжных поверенных и бесчисленных, надеющихся, неунывающих „помприсповов“.
Декольтированные дамы, в мехах, в кружевах, в накидках, усердные посетительницы первых представлений балета, оперы, драмы, комедии, не пропускающие ни одного вернисажа, ни одного благотворительного базара, ни одного литературного события, от юбилея до похорон включительно…»
Не знаю, как вам, современный читатель, но мне нравится этот широкий мазок Дон-Аминадо. В последние годы он жил уединенно и скончался в возрасте 69 лет.
Была весна, которой не вернуть…
Так писал Дон-Аминадо в стихотворении «Уездная сирень» (1929). Грустно все это. Навевает печаль и другое заключение поэта-сатирика:
О смысле дали мировой
Власть идей необорима:
— От Дахау до Нарыма
Пересадки никакой.
И все же будем верить. В пересадку. В оазис. В исключение. А иначе жить трудно.
ДОРОШЕВИЧ
Влас Михайлович
15(17).I.1864, Москва — 20.II.1922, Петроград
Влас Дорошевич — «король фельетона», газетный писатель, критик и публицист. Его судьба — как захватывающий очерк в газете. Полугодовалого мальчика оставила в пустом и холодном доме мать, писательница и журналистка Александра Соколова, скрывавшаяся от полиции. Ребенка подобрал и усыновил бездетный коллежский секретарь Михаил Дорошевич, дав ему имя Влас, ибо к одеяльцу малыша была прикреплена записка: «Ребенок еще не крещен, прощу дать ему имя Власа, в честь Блеза Паскаля». Так появился в миру Влас Дорошевич.
Семья Дорошевича воспитывала неожиданно приобретенного сына, но через несколько лет появилась законная мать, началась судебная тяжба, в конечном счете Власа отдали матери, но отношения между ними никогда не были по-настоящему родственными.
Помимо семейной драмы, Влас Дорошевич прошел и суровую жизненную школу — ему пришлось быть землекопом и грузчиком, актером и корректором, жить впроголодь и не иметь крыши над головой. Но он не сломался, нашел себя и свое место в жизни. Семнадцати лет Дорошевич был принят в «Московский листок», который издавал Николай Пастухов. Газета стала призванием Дорошевича. Он проявил себя талантливым и хватким репортером, весьма чутким на слово. Со временем хорошо стал разбираться в социальной проблематике, проявил себя как судебный публицист, приобретя славу «четвертого судьи» и «второго прокурора».
Дорошевич выступал во всех журнальных жанрах, от фельетонов до театральных рецензий. Сотрудничал с журналами «Будильник» и «Развлечение», в московских «Новостях дня», в «Одесском листке», в петербургской газете «Россия». Именно «Россия» не без усилий Дорошевича приобрела славу «лидера русского либерализма». Дорошевич выделялся среди многочисленных «щелкоперов», пишущей братии мыслью, стилем, талантом. Не случайно его ценили Лев Толстой, Чехов, Горький, Стасов. Владимир Короленко, считавшийся в ту пору олицетворенной совестью русской интеллигенции, так писал о Дорошевиче:
«Это человек с несомненным талантом, но истинный „сын своей матери“, уличной прессы. Хлесткий, подчас остроумный, совершенно лишенный „предрассудков“… Гордость этих господ состоит в том, что они могут „разделать“ кого угодно и за что угодно. Здесь не спрашивают ни убеждений, ни совести, ни защиты тех или иных интересов…»
Да, иногда Дорошевич кое-кого «раздевал», но «раздевали» и его, как, к примеру, действовал его идейный противник, тоже небесталанный Виктор Буренин, назвавший Дорошевича Кабакевичем.
В конце 90-х годов Дорошевич — один из наиболее популярных журналистов. Он совершил путешествия на Сахалин, в Европу и в Америку. Его путевые впечатления были глубоки и интересны. Дорошевич выступал за серьезную аналитическую публицистику и боролся против откровенно бульварной прессы. То, что писал Дорошевич, всегда читалось взахлеб, ибо его стиль был афористичен и лаконичен. Именно Дорошевич ввел так называемый «стиль короткой строки». Вот небольшой примерчик из фельетона Дорошевича «Последний русский актер»:
«Любопытно набросать силуэт последнего русского актера. Новорожденного. Ему 20 лет…
Он особенно любит говорить о театре.
Больше даже говорит, чем играет…
О старых актерах он слушает со снисходительной улыбкой.
О старом театре тоже…
Новый актер клянется Комиссаржевской, которой никогда не видел, бредит Гордоном Крэгом, о котором знает мало, и Максом Рейнгардтом, о котором, собственно, ничего не знает…»
