Сирил Паркинсон - Жизнь и времена Горацио Хорнблауэра, знаменитого героя морских романов С.С. Форестера
Честь имею оставаться, etc.
Горацио Хорнблауэр
Этот рапорт является настоящим шедевром недомолвок, и несмотря на то, что его второй рапорт содержит несколько больше деталей — список раненных, перечень полученных повреждений, отдано должное сообразительности и мужеству мистера Джонса (первого лейтенанта), мистера Стила (второго лейтенанта), штурмана мистера Тернера, мичманов Смайли и его Высочества князя Зейтц-Бунау, — в нем, тем не менее, ничего не говорится про обстоятельства, при которых были освобождены пленники. Два факта представляются более значительными, чем это может показаться на первый взгляд. Во-первых, вся операция заняла около семи недель. Поскольку Мальту и Тунис разделяют лишь чуть более двухсот пятидесяти миль, а Лампедуза находится почти в половине этого расстоянии от Мальты, но в противоположно направлении, очевидно, что сам процесс освобождения пленников (что бы это ни было) занял порядочное время. Во-вторых, ошибка тунисского фрегата в определении национальной принадлежности «Атропы» была вызвана, скорее всего, тем, что шлюп шел под чужим флагом. Таким образом, действительно полный рапорт Хорнблауэра был сделан в устной форме и получил такое же устное одобрение, о чем не осталось никаких документальных следов. Какова бы ни была подлинная история, в результате был достигнут успех, достаточный для того, чтобы Хорнблауэр приобрел на Мальте чрезвычайную популярность. Нам ничего не известно, как этот успех отмечался непосредственно после его возвращения из Туниса, но при его возвращении на Мальту в 1829 году его посетила депутация мальтийцев, которые, если бы не он, могли бы умереть в рабстве. Конечно, хотелось бы узнать больше о тех двух девушках, которые предпочли остаться в плену! Тем не менее, представляется весьма сомнительным, чтобы мы когда-либо узнали всю эту историю.
«Атропа» должным образом предстала перед лордом Коллингвудом у северной оконечности Сардинии, близ мыса Перро. 9 августа были получены свежие приказы провести разведку у средиземноморских берегов Испании и доложить, что сделано для того, чтобы восстановить потери испанского флота при Трафальгаре. Хорнблауэр внимательно осмотрел Малагу, Мотриль и Альмерию, но не обнаружил ни единого военного корабля. Оставалась Картахена, где располагалась военно-морская база, и «Атропа» подошла к этому порту 23 августа. С салинга увидели четыре линейных корабля и один фрегат, стоящие во внутренней бухте, однако ни на одном из этих кораблей не были подняты реи. Еще один фрегат, готовый к выходу в море, находился во внешней гавани. Это оказалась «Кастилья» (44 пушки), которая действительно вышла из порта в надежде перехватить «Атропу». Хорнблауэр отвернул к востоку и вскоре понял, что он может удерживать позицию на безопасной дистанции. Дважды ветер слабел, и пришлось отдавать рифы. На второй раз мистер мичман князь (как коротко называли королевского племянника) попробовал выполнить глупый трюк на рее, потерял равновесие и упал за борт. Если бы он не задел о пружинящие ванты, то разбился бы насмерть. Что же касается Хорнблауэра, то ему пришлось выбирать — рискнуть кораблем или оставить в море родственника Георга III. Моментально приняв решение, он бросил за борт спасательный буй, приказал перебрасовать бизань-марсель на работу назад и спустить шлюпку. Пока шлюпка спасала упавшего, Хорнблауэр приказал поднять сигнал, как будто бы сообщая что-то британскому кораблю, находившемуся на ветре за горизонтом. Уловка удалась и «Кастилья» легла в дрейф, опасаясь, что будет отрезана от своей базы. Королевский отпрыск был спасен и тут же наказан за свою глупость боцманской тростью. Между тем, Хорнблауэр решил установить наблюдение за «Кастильей». Он делал это всю ночь и держался на ветре у испанца весь следующий день, корда тот направился (по-видимому) к Минорке. Ситуация неожиданно изменилась когда еще какие-то паруса показались под ветром впереди по курсу «Кастильи». Оказалось, это был небольшой конвой под эскортом малого британского фрегата «Соловей» (28 пушек) под командованием капитана Форда. Испанский капитан решил вступить в бой, сблизившись с «Соловьем» прежде, чем «Атропа», находящаяся с наветренной стороны, сможет вмешаться. К своему ужасу Хорнблауэр понял, что Форд также решил сблизиться с неприятелем, не дожидаясь, пока «Атропа» сможет оказать ему хоть какую-то помощь. Через некоторое время «Соловей» превратился в руину: стеньга его грот-мачты была сбита, а фок-мачта пошла за борт. Оставалось одно — брать «Кастилью» на абордаж и надеяться, что Форд сообразит сделать то же.
Эта тактика сработала, и испанцы были сломлены двумя волнами атакующих, по одной с каждого борта. 10 сентября с большим трудом «Соловей» и приз удалось доставить в Палермо, куда незадолго перед этим прибыл флагманский корабль с лордом Коллингвудом на борту. Хорнблауэр между тем направил все силы своей команды на то, чтобы отремонтировать, заново оснастить и выкрасить корабль. Как показали последующие события, лучше бы он этого не делал. Когда все работы были закончены, «Атропа» попалась на глаза Фердинанду, королю Неаполя и Сицилии, когда он ехал с визитом на флагман. К тому времени этот бездарный монарх уже потерял Неаполь, а Сицилия осталась в его распоряжении только благодаря поддержке английского флота. Тем не менее, он указал британскому послу, лорду Уильяму Бентинку, что король, владеющий островом, должен иметь свой флот и попросил, чтобы «Атропа» была передана под неаполитанский флаг. Нуждаясь в дружбе с королем Неаполя в те трудные времена, когда верными Британии оставались лишь немногие союзники, более того, опасаясь, что Фердинанд заключит с Наполеоном сепаратный мир, лорд Уильям Бентинк рекомендовал лорду Коллингвуду передать шлюп Его Величеству королю Неаполя и Сицилии. Тот с сожалением согласился, послал за Хорнблауэром и рассказал капитану о принятом решении. Если бы Хорнблауэр согласился перейти во флот Сицилии, то стал бы коммодором. Он немедленно отказался, но его первый лейтенант, недалекий Джон Джонс (девятый) согласился стать капитаном — не имея других надежд на повышение в чине. С ним ушли еще два десятка добровольцев. Все это, конечно, были неважные моряки. Остальных распределили по другим кораблям средиземноморского флота. Принц Зейтц-Бунау, для которого нашли место на флагманском корабле, прощался с Хорнблауэром и «Атропой» со слезами на глазах. Сам же Хорнблауэр отправился в Англию на транспорте «Орел». Он сошел на берег в Портсмуте 13 декабря, после бурного перехода, сопровождавшегося противными ветрами.
Несомненно, на этом этапе своей карьеры Хорнблауэр испытывал горечь. Он превратил «Атропу» в отличный корабль — и это при довольно посредственном офицерском составе. Ему удалось успешно выполнить две важные и сложные миссии, ни одна из которой так и не стала известна широкой общественности. Наконец, он сыграл решающую роль в захвате испанского фрегата. Но и здесь Хорнблауэру не повезло. К его несчастью, он был (и все еще оставался) младшим по стажу капитаном и Форд, заботясь о том, чтобы приписать основные заслуги себе, написал рапорт о взятии «Кастильи» в котором про действия «Атропы» говорилось — по меньшей мере — двусмысленно. Это письмо появилось в «Газетт» и звучало следующим образом:
