Евгения Шацкая - Великие стервы России. Стратегии женского успеха, проверенные временем
Может ли быть большее горе, чем гибель детей? Узнав о трагедии, Айседора не плакала; она впала в прострацию. Состояние лихорадочного возбуждения не покидало ее и в крематории, когда на ее глазах сжигали три гроба. Она поддерживала Зингера, заболевшего сразу после трагедии, ходатайствовала за шофера, которого задержала полиция. Париж был потрясен трагедией Айседоры и ее мужеством. Студенты Парижа скупили все белые цветы у цветочниц и привязали букеты к ветвям деревьев в ее саду. Великий Клод Дебюсси всю ночь играл для нее, пытаясь звуками музыки утешить артистку.
Но разве можно заглушить такое горе? Позже она вспоминает: «Когда я возвращалась к себе, я твердо решила покончить с жизнью. Как могла я оставаться жить, потеряв детей? И только слова окруживших меня маленьких учениц: «Айседора, живите для нас. Разве мы – не ваши дети?» вернули мне желание утолять печаль этих детей, рыдавших над потерей Дирдрэ и Патрика».
Жизнь Айседоры продолжилась. Но веселой, задорной и легкой женщины, которая на все невзгоды смотрела с улыбкой больше не стало. О годах, последовавших за трагедией, сведений почти не сохранилось. Известно, что Дункан пристрастилась к выпивке. Ее так часто видели пьяной, что газетчики даже писали ее фамилию как Drunken, что в переводе означает «пьяная». Известно, что от одной случайной связи Айседора забеременела и родила мальчика, который прожил всего несколько дней.
Но стоит ли обвинять и обличать убитую горем женщину, которой пришлось пережить страшнейшую трагедию? «Время лечит», – так говорят. Говорить легко. Даже время не в силах излечить горе полностью. Оно в состоянии только притупить боль.
Когда Айседора Дункан переступила черту сорокалетия, она серьезно задумалась о дальнейшей жизни. До сих пор одинокая, но пользующая неизменным успехом у мужчин, она понимала, что танцевать до бесконечности не сможет, пора переходить на новый уровень. Попытки создания собственных школ у Дункан уже были, но они требовали постоянного финансирования. У любившей роскошь танцовщицы, хоть за свои концерты и получавшей большие деньги, были вечные финансовые проблемы.
Приглашение молодого советского правительства учить русских детей танцу подвернулось как нельзя кстати. У Айседоры грандиозные планы. Романтическая душа Дункан идеализировала революцию в России, она чувствовала, что впишется в жизнь новой страны. Русские эмигранты бежали из-под гнета коммунистов, Айседора Дункан, напротив, намерилась отправиться в Россию. Ее отговаривали, пугали, но разве можно остановить огонь? Нельзя! Также нельзя было остановить огненную Дункан.
В 1921 году она выехала в Россию. Предсказания гадалки, которую Айседора посетила перед отъездом из Лондона, стали сбываться в первые же часы прибытия в Москву. Над ней развернулось бледно-голубое, затянутое дождливыми тучами небо, и ей выдали целую кучу денег – миллионы, как и обещала гадалка. В разоренной, голодной России курс рубля настолько упал, что один коробок спичек стоил тысячи рублей.
Сердце Айседоры взволнованно трепетало. Ведь если исполнилась первая часть предсказания, то могла исполниться и вторая, та, в которой было предсказано, что в России она выйдет замуж. А ведь именно так и случилось – Айседора Дункан вышла замуж. Вот и говорите после этого, что гадалкам верить нельзя.
Они встретились осенью того же 1921 года. Ей исполнилось сорок три года, ему – двадцать семь. Она – знаменитая на весь мир танцовщица, он – русский поэт Сергей Есенин. Она отлично говорит на трех языках, но не знает русского. Есенин владеет только языком своей родины. Судьба – странная штука, она способна и не на такие выкрутасы. Так что ей стоит разжечь страсть между столь разными людьми!
Их встреча состоялась на чаепитии в доме художника Георгия Якулова на Большой Садовой. Приглашать Айседору Дункан, как мировую знаменитость, в свои дома считалось высшим шиком среди московской интеллигенции. Она сама от таки визитов никогда не отказывалась. Увлечение Советской Россией было на самом пике. Ей, до сих пор такой далекой от всего русского, было все интересно. Чтобы соответствовать духу русской революции, Айседора даже одевалась соответственно, предпочитала носить одежду красного цвета. «I am red!» – говорила она. И когда ее называли «мадемуазель Дункан», строго поправляла «товарищ Дункан».
Она была искренней в своем увлечении революцией. Через три труднейших года в России она скажет: «Приехав сюда, я чувствую, что иду по тем путям, которые ведут в царство всеобщей любви, гармонии, товарищества… Я презираю богатство, лицемерие и те глупые правила и условности, в которых мне приходилось до того жить… Я считаю, что с тех пор, как на Земле началось христианство, большевизм является величайшим событием, которое спасет человечество».
Сергея Есенина пригласил на то сборище его друг, поэт и беллетрист Анатолий Мариенгоф, сообщив, что ожидается приезд знаменитой Дункан. На что Есенин ответил: «Тогда я пойду помою голову». Перед всеми своими встречами Есенин всегда мыл голову, прекрасно зная, какое впечатление на окружающих оказывает его роскошная шевелюра.
Не оставила она равнодушной и стареющую Айседору. Она была просто очарована молодым поэтом. Говорят, что увидев Есенина, Дункан, коверкая слова, произнесла: «Золотая голова!» Остается загадкой, откуда, из каких глубин подсознания, она, знавшая по-русски не более десяти слов, извлекла это выражение. А еще Айседора в первый же вечер назвала его: «Ангел», а заглянув в голубые глаза, добавила: «Черт!»
В четвертом часу утра они вместе покинули дом Якулова. Через несколько дней Сергей Есенин со всеми вещами перебирается жить к Айседоре Дункан, в бывший особняк Балашовой, расположенный по адресу Пречистенка, 20, выделенный советским правительством под школу танцев.
Странный это был союз. Начиная с огромной, в семнадцать лет, разницы в возрасте и заканчивая языковым барьером. Разговаривали они между собой жестами, движениями, взглядами. Иногда призывали на помощь переводчика. Посудите сами, как говорить о любви, прибегая к помощи постороннего человека. Хотя, зачем любви слова?
Айседора всячески старалась подстроиться под любимого, учила русские слова и называла Есенина «Сергей Александрович». Они ходили на приемы, на литературные вечера, где она обязательно танцевала, а он непременно читал стихи.
Да и у них дома всегда было полно народа. Пестрая толпа русской богемы – поэты-имажинисты, художники, скульпторы, музыканты, декораторы и т. п. – считали своим долгом навестить знаменитых поэта и танцовщицу.
Не надо забывать, в какое время разворачивалась эта драма человеческих чувств. Начало двадцатых годов, время самой разрухи и нищеты. Это чуть позже спасительный НЭП вступит в разоренные революцией города. А тогда два раза в месяц Айседора, как работник умственного труда, получала кремлевский паек: сахар, чай, белую муку и немного икры. Хотя у нее в услужении и были две поварихи, изощряться в кулинарном искусстве им приходилось на картошке.
